Девчонка зарыдала, и сыщик понял, что все отгадал.

– Слушай, я поглавнее Тимоши. Как тебя зовут и номер телефона?

– Света. – Девушка назвала номер своего телефона.

– Ты сейчас вернешься и расскажешь правду, только правду. Расскажешь, как я тебя схватил, как ты испугалась, что я спрашивал, что ты отвечала… Все, кроме имени и телефона.

– Убьют.

– Сразу не убьют, а мне нужно время. Иди. – Гуров подтолкнул девушку. – Да, чуть не забыл главного. Скажи, я велел передать, что в городе по своим делам и ссоры не ищу, но, если он будет путаться под ногами, я развешу его яйца на телеграфных проводах. Слова запомнила?

Конспирация кончилась, и они подъехали к коттеджу на двух машинах. Гуров попросил Дитера соединить его с Ниной и налить Василию, чтобы он очухался. После нескольких гудков ответил тихий, интеллигентный голос:

– Слушаю.

– Нина? – спросил Гуров.

– Простите, кто вам нужен?

– Мне нужна девушка, которая вчера вечером в ресторане «Алмаз» обслуживала двух приезжих, а сегодня утром была на даче.

– Я вас слушаю.

– И внимательно. – Гуров добавил в голос тональности, которая, как ему не раз говорили, производит на слушателя неприятное впечатление. – Передайте вашему Тим Тимычу, или как его там, что, если он тронет моего капитана, я немедля сдам прокуратуре его майора.

– Я вас не понимаю, – спокойно и с достоинством ответила Нина.

– Вы передайте, он поймет, – уже другим тоном, небрежно, сказал сыщик.

– Зачем передавать? – включился в разговор мужской голос, видимо, с самого начала мужчина слушал разговор по параллельному телефону. – Хотел с вами встретиться, но, выяснив, что вы обыкновенные мусора…

– Посмотри на себя в зеркало, кретин, – перебил Гуров. – Ты не трогаешь моего капитана, я не трогаю твоего майора. – Он положил трубку, взглянул на растерянные лица Дитера и Василия и рассмеялся.

– Я не понял, – произнес с запинкой капитан. – Я служу у вас? Значит, вы окончательно раскрылись?

– Я говорил, что главарь существует, – сказал Гуров и взглянул на Дитера: – Будь другом, накрой на стол, пора ужинать. Главаря зовут Тимофей Тимофеевич, кличка ТТ, около сорока лет, среднего роста и телосложения, шатен, одевается, как бизнесмен, среднего ума, хитрый, крайне жестокий.

– Откуда информация? – спросил Василий.

– Имею успех у женщин и некоторый опыт работы в сыске, – ответил Гуров. – Так скажи мне, господин капитан, почему, если заштатный бандит имеет осведомителем майора милиции, крупный авторитет из златоглавой не может иметь агентом капитана?

– Меня? – Василий пил водку и поперхнулся. – Никто не поверит. Весь город знает – капитан Михеев не берет и живет в нужде.

– Теперь узнают – не берет, потому что Москва не велит, а живет скромно оттого, что умный. – Гуров зацепил вилкой кусок окорока, налил рюмки. – Ну это все ладушки, давайте прокачаем ситуацию.

Капитан Михеев отставил рюмку и встал.

– Господин полковник, может, для вас судьба провинциального опера и ладушки, а мне мое имя дорого. У меня родители живы. Городок маленький, зашепчет агентура, вся грязь осядет в моем личном деле.

– Я даю вам слово, капитан, что лично просмотрю ваше дело и выброшу весь компромат, – сказал сердито Гуров.

– Вы уедете, а кляузы и доносы будут поступать, – возразил капитан. – И потом, извините, нас могут обоих убить, и мое имя останется в дерьме.

Гуров побледнел, у него чуть дрожал подбородок. Дитер хлопнул могучей ладонью по столу и тоже встал.

– Все! Я во всем виноват! Я отказываюсь. Мы завтра утром улетаем!

– Нас отвозят на двух машинах с мигалками к трапу, генерал при параде, рядом капитан, рукопожатия и улыбки? – Гуров от злости слегка заикался. – Сопляки!

Полковник срывающимся пальцем крутил диск телефона.

– Я и по приказу генерала на такое не пойду, – пробормотал капитан. – Я в этом городе родился.

– Заткнись! – Полковник упрямо крутил диск. – Налей мне выпить. Пойдешь, еще как пойдешь, рысью!

Он выпил, утерся ладонью, закурил; тут ему повезло: Москва ответила. Генерал Орлов не спросил, кто говорит, не поздоровался, произнес скучным голосом:

– Я рад, что ты живой, Левушка, выкладывай.

– Акела промахнулся, генерал. – Гуров неожиданно успокоился, даже улыбнулся. – Я подставил местного опера как агента корпорации. Парень он с головой и справедливо требует гарантий. Либо мы завтра отсюда улетаем, либо ты утречком кладешь на стол министра рапорт, что по твоему приказу полковником Гуровым проводится операция по внедрению сотрудника в среду со всеми вытекающими последствиями.

Гуров услышал, как Орлов шумно вздохнул, представил, как он трет короткопалой ладонью лицо, затем чешет в затылке, наверное, сейчас в постели сел.

– Какие шансы на успех? – спросил Орлов.

– По основному направлению пока глухо, Петр, но ведь это наша с тобой Россия! И то, что в любом случае я оторву башку местной группировке, гарантирую. Ты меня знаешь.

– Я тебя знаю, – вновь вздохнул Орлов. – Подожди, возьму блокнот и ручку, продиктуешь мне данные этого парня.

– Он сам продиктует, героя зовут Васей. – Гуров протянул трубку капитану: – Начальника главка, генерала Орлова, зовут Петр Николаевич. Да сядь ты за-ради бога, генерал же все равно тебя не видит.

Василий деревянным голосом отвечал на вопросы, назвал свои полные данные и в конце неожиданно услышал:

– Спасибо тебе, парень. А что трудно с полковником, так терпи. Я вот двадцать лет его терплю, видишь, пока живой. Ну, удачи вам.

Ужинали молча, каждому было о чем подумать.

Дитер обрадовался, когда услышал, что полковник помимо поисков совершенно ненужного русским преступника намерен разгромить местную группировку. Притуплялось чувство вины, которое немец испытывал с первого дня, что втянул людей в опасное и, как выясняется, бесперспективное мероприятие. Дитер представлял, как бы развивались события, если бы русский прибыл в Мюнхен в поисках немца-убийцы. Работали бы десятки прекрасно оснащенных детективов. Круглосуточно в центр обработки информации поступали бы сотни рапортов, информация закладывалась бы в компьютеры, работала бы огромная полицейская машина.

У русских все происходило иначе, они все делают руками, полковник дерется, словно патрульный полицейский, произошло черт знает сколько событий, а не написан ни один рапорт. Серьезнейший вопрос решается по телефону, причем полковник звонит генералу домой и требует, чтобы завтра же была получена санкция министра.

Инспектор Вольф не знал, что ему просто повезло, он попал на связку Гуров – Орлов, которые работали вместе двадцать лет и абсолютно доверяли друг другу, терпеть не могли писать бумаги и вообще были абсолютно нехарактерными русскими полицейскими. И пойди дело Дитера не через полковника Гурова, а через канцелярию министра, то инспектор Вольф еще сидел бы в Москве, ходил по кабинетам с одного совещания на другое. Были бы стенографистки, компьютеры, мозговой центр, комплектовалась бы группа захвата, составлялись бы планы, один грандиознее другого, ручейки бумаг сливались бы в реки, образовалось бы бумажное море. Скорее всего, интеллигентный генерал в отлично сидящем мундире пожал бы инспектору руку, пожелал счастливого пути и заверил, что, как только будет получен результат, немецких коллег немедленно известят.