для нее самой затряслась, глубоко и тяжело задышала, замерев. Дэвид почувствовал, что Лесли кончила, и без доли сомнения и без промедления, он сжал ее ягодицы и начал глубоко кончать в уставшее и обмякшее тело юной Лесли.

Только спустя несколько секунд, Лесли открыла глаза. Она увидела перед собой Дэвида, гладившего ее по грудям, заметила, что на ней надето ожерелье, а за ее спиной раздается громкое и быстрее шлепанье двух тел.

Лесли оглянулась и увидела, как Стэнли быстро и небрежно трахает Елену, пока она вылизывает между ног Кейси. Поморщившись, Лесли повернулась к Дэвиду и опустила глаза вниз. Она все еще сидела на его члене, раздвинув ноги. Только тогда Лесли поняла, что произошло.

— Пойдем отсюда? — игриво проговорила Лесли на ушко Дэвиду. Мужчина был точно не в себе, ведь вместо ответа снова обхватил Лесли за ягодицы, поднял со своих ног и, не стесняясь наготы, подвел ее к дивану. Он подтолкнул ее на мягкую поверхность и заставил лечь перед ним на живот. Лесли послушалась. В этом положении она не чувствовала дрожания ног и меньше болел живот. Только стояло Лесли лечь на диван, как она снова почувствовала в себе мужчину. Он вошел в нее, широко раздвинув ноги, и бесцеремонно вторгаясь в ее тело, наслаждался любовью. Слишком долго он ждал и слишком много терпел, чтобы лишать себя и Лесли такого удовольствия, гораздо более приятного, чем земляничный пьянящий аромат. Лесли громко стонала и из-за сладкого Эфира совершенно не чувствовала боли. Ей хотелось еще и еще. Она чувствовала зависимость от запаха и от фрикций Дэвида. Он остановился, когда Лесли перестала стонать и щекой прижалась в диван. Лесли стала похожа на куклу, совершенно бесчувственную и неодушевленную. Мужчина сделал еще несколько быстрых и небрежных движений, смотря, как трясется ее тело и ее волосы. Ему вдруг понравилось это маленькое открытие совершенно обездвиженной девушки. Он кончил в нее второй раз и громко шлепнул по ягодицам. Лесли дернулась от шлепка и резко подняла голову.

— Ай… — сухими губами сказала Лесли и снова прижалась щекой к дивану. Дэвид вышел из Лесли и лег на нее сверху, мокрый и измотанный.

— Мне тяжело… — шептала девушка. — Пожалуйста, мне нечем дышать…

Дэвид не хотел подниматься. Он всегда чувствовал границу, когда женщине становится страшно от его рук или когда ей действительно больно. Мужчина знал, что Лесли просто непривычно. Он положил свою ладонь на ее лицо и пальцами сжал нос. Через несколько секунд Лесли начала пищать и дергаться под мужчиной, будто бы у нее открылось второе дыхание. Выждав момента, когда девушка испугается и начнет колотить ногами по дивану, Дэвид убрал свое руку и поднялся с девушки. Она громко и глубоко вдохнула, закашлявшись.

— Океан… — прошептала девушка и легла на спину, раскинув руки в стороны. Она закрыла глаза, абсолютно потерявшись в пространстве запахов и звуков секса. Девушка была пьяна Эфиром и эйфорией. Почувствовав головокружение, Дэвид плюхнулся на диван у ног Лесли и смотрел за тем, как из ее влагалища медленно вытекает белая сперма на диван, а внутренние части бедер в некоторых местах испачканы кровью. Ему было плевать. Он видел перед собой совершенно невинное любимое тело, ставшее его навсегда. К Дэвиду подошла Венера с бокалами. Он схватил с подноса маленький бокал и залпом выпил алую жидкость. Его сознание начало трезветь. Он потряс головой, почесал глаза и снова уставился на Лесли, как вдруг получил звонкую пощечину от Венеры. Дэвид возмущенно поднял глаза на Венеру с бокалами и увидел перед собой Тару. Она стояла в белоснежном коротком платье с белой подвязкой на бедре и ошейником на шее. Лицо мужчины переменилось, и он облизал свои губы.

— Согласилась? — произнес Дэвид так, чтобы слышала только Тара. Она молчала, сжимая зубы. — Полагаю, что ты так мне отомстила? Теперь мне тебя придется отблагодарить так, как здесь полагается.

Дэвид встал с дивана, взял еще один бокал алой жидкости и выпил. Он хотел быть абсолютно трезвым. Тара почувствовала, как по телу пробежала дрожь, а грудь ее сковало. Она смотрела на спящую Лесли, на ее красные бедра и хотела точно также лежать на диване после ночи с Дэвидом. Не успела она подумать еще о своих желаниях, как Дэвид поставил поднос из ее рук на край сцены, подхватил ее за колечко ошейника и повел за собой. Он откинул в сторону вуаль, за которой беспечно развлекались Стэнли и Кейси, обошел диван и повел Тару по темному лабиринту. Запах менялся, становясь тяжелым, хвойным. До ушей Тары с каждым шагом громче доносился смех. Дэвид остановился и повернулся к Таре.

— Выплюнь.

— Мне сказали, что…

Дэвид сжал подбородок Тары, впиваясь пальцами в челюсти. Раскрыв ее рот, он достал закрепленную между десной и щекой мягкую капсулу.

— На мой взгляд это противоречит всем правилам. Нельзя новичкам облегчать задачу. Считай, что это мой подарок тебе.

— У меня есть условие, Дэвид, — проговорила Тара, зная, что вскоре ее рассудок помутнеет. — Даже просьба. Это будешь ты?..

— Это заставит тебя молчать?

— Да.

Тара чувствовала, как медленно сознание мутнеет, а перед глазами начинает темнеть. Дэвид, не решаясь играть с огнем еще раз, подхватил ее на руки и внес в комнату, освещенную ярким голубым светом. В ней не было ничего, кроме большой кровати, с привязанными к поручням лентами, где у стены стоял маленький комод. Дэвид положил Тару на кровать, поднял ее руки наверх и крепко связал лентами у запястий. Тоже самое он сделал с ее ногами, закрепив ленты на лодыжках. Он с жалостью посмотрел на Тару, а затем подошел к комоду и достал повязку на глаза. Закрепив ее на лице, мужчина вышел, оставив Тару одну лежать на кровати. Через несколько минут Дэвид услышал, как из комнаты, где он ее оставил, доносятся чьи-то шаги, кто-то кашляет и громко сплевывает. Спустя еще несколько секунд послышались быстрые шлепки и знакомые стоны Тары. Послушав их несколько секунд, Дэвид развернулся и ушел, зная, что теперь Тара будет молчать, а он сдержал слово перед Лесли, подчиняясь ее правилу.

Луна

Лесли пришла в себя и увидела рядом Дэвида. Он сидел рядом с ней на кровати и изучал новости в мобильном телефоне.

— Привет… — тихо произнесла Лесли. — А мы… дома? Когда мы приехали?

— Ты совсем ничего не помнишь?

— Нет… Я помню Лабиринт, помню ожерелье, помню… тебя… как мы на сцене. Мы это сделали?

— Да, солнышко. Мы это сделали, — Дэвид наклонился к Лесли