Ольгу убили. И ясная, острая, как лезвие ножа, которым была убита соперница, мысль пронзила мозг: теперь его очередь.

Лена, продолжая смотреть на распростертый под ногами труп Ольги Астровой, вдруг увидела перед собой другой труп, который еще не был трупом, а стоял рядом и беззвучно плакал. Она медленно повернула голову и посмотрела на мертвенно-бледное лицо своего мужа, оплакивающего свою любовницу. Нет, это не он убил, поняла она уже окончательно. И не он ее заказал. Это были искренние, чистые чувства, обращенные к женщине, которую она ненавидела всем сердцем. Он не мог еще осознать, что больше никогда не увидит ее, что никогда не обнимет ее тело, не поцелует в губы. Красивая женщина превратилась в красивый труп. Лена зажмурилась, после чего открыла глаза и увидела труп своего мужа Дмитрия, лежащий рядом с трупом Ольги Астровой. Вероятно, именно в то мгновение она и приняла решение убить его. Она, продолжая фантазировать или планировать, мысленно уже открывала ящик письменного стола и доставала оттуда тяжелый, но миниатюрный новенький «маузер», оставшийся ей от отца. «Маузер» был куплен в середине семидесятых на рынке ее отцом. За бесценок. В доме должно быть оружие. Это сказал отец. А потом, спустя десять лет, он подарил его дочери. Вдруг кто нападет, когда будешь возвращаться со свидания… Это был ее «маузер». Нигде не зарегистрированное оружие. С ним она ездила в город за покупками, с ним оставалась одна на ночь в большом и пустом доме. Старый отцовский «маузер» придавал ей силы и вселял уверенность. Она умела им пользоваться – ее научил сам Сайганов. Лена, подумав о том, как громко разнесется по дому звук выстрела, почему-то сразу вспомнила о кофемолке. Кофемолка была старая, еще советских времен, которая так жутко завывала, что могла легко заглушить звук выстрела. Лена, чтобы у всех, присутствовавших в комнате, запечатлелась картинка, что именно она сама, хозяйка дома, готовит кофе, взяла кофемолку в руки и включила. Но зверская машина выскользнула из рук. Нервы у всех были на пределе. К тому же все напились. И вот тогда Таня, пожалуй, самая трезвая из всех, подняла кофемолку и принялась сама домалывать кофе. Лена же, шепнув Дмитрию, что знает, кто убил Ольгу, попросила его подняться в кабинет. Дмитрий не мог не прореагировать на такое. Он должен был узнать, кто убил его Олю.

Постарайся выйти незаметно. Он и вышел незаметно. А следом поднялась она сама. Все, кто остался за столом, смотрели как завороженные на Таню, сидящую на стуле с кофемолкой в руках.

В кармане жакета, который Лена накинула после того, как вернулась продрогшая из сада, где нашли тело Ольги, уже лежал приготовленный и заряженный ею «маузер». На «маузере» не должно было остаться ни одного отпечатка пальцев. Лена тщательно протерла его носовым платком. После чего надела такие перчатки, которыми пользовались при мытье посуды, зарядила «маузер», перчатки сняла и вернулась в комнату. Попыталась молоть кофе, потом передала эстафету Тане. Затем позвала Сайганова в кабинет, последовала за ним, на лестнице снова надела перчатки, взяла в руки пистолет, вошла в кабинет и, встретившись с тяжелым взглядом мужа, сказала: «Это я убила твою любовницу!» – после чего сразу же выстрелила прямо в упор. «Маузер» положила в карман жакета, сняла перчатки и вернулась в гостиную. Встала у окна и сделала вид, что ждет приезда милиции. Но она-то знала, что их дом найдут не скоро. Она сама объясняла по телефону, как проехать к Бобровке, и заведомо назвала неверные ориентиры – она понимала, что ей это простят, спишут на шок. Нужно было, чтобы все присутствующие в гостиной привыкли к мысли, что она здесь, рядом с ними, и разделяет их страхи. Время от времени кто-то из мужчин разливал водку, и пили молча, не чокаясь, понимая, что пьют за неприкаянную душу Ольги. Таня отправилась на кухню варить кофе, Лена пошла к ней, но скоро вернулась. Никто и никогда не узнает, что произошло там, на кухне, как не узнает и того, кто притаился за холодильником… Да, она вернулась в комнату, выпила с остальными кофе и вдруг схватилась за голову и застонала. Она сказала, что у нее сильно заболела голова, что она сейчас вернется, только сходит в кабинет мужа за таблетками. Ей понадобилась всего одна минута, чтобы быстро подняться по лестнице в кабинет и там, увидев снова мертвое тело убитого ею мужа, издать истошный, оглушительный крик:

– Дима-а!!!

Все повскакивали со своих мест и бросились на крик. Лена же, не отрываясь, смотрела на мертвого Сайганова и спрашивала себя, заподозрят ли ее в убийстве мужа? И что делать с пистолетом? Как сделать так, чтобы его не нашли? Ответ нашелся очень быстро. «Маузер» вместе с резиновыми перчатками она утопила в летнем туалете, в саду. Она знала, что там его искать не будет никто.

Таня Камышина понимала, что встреча с людьми из детективного агентства, которых Саша нанял по ее же просьбе и на ее же деньги, была неминуема. Но боялась подвоха. Боялась, что люди, которые вызвались ей помочь, могут оказаться заинтересованными в том, чтобы сдать ее милиции. Но и не встретиться с Шубиным и Жуковой она не могла.

Встреча должна была состояться на той самой квартире, где прятал ее Саша Гольцев. И речи не могло идти о том, чтобы они встретились на нейтральной территории, как предложил поначалу Шубин. Она должна была безвылазно находиться в своем убежище и молить бога о том, чтобы ее не нашли.

– Саша, – сказала она перед тем, как Гольцев отправился за Шубиным, чтобы привезти его на квартиру, – у меня к тебе просьба. Я понимаю, что ты многое сделал для меня, но я не смогу разговаривать с этими людьми в твоем присутствии.

– Ты что, с ума сошла? – вспылил Саша. – Как же это так получается? Я нашел для тебя этих людей, я спрятал тебя, по сути, укрыл преступницу… Не смотри на меня так, я же говорю тебе все, как есть…

– Саша!

– …и теперь вот должен исчезнуть? Ты мне не доверяешь?

– Дело не в этом. Ты же не просто так спрятал меня. Ты спрятал меня для себя, разве не так?

Она впервые говорила с ним подобным тоном: резким, не терпящим возражения. Более того, в тот момент она показалась Саше намного взрослее, серьезнее и даже… опаснее. Что такого могла она сделать, о чем не хотела признаваться даже ему? Своему спасителю и доверенному лицу? И к чему эти разговоры, ради чего или кого он ее прятал? Разве не понятно, что он любит ее и готов сделать для нее все, чтобы только с нее сняли эти обвинения?

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Знаю, потому и напомнила тебе об этом. Если ты хочешь жить со мной, то тебе не следует присутствовать при разговоре. Как бы хорошо ты ко мне ни относился, после того, что я расскажу Шубину, ты бросишь меня…

У Саши мороз пошел по коже. Он вдруг увидел Таню, сжимающую в руке нож. Глупо. Как же глупо. Она не могла убить. Не могла.

– Я готов ко всему, – проговорил он упавшим голосом. – Но я знаю, я уверен, что ты ничего такого не делала… Скажи мне…

– Иди. Тебя ждут. И если ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе, ты должен выполнить мое условие. Иначе я ничего не расскажу Шубину, и деньги пропадут…