Всю осень острог строили, всю зиму, в конце весны закончили. Не счесть, сколько труда и сил в эти стены вложено. И сколько еще затрат впереди, подумать страшно.

– Поверить не могу, что так быстро стены поставили, – качал головой Елизар.

– Никто не мешал, вот и поставили.

Острым своим чутьем Тимофей улавливал недовольство своего князя, оттого был хмур и немногословен.

– Никто не мешал... А Ждан?

– Ждан мне помог, – усмехнулся он. Ждан совершил большую оплошность еще осенью. Шел месяц листопад, когда на свою беду он послал в Заболонь лазутчиков, которые и покушались на Тимофея. Убить его не убили, только слегка ранили. Поймать их не смогли, улизнули они из крепости под покровом ночи, а через несколько дней исчезла Лада – как в воду канула. И понял тогда Тимофей, куда она делась. Выкрали ее подлые супостаты. И отомстить ему хотели, и надломить его душу. Думали, что у сердца своего держит он образ Лады. Думали, что свет ему не будет мил без нее...

Но Лада не была его зазнобой, не рвалось сердце на части в думах о ней. Да, стелила она ему постель, согревала ее своим белым телом, дарила ему свои нежность и ласки. Хорошо ему было с ней. Но как была она в его глазах падшей женщиной, так и осталась. Не подпускал он ее близко к своему сердцу. И даже не думал, что будет сильно горевать, если ее вдруг не станет... Но не очень просчитались враги, затевая свое подлое дело. Сначала он был уверен, что сможет найти утешение в любви других женщин, но прогадал. Прошло несколько дней, и он взвыл волком без Лады.

Как вый в ночи, пробрался враг в крепость. Тимофей поступил так же. Тихой сапой подступил к городу Ревень, вместе с тремя лучшими воинами из своей дружины пробрался на боярский двор, ворвался в гридницу... Он хотел сойтись с вражьей ратью в честном бою, но Ждан своей подлостью подбил его на коварный шаг. Внезапное нападение, жестокая резня, распахнутые настежь ворота, конные латники, ворвавшиеся в крепость и сокрушившие все на своем пути... Ждан сгинул в бою, его семейство разбежалось. Город пал к ногам Тимофея, а со временем перешел в полное владение к Елизару, который с тех пор всерьез стал именовать себя князем.

– Да знаю, – поморщился Елизар. – Сколько ты народу в полон взял?

– Много, – честно ответил Тимофей.

Ему нужны были крепкие мужчины для каторжных работ на большой стройке, которую он затеял. Потому и увел он из Ревеня почти полторы сотни холопов, смердов и ремесленников. Он обратил их в рабов, он заставил их рубить дубовые рощи, возводить стены вокруг города.

– У меня не было другого выбора, – сказал он. – Я радею за свой город, а ему нужны были стены...

– А боярин мой Кузьма радеет за Ревень. Но ты обескровил его вотчину...

– Не забывай, сначала я взял этот город, – еще плотней сдвинул брови Тимофей. – Не будь меня, не было бы у тебя Ревеня...

– Не будь меня... – раздосадованно передразнил его князь. – Много ты на себя берешь, брат мой Орлик...

– Что тебе не нравится, скажи.

– Заболонь приносит мне малый доход.

– Ты же знаешь, я сократил подати.

Не только рабы трудились на стенах. Тимофей привлекал к работам всех подвластных ему людей. Тяжело им приходилось, нельзя было налагать на них кабальную подать сполна. Иначе не удалось бы избежать большой беды. Или бунт бы поднялся, или всеобщий мор начался.

– Стены возводили, город отстраивали, дружину собирали, – сказал в свое оправдание Тимофей. – К тому же ты получил большую часть моей добычи...

Не просто было собрать ему сильную дружину. Подобрать стоящих людей, обучить их ратному делу, заковать их в латы, вооружить, посадить на коней. Все, что было в казне, ушло на снаряжение войска, в долг приходилось брать не только у бояр-соседей, но и у своих людей. Но в конце концов дружина была собрана, и Тимофей повел ее в поход против мордовского князька Пичая. И корысти ради, и чтобы воинство свое через боевое крещение провести. Было сражение, была кровь, была радость победы с одной стороны и горечь поражения с другой.

Немало своих людей положил Тимофей, но домой вернулся с богатой добычей. И по долгам расплатился, и с Елизаром щедро поделился, и еще себе осталось. Новый превосходной крепости острог, город, считай, отстроен заново, – кузнецы куют и мечи и орала, гончары обжигают горшки, крестьяне сеют хлеб, охотники промышляют зверя. Рыбаки неводят реку, купцы торгуют, строят ладьи, увозят-привозят товар. Далеко не у всех сусеки ломятся под тяжестью зерна, не всем хватает муки для выпечки хлеба. Но будет осень, будет собран урожай. Поля кормят, река, лес. Год за годом город будет богатеть, набирать силу. Лишь бы только спокойно было по границам Заболонья, лишь бы враг не опустошал земли, не выжигал селения.

– Богатая добыча, – не мог не согласиться Елизар. – Когда еще думаешь в набег?

– Не думаю, – покачал головой Тимофей. – Мордовское племя зуб на меня чешет. Может, и ножи точат. А может, нет еще... Но если еще раз их потревожу, точно большая война будет. Все князья против меня ополчатся, походом на Заболонье пойдут...

– Против тебя ополчатся... – снова передразнил его Елизар. – Почему на тебя, если на меня тоже?

– Если ты дружиной поможешь, буду рад. Но все равно печаль. Ведь опустошать будут мои земли...

– Мои земли, – недовольно поправил его князь.

– Твои земли, – кивнул Тимофей. – Но в ответе за них я...

– А в поход все же собирайся.

– Можно и в поход... – после недолгого раздумья кивнул он. – Ладьи построим, вниз по Оке пойдем, на Волгу выйдем. Черные булгары богато живут, хорошую поживу можно взять...

– Черных булгар трогать не надо. Далеко до них, и дружины у них сильные. На запад надо идти, на князя Радислава...

– Слышал я про Радислава. Сильная у него дружина. Мне одному никак не потянуть.

– Одному да, не потянуть, – язвительно усмехнулся князь. – А ты только про себя и думаешь. Против тебя ополчатся, свою дружину на черных булгар... И на Пичая ты сам ходил, не спрашивал у меня подмоги...

– Не нужна мне была подмога. Дружину собрал не малую. И не столько за добычей ходил, сколько глину обжигать. Сырое было войско, зато сейчас душа радуется...

Из шести десятков латников состояла его дружина. Большая численность, много припасов нужно, чтобы содержать такую прорву. Не хотел воевать в походах Тимофей, больше думал о том, чтобы вотчину свою защитить. Но перестарался он, слишком большую рать вокруг себя собрал. Не дает он своим дружинникам бездельничать – и ремеслу ратному продолжает обучать, и на стенах работать заставляет. И все равно, расходы на содержание очень большие. Замкнутый круг получается. Распустить дружину рука не поднимается, но и нести эту ношу накладно. Хочешь не хочешь, а воевать придется – потому что нельзя такой дружине без дела сидеть. И добыча военная будет, и сталь воинская дальше закаляться будет...