она выздоравливает. Лула де Оланда боится принять участие в предвыборной кампании. Он приехал говорить с доктором Самуэлом о дружбе с Жозе Паулино. Труслив, как заяц. Не в пример своему отцу. Тот был настоящим молодцом. В сорок восьмом он разъезжал по лесам Алагоаса и сражался с императорскими войсками. А этот похож на беременную кошку. Разве я боюсь старого Жозе Паулино, кум? Я не боялся и старого Жоакина Линса из Итамбэ, а тот был настоящим хозяином края! И вот что я вам скажу, кума: моя старуха живет со мной уже больше тридцати лет, а все еще толком не знает, что у нее за муж. Таковы уж женщины.

На дороге появился Жозе Пассариньо, — несмотря на ранний час, он был пьян и едва держался на ногах.

— Да здравствует капитан Виторино! — крикнул он, подходя к навесу.

— Замолчи, паршивый щенок! Дай людям поговорить о деле.

— Вы, капитан, человек смелый! Не хочу с вами ссориться. Я не приказчик Кинки Наполеона.

Виторино хотел огреть прутом Пассариньо. Но мастер Жозе Амаро сдержал его:

— Да не слушайте вы его, кум.

— Капитан, дайте мне сигарету.

— Нет, вы взгляните на него, кум Жозе Амаро, этот негр только и делает, что пьянствует с утра до вечера.

— О, зачем такие слова говорить, сеу капитан. Я не выпил сегодня и четвертинки кашасы. Прохожу мимо лавки Салу, тот мне говорит: «Пассариньо, выпей немного водки, промочи горло». Я всего один глоток и сделал-то, а вы, капитан, говорите, я пьян. Дайте-ка мне лучше сигаретку, капитан.

— Ничего я тебе не дам, паршивый негр.

— Не дадите, капитан? Тогда не скажу, что говорит про вас сержант в Пиларе.

— Что же он говорит?

— Он говорит, что при первом же удобном случае заберет у вас кинжал.

— У меня? Черта с два! Еще нет на свете такого человека! Если уж и выпущу из ножен этот кинжал, то только чтобы проткнуть им брюхо проклятого кабры.

— Это вы-то, капитан, проткнете брюхо?

Тут Виторино вскочил и, не слушая уговоров кума, бросился к Пассариньо. Негр перебежал на другую сторону дороги и оттуда крикнул:

— А ну, где твой кинжал, Кусай Хвост?

Шорник прикрикнул на негра:

— Убирайся, негодник!

Старая Синья снова подошла к окну:

— Сеу Жозе, не втягивайте Виторино в ссору.

— Я разделаюсь с этой скотиной, кума. Каналья годится только на удобрение. Я убью его.

Пассариньо хотел бежать, но ноги не слушались его. Выхватив из ножен кинжал, капитан набросился на негра. Старая Синья выскочила из дома и схватила старика.

— Ради бога, кум, не делайте этого.

Виторино дрожал от бешенства. Голубые глаза его искрились ненавистью. Негр, также охваченный яростью, кричал:

— Кусай Хвост! Кусай Хвост!

Шорник подошел к Жозе Пассариньо и толкнул его.

— Убирайся отсюда!

— Не трогайте меня, мастер Зе. Я ничего не сделал. Старик хочет убить меня. Я ему покажу!

Прохожие останавливались на дороге поглазеть на разыгравшуюся ссору. Виторино отчаянно орал:

— Пустите меня, кума, я выпущу из него кишки. С негром можно разговаривать только кнутом. Я белый человек, и мне не пристало обмениваться оскорблениями с этой сволочью.

Мастер Жозе отвел Пассариньо в сторону. Один из возчиков окликнул негра, и они, весело смеясь, ушли.

— Кум, оставайтесь с нами позавтракать, — пригласила Синья.

— Спасибо, кума. Боюсь только, как бы Аугусто из Ойтейро не рассердился. Он ждет меня к завтраку.

К дому мастера подошел маляр Лаурентино, направлявшийся в Сан-Мигел.

— Вы слышали, доктор Самуэл поссорился с падре. Кажется из-за того, что его сынишка путается с племянницей священника.

— Вранье, — не поверил Виторино. — Врешь ты все.

— Зачем же меня обижать, сеу Виторино?

— Я тебе не Виторино, а капитан Виторино! Я оплатил звание.

— Вы правы, капитан. Но только я не вру.

Мастер Амаро, который не очень-то обрадовался приходу маляра, вмешался в разговор:

— В моем доме, сеу Лаурентино, сплетни не в ходу.

— Мастер Зе, но ведь я рассказываю то, что слышал.

— А мне наплевать — слышали вы это или не слышали, в моем доме пиларские сплетни не в почете. Пошли все к черту! Что это за край, где командует тобой грабитель, как Кинка Наполеон?

— Это оскорбление, мастер Зе. Очень большое оскорбление.

— То, что я сказал сейчас, я говорю повсюду. Он вор, так и передайте ему, что он вор.

Лаурентино почувствовал себя атакованным со всех сторон.

— Я пришел сюда не затем, чтобы ссориться. Просто проходил мимо и заглянул потолковать с мастером Зе. Ведь я не сделал вам, мастер Зе, ничего плохого.

— Мне надоело слушать его болтовню, — сказал Виторино. — Пусть проваливает отсюда!

Шорник, пристально глядя своими желтыми глазами на Лаурентино и сдерживая негодование, сказал как можно мягче:

— Сеу Лаурентино, я знаю, что вы неплохой человек и хороший мастер. Все это я знаю. Вот и живите себе на здоровье в своем Пиларе, а меня оставьте в покое.

— Хорошо, мастер Зе. Я ухожу.

— Давно бы так, — буркнул Виторино.

— И то верно, сеу Виторино.

— Опять лень пошевелить языком…

— Капитан Виторино.

— И не делай мне одолжения.

— Ах да, чуть не забыл. Сержант Дамиан разыскивает вас.

— Меня?

— Вот именно. Он сказал, что сломает ваш кинжал.

— Кинжал Виторино Карнейро да Кунья?

— Выходит, что так. Имя Виторино носите только вы.

— Капитана Виторино!

— Лейтенант грозился, что схватит вас, капитан. А он, когда зол, ни перед чем не останавливается.

— Я не из пугливых! Передай этому собачнику, что я ему еще покажу. Не так-то легко меня испугать!

Лаурентино вышел на дорогу и нарочно громко спросил:

— Эй, капитан, это ваша ослица? А где же у нее хвост? Кто ей откусил хвост, капитан?

Виторино вскочил:

— Пойди и спроси у своей матери об этом, сучий ты сын!

Лаурентино усмехнулся. Ему было наплевать на ярость старика. Вдалеке слышалось пение Пассариньо. Старая Синья позвала мужа завтракать. Яркое солнце заливало своим сиянием листья деревьев, воспламеняя цветы кардейро. Высоко на ветке чирикала птичка: придет-придет. Кто придет? Чей приход она предсказывала?

— Вот чертова птица, можно подумать, что это говорит человек, — сказал мастер. О чем она предупреждает, что хочет сказать?

Он подумал о капитане Антонио Силвино. Отряд полиции находится в Инга, а капитан со своими людьми все еще отсиживается в укромном месте, питаясь курятиной. Он человек с головой. После завтрака Виторино уехал, и мастер погрузился в свои мысли. В доме стояла тишина. Только время от времени покашливала жена. Это от трубки у нее такой противный кашель. Дочь шила. Сегодня воскресенье, но шорник работал. Алипио заказал ему дюжину сандалий для людей отряда.