— Узнаешь его, Настя?

Она нахмурилась, мучительно припоминая изменившееся лицо, а потом вдруг потрясенно выдохнула:

— Логинов?!

— Да, это Дима Логинов… Они влезли в его мозг, внедрили туда какие-то шунты, сделали дебилом, ради того, чтобы превратить в куклу-переводчика. Ты считаешь, что я жесток? — резко спросил Иван, с трудом контролируя свой гнев. — Да, я на твоих глазах убил десяток подонков, продавшихся инопланетным тварям!.. Если ты думаешь, что все они, вместе взятые, стоят Димы, то можешь считать, что это я кровожадный отморозок, а они — ангелы!..

— Зачем ты так?! — вскрикнула Настя.

— Ты должна сделать выбор… — устало произнес Лозин. — Не между Человечеством и Чужими, а между своим страхом и волей к жизни, — добавил он, адресуя последние слова не столько ей, сколько Херберту. — Нам предстоит убивать или быть убитыми, лоботомированным, не знаю, что еще… — Он встряхнул головой, не в силах изгнать из своего сознания витающий в нем морок. — А сейчас мы должны уходить… Срочно…

— Почему? — спросил Джон. — Они мертвы. — И красноречиво покосился в сторону Чужих.

Иван лишь покачал головой, с трудом сдерживая душивший его гнев.

— Сюда непременно нагрянут их сородичи, и это вопрос ближайших минут или часов… Я не знаю, насколько мобильно они реагируют на события.

— Куда же нам идти?! — растерянно спросила Настя, оглядываясь по сторонам. Ее взгляд остановился на лейтенанте Логинове. — Он не сможет передвигаться сам. Ему нужна помощь…

— Понесем, — отрезал Лозин.

— Здесь есть машины, — попытался напомнить Джон.

— Нет, — осадил его Иван. — Ничего не трогать. Пусть все остается на своих местах. Чужие вряд ли разберутся, что нападение произошло извне. Я хочу, чтобы они сочли виновником инцидента его. — Лейтенант указал на труп капитана Заулова.

— Но нам не скрыться с беспомощным человеком на руках, — вновь повторила Настя. — К тому же есть только один шанс нейтрализовать внедренные шунты…

— Микромашины?

— Да, — кивнула она. — В лабораториях госпиталя должен остаться неприкосновенный запас кровяной плазмы с их культурой.

— Думаешь, они уцелели?

— Не знаю, — покачала головой Настя. — Нужно проверить.

— Тогда не будем терять время. — Иван обернулся к Херберту: — Джон, ты поможешь мне нести лейтенанта.

— А если Чужие станут обыскивать городок? — забеспокоился Херберт.

— Тогда нам придется принять еще один бой. Иного выхода я не вижу, — ответил Иван, направляясь к Логинову. — Давай, Джон, берем его на руки и пошли!..

* * *

Военный городок отдельно дислоцированной дивизии ВКС России занимал внушительную площадь, но от технических боксов до здания госпиталя, где раньше работала Настя, было всего метров пятьсот, не более.

Иван рассчитывал нести Логинова на руках, но лейтенант внезапно начал проявлять самостоятельность. Его образ мышления был в данный момент полнейшей загадкой, по всем признакам он неадекватно воспринимал реальность, однако вмешательство Чужих, по-видимому, не затронуло основных рефлексов, что и продемонстрировал Дым, как только к нему подошли Лозин и Херберт.

Поначалу, заметив приближающихся людей, лейтенант дернулся, будто его ударило током, потом рефлекторно попытался отползти назад, схватился за шею, где от мерзкого поводка остались глубокие ссадины с запекшейся кровью, но стоило Ивану присесть на корточки и заглянуть ему в глаза, как он вдруг успокоился.

— Дым, ты меня слышишь? — спросил Лозин, намеренно используя «второе имя» Логинова, которое одновременно являлось позывным его взвода, когда их полк принимал участие в разрешении Каспийского кризиса.

Дима несколько секунд смотрел в глаза Ивану, а потом медленно кивнул.

На сердце Лозина вдруг потеплело.

«Может, еще не все потеряно», — с надеждой подумал он, глядя, как лейтенант неуклюже встал, опираясь о борт машины, и принялся озираться по сторонам, постоянно дотрагиваясь рукой до израненной шеи.

— Пойдем, Дима. — Иван осторожно подтолкнул его в нужную сторону, и тот без сопротивления шагнул вперед.

…До госпиталя они добрались минут за десять.

— Я поведу его в лабораторию, — произнесла Настя, оглядевшись в пустом сумеречном вестибюле. — Это на втором этаже, Иван.

— Знаю, — откликнулся Лозин. — Мы с Джоном поднимемся на крышу, потом я загляну к тебе.

Настя кивнула, беря лейтенанта за локоть.

— Пойдем, Дима.

Логинов, не сопротивляясь, покорно пошел вместе с ней, а Иван, обернувшись к Херберту, указал на вторую лестницу.

— Нам туда.

Они поднялись на третий этаж, потом прошли еще один лестничный пролет, который оканчивался площадкой с расположенным над ней металлическим люком. Он был не заперт, и Лозин машинально покачал головой. — «Старшина хозвзвода ни хрена службу не тащит», — мелькнула в голове мысль и тут же ушла, оставив после себя осадок горечи. Где теперь старшина и его взвод? Нет замка, и то хорошо, меньше шума, меньше проблем.

К люку вела сварная металлическая лестница. Поднявшись по ней, Иван с усилием откинул массивную плиту, которая протяжно скрипнула на прихваченных ржавчиной петлях.

— Залазь, — произнес лейтенант, стряхивая с колен рыжую пыль.

Джон последовал за ним, и через минуту они уже сидели у чердачного окна, которое выходило в нужную сторону, — отсюда хорошо просматривался технический паркинг перед боксами.

— Сиди тихо и следи за обстановкой. Заметишь гостей, не дергайся, понаблюдай за их действиями. Если начнут прочесывать здания, бегом ко мне, я пока спущусь в лабораторию, это семнадцатый кабинет на втором этаже. Ты хорошо меня понял?

Джон кивнул, устраиваясь у окна.

— Не забудь, у тебя есть оптика. — Иван выразительно постучал согнутым пальцем по электронно-оптическому прицелу, закрепленному на автомате.

* * *

Оставив Херберта на наблюдательном пункте, Лозин спустился на второй этаж. Отыскать лабораторию, где ему полгода назад делали инъекцию микромашин, не составило особого труда. Дверь была приоткрыта, электронный замок не работал, но изнутри помещения на пол коридора падала узкая полоса рассеянного ультрафиолета, значит, Настя сумела подключить автономные источники питания, не пострадавшие при глобальной катастрофе.

Войдя внутрь, Иван увидел разительную картину: создавалось впечатление, что кто-то поделил лабораторию на две неравные, резко диссонирующие между собой части. Там, где раньше располагался основной комплекс аппаратуры, сейчас чернели обугленные обломки, но в глубине помещения, за оплавившейся пластиковой перегородкой, сиял источник голубоватого света и монотонно попискивал невидимый от входа прибор.