— Никакого беспокойства, это не больше четверти часа отсюда.

Забыв о прическе, Джоан прибавила скорость. Щемящее чувство где-то глубоко внутри и комок в горле свидетельствовали о панике, которую она тщетно пыталась подавить. Случилось что-то страшное. Она это знала точно.

Доктор Мэдден жила на Лорел-стрит в трех кварталах от океана. "Какой чудесный день, — думала Джоан, подъезжая к дому. — Дай господи, чтобы Лиллиан просто вышла погулять, или забыла включить телефон, или... "

Джоан не успела найти еще какое-либо убедительное объяснение — стремительно выйдя из машины, она кинулась к двери. Через стекло она видела, что шторы в спальне опущены. На ступеньках лежит утренняя газета. Дрожащими руками Джоан достала из сумки ключ от офиса. Она знала, что если дверь, соединявшая офис доктора Мэдден с жилой половиной дома, заперта, то в столе в кабинете лежит запасной ключ.

Джоан вошла в маленькую прихожую. На ярком солнце она не сразу заметила, что повсюду горит свет. Покрываясь холодным потом и с трудом переводя дыхание, она вошла в свой кабинет. Ящики картотеки были открыты, выброшенные из них карточки пациентов валялись по всей комнате.

С трудом преодолев настойчивое желание бежать прочь, Джоан вошла в кабинет Лиллиан Мэдден.

Она хотела закричать, но у нее вырвался только мучительный стон. Лиллиан Мэдден лежала головой на столе, рука ее была стиснута, как будто она все еще сжимала в ней что-то. Глаза выкатились, рот полуоткрыт, словно все еще хватая воздух.

Ее шею плотно обвивал шнурок.

Джоан не помнила, как она выбежала из кабинета, из дома. Минуя лужайку, она все время пронзительно кричала. Когда она опомнилась, ее окружали соседи Лиллиан, выскочившие на ее крики.

Колени у Джоан подогнулись, и, прежде чем страшный образ ее убитой начальницы и подруги утонул в милосердной обморочной тьме, одна мысль промелькнула у нее в сознании: доктор Мэдден верила, что люди, умершие насильственной смертью, перевоплощаются очень быстро. Если это правда, как скоро она вернется обратно?

Эмили и Уилл Стаффорд приехали к Лоуренсам, когда в просторной гостиной хозяева встречали гостей и принимали соболезнования. Старшие Лоуренсы, восьмидесятилетние дед и бабка Марты, в благородных сединах; родители Марты, Джордж и Аманда Лоуренс, красивая пара, обоим около шестидесяти лет; их дочь Кристина, копия матери, только моложе, с мужем.

Эмили восхищалась их выдержкой и достоинством во время службы.

Она и Уилл сидели на скамье под углом к той, где разместилась семья, и Эмили отчетливо их видела. Лица Лоуренсов были печальны, слезы наворачивались им на глаза. Кристина сидела рядом с родителями с новорожденной дочкой на руках, тезкой покойной Марты.

Когда одна из подруг Марты разрыдалась, не в силах сдержать эмоции, Эмили почувствовала, что и ее глаза наполнились слезами. В этот момент она увидела, как Аманда Лоуренс взяла ребенка из рук Кристины. Она прижала малышку к себе, нежно касаясь головки девочки щекой.

Эмили наблюдала за Амандой Лоуренс и поняла, что в эти минуты несчастная мать черпала утешение в новорожденной внучке.

Уилл представил Эмили Лоуренсам.

— Я знаю, что такое же несчастье случилось в вашей семье четыре поколения назад, — сказал отец Марты. — Мы молимся о том, чтобы справедливое возмездие настигло убийцу нашей дочери.

— Я не думаю, что вы принимаете всерьез весь этот вздор о реинкарнации, но не думаете ли вы, что убийство Марты замышлялось как подражание убийству Маделайн Шепли? — обратилась к Эмили Аманда Лоуренс.

— Именно так, — ответила Эмили. — Более того, я считаю, что в руки убийце попало некое письменное свидетельство. Я роюсь в старых книгах и документах, пытаясь составить впечатление о Маделайн и ее друзьях. Я разыскиваю все упоминания о ней и высказывания знавших ее людей.

Джордж и Аманда обменялись взглядами. Затем Джордж повернулся к матери.

— Мама, у тебя ведь есть несколько альбомов, кипы бумаг, писем, открыток, оставшихся после твоей бабушки?

— О да, милый! Все это хранится на чердаке. Знаете ли, моя бабушка с материнской стороны, Джулия Гордон, была большая аккуратистка. Она надписала все фотографии, указывая событие, место, число и имена, вела подробный дневник.

Имя Джулии Гордон постоянно упоминалось в отрывках из дневника, приведенных в «Воспоминаниях юности». Она была ровесницей Маделайн.

— Вы позволите мне взглянуть на ваш архив? — заинтересовалась Эмили. — Быть может, мы найдем какие-либо упоминания о событиях тех лет, нащупаем след, который приведет нас к разгадке. Кто знает?

Прежде чем его мать успела ответить, Джордж Лоуренс сказал уверенно:

— Мы сделаем все, что в наших силах, только бы изобличить убийцу нашей дочери.

— Эмили!

Уилл Стаффорд деликатно коснулся ее руки, указывая на толпившихся за ними людей, ожидавших своей очереди поговорить с Лоуренсами.

— Простите, не буду вас дольше задерживать, — поспешно сказала Эмили. — Может быть, я позвоню вам завтра утром?

В столовой был устроен буфет, столики и стулья были вынесены на застекленную веранду, тянувшуюся во всю длину дома.

С тарелками в руках Уилл и Эмили вышли на веранду.

— Сюда, Уилл, — окликнул женский голос. — Мы заняли вам места.

— Это Натали Фриз, — сказал Уилл, когда они подходили к столику.

— Присоединяйтесь к подозреваемым, — весело сказала Натали. — Мы стараемся подготовиться к допросу, на который нас вызывает Дагган.

Эмили покоробило это замечание. Она внутренне согласилась с сидевшей напротив Натали женщиной с суровым лицом, которая сказала резко:

— Такими вещами не шутят, Натали!

Этот упрек ничуть не смутил Натали.

— Я пытаюсь внести некоторое оживление в беседу, Рейчел, — живо возразила она. — Я никого не хотела обидеть.

Сидевший за столом доктор Уилкокс тепло приветствовал Эмили. Ей представили Рейчел, его жену, Боба и Натали Фриз. «Союз зимы с весной, — подумала Эмили. — Интересно, сколько у них он продлится? Пари держать готова, такие браки скоротечны. Впрочем, как знать! Я ведь тоже надеялась, что мой собственный брак будет длиться вечно».

— Мои книги вам пригодились? — с интересом спросил доктор Уилкокс.

— Очень! Благодарю вас!

— Как я понимаю, вы адвокат по уголовным делам, Эмили? — спросила Натали Фриз.

— Да, это так.

— Если кого-нибудь из присутствующих обвинят в убийстве Марты, вы бы согласились его защищать?

«Ей нравится мутить воду», — подумала Эмили. Но она не могла не заметить, что атмосфера за столом неуловимо изменилась. Кому-то, а может быть, и всем, этот вопрос не показался таким уж забавным.