Но, все, же стараясь сдержаться, соизмеряя его взглядом сверху вниз, холодно произнесла, — Все настроение испортил. Встав из-за стола, вымучено выдавила из себя, — Сам пей! Устала я, достали вы. Дочка стоит папы!.. Придешь домой и здесь, то, же, как и во всем — СЕРИАЛ «ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ», всё кувырком. Сникнув, направилась на выход, не сказав не слова, молча вышла. Отец, хлопая глазами, поставив чашку с кофе на стол, чтобы как-то поднять себе самооценку, вышедший из рамок интеллигентности, проорал, — Задолбала! Стараясь себя подзадорить, завести на очередной ответный удар, с сарказмом бросил ей в лед, — И зачем только я на тебе женился?! Он ошарашен тем, что произошло с ним, только что, несколько минут назад. По нему было видно, что внутренне накручен от нахлынувшей обиды до такой степени, что готов был и не так сорваться на нее. В след матери, выкрикнул, — Знал бы, не разводился с первой, от Бога!.. Нет, понесло, «кота» на брачные узы!..

Взъерошив рукой непослушные волосы, продолжал бубнить, — Разбаловал, я тебя! «Цаца!» Зло, с пеной у рта, с желанием быть ею услышанным, еще раз в след матери выкрикнул, — Сержант в юбке!.. Хотя нет!.. Ефрейтор!

Он, собравши в кулак всю свою ненависть, стукнул ладонью по столу, констатируя, — Надоело! Зло глядя на дверь, сев за стол, стал пить кофе, беря дрожащей рукой бутерброд, жуя, давясь. Доведенный до отчаяния, он, раздраженно кинул надкусанный бутерброд обратно на тарелку, что-то вспомнив, прокрутив в голове, хлопая рукой по карманам брюк, стал что-то нащупывать, достав моб., уже уверенный в себе, набрал номер, в полголоса произнес, — Как ты?! Лекарства пила? Я к тебе! Доверительно добавляя, — С «Цацей» поцапались. Жди! Скоро буду! Отключив телефон, с опаской озираясь на дверь, вдруг, резко отпрянул пугаясь. Это была я, вошла незаметно, так как хотелось со всем этим покончить, стоя за дверью, была вся на иголках, поэтому не сдержалась, надо было как-то выйти из всей этой кутерьмы, надоело. Да и в этот момент, не знала, у кого отпроситься на улицу, ведь там ждал Алёшка.

Подойдя к отцу, тихо сказала, — Пап, не парься! Ты, же знаешь маму! Побурчит и перестанет. Базарная женщина! Там на рынке все такие. Я иду на танцы с подружками, дай, мне, пару копеек на мороженное! Отец отдуваясь, недовольно глядя на меня, выпалил, — Мать твоя умница, семью кормит!.. И она, знай, одаренная актриса! Взволнованно отмахиваясь, вынимая деньги из кармана, пробурчал, — На-а, иди, прогуляйся! Получив деньги, я выбежала из кухни. Отец вышел вслед за мной.

Уже у двери в прихожей, чмокнув расстроенного отца, шепнула, — Не переживай, пап, все будет окей! Меня девочки, как всегда, проводят до подъезда. Ну, а с мамой, помиритесь. Вам не привыкать.

В это время из зала вышла мать, недоумевая, спросила, — И куда это, мы?

Закрывая за мной дверь, отец буркнул, — Она на танцы пошла. Мать, вытягивая шею в проем двери, глядя вниз, поставленным командным голосом, прокричала, — В 11, чтобы, как штык, была! Но меня и след простыл, я была на два пролета ниже.

Та, закрывая дверь, озлобленно отстранила в сторону отца, рявкнула, — Всё твое воспитание, папик! С ехидством, — Небось, к своему Алёшке рванула на всех парах. Тоже мне друг?! Уничтожая презрительным взглядом, торжествуя, добавила, — Навроде тебя! Она, удовлетворенно выдохнув полной грудью, тяжелым шагом направилась в сторону зала.

Отец безмолвствовал, лишь зло, смотрел в след, да с не меньшей ненавистью на закрывающуюся с вызывающим грохотом дверь. За которой исчезла его любимая жена, Анфиса. До сих пор им не понятая, не укрощенная. Он, словно, отвечал самому себе на поставленный им вопрос, рассеянно оглядываясь по сторонам, соглашаясь с самим собой, тут, же расторопно подошел к вешалке, переобуваясь, снимая не сносные его характеру тапочки, переобувшись в туфли.

Окрыленный своим единственно принятым правильным решением, заторопился к двери, открывая её рывком, как в иной для него мир. На ходу, все, же раздраженно, в адрес жены, бросил, — Посмотрим, Анфисушка, кто из нас сделает правильный выбор!? И резко, озлобленный, вышел. За ним с грохотом захлопнулась расшатанная дверь.

Вечерний тенистый парк, как — будто ожидал нашего визита, мы спешили войти в него, чтобы уединиться в нем от любопытных глаз, затаиться от людей, что тянутся на звуки музыки, доносящиеся с танцплощадки.

Пятачок, был ярко освещен, на заднем плане площадки играл оркестр из серии — муз. композиции «МАМБА».

На нём сейчас находились четыре пары. Они под звуки музыки, под четкий ритм, с высокой отдачей танцевали «МАМБА». Окружающая толпа ротозеев, ликовала, хлопая им в ладоши, особенно, когда делалась партнерами одна, другая поддержка.

Мы заворожено смотрели на все это со стороны, на снующие перед глазами энергичные, красивые, танцующие пары.

Я, широко раскрыв от восторга глаза, водя бедрами, подтанцовывала стоя на месте. Вслух, стараясь перекричать музыку, с надрывом произнеся, — Нет! Я так никогда не смогу. Жесть! Я не умею, как они. Переводя взгляд на Алёшку, безотрывно глазеющего на танцующие пары, в очередной раз, повторяя движения, выкрикивала, — Жесть! Классно!..

Мы стояли за ограждением в полном восхищении. Мельком отрывая пристальный взгляд от танцующих пар, переводя его на Алёшку, с любопытством спросила, — А, ты? Тот, не отрывая пристального взгляда, очарованный всем тем, что происходило перед его глазами на танцплощадке, признался, — Не знаю! Пока не пробовал. Как бы очнувшись от наваждения, удивленно глядя на меня, словно увидел впервые, рассеянно признался, — Да и не с кем было, если только с котом «Барсиком». Уже в шутку, смеясь, добавляя, предложил, — Потренируемся как-нибудь, а?

Я, застыв на месте, пожирая его влюблёнными глазами, сияя, торопя события, невольно спросила, — А когда?

Алёшка, казалось бы, внутренне, уже совсем уверовавший в свои возможности, предстать передо мною в лице партнера, хорохорясь, с легкостью ответил, — Да, нет проблем, хоть сейчас! Впиваясь взглядом, не сводя с него глаз, я растаяла на месте от предвкушения быть партнерами. Это было бы по-взрослому.

Я чувствовала, что у меня горят от азарта, взять реванш, глаза, впрочем, как и у него пылали, вдобавок, ещё и от отблеска иллюминации, нестерпимо яркого света, исходящего от рядом стоящего, фонарного столба. Подтягиваясь на носочках, с надеждой в голосе, спросила, — А, где? Алешка, взяв меня за руку, потянул вглубь парка. Так, мы бежали без ориентира, кажется, что попали в волну — мечты, она-то и выплеснула нас на необитаемый остров, на одну из аллей старого парка.

Резко остановившись, словно перед каким-то знаком судьбы, стоя на месте, мы были заворожены мечтой, прибывая, где-то в нереальном мире, держась за руки, наивно улыбаясь, глядя друг на друга. Происходящая сказка забавляла. Дурачась, смеясь, отдышавшись, выравнивая дыхание, как два оловянных солдатика, оглядевшись, вдруг обратили внимание на странную аллею, где в тот момент находились. Я была, даже напугана ее мрачностью. Именно таковой предстала аллея нашим глазам, которые еще помнили, тот яркий блеск, что царил на танцплощадке.