Сначала три часа нам довелось общаться с председателем правительства Владимиром Путиным в Сочи; день спустя (11–12 сентября), более двух часов с президентом Дмитрием Медведевым.

Многие из присутствовавших на встрече попытались найти ответ на вопрос: кто командует в Москве? Если исходить из первоначального впечатления, мне кажется, что ответ можно найти в дате, которую оба главные действующие лица, без какого-либо страха или опасения, в быстрой последовательности друг за другом предложили тем же самым собеседникам.

Никто из них двоих не уклонился ни от одного вопроса. И если бы речь шла явно о дискуссии «при закрытых дверях», когда прямое цитирование было исключено, это было бы не так показательно, однако точный перевод ответов и вопросов предавался гласности почти что незамедлительно. При этом между ними противоречия не проявились, так же, как и отличия.

На мой взгляд, существует очень прочное двоевластие, основанное на согласии «длинного дыхания», с довольно четким разделением задач.

Стилистика и опыт у этих людей различные, но общей тональности они не изменили. Разве только, если позволено будет заметить, что глава правительства, которого охарактеризовали как человека холодного, оказался человеком даже более страстным, чем президент. Главу правительства можно было бы определить сейчас «стальной улыбкой», учитывая жесткую сухость его заявлений.

Кто принял решение ответить на агрессию Саакашвили? Путин сказал, что «ни одна боевая машина не продвинулась бы ни на метр, ни один солдат не сделал бы ни одного шага вперед, если бы решение не было бы принято Верховным главнокомандующим». И Медведев день спустя подтвердил это, рассказав во всех подробностях, час за часом о развитии событий в ту ночь между 7 и 8 августа. Он подчеркнул: «Если Грузия была бы в этот момент принята в НАТО, мое решение не изменилось бы ни на запятую от того, которое я принял. Только уровень опасности был бы на определенный порядок выше».

И именно Медведев фактически произнес окончательную эпитафию, которая закрепила радикальную перемену в отношениях между Россией и Западом: «8 августа ознаменовало конец наших иллюзий о том, что мир будет простроен на справедливой основе».

Вместе с другой эпитафией, которая последовала вслед за объявлением Путиным о прекращении сотрудничества с США в борьбе против международного террора: «8 августа равнозначно для нас так же, как 11 сентября для американцев».

И это после того, как были названы некоторые круги администрации США и инициаторы нападения Саакашвили, что равноценно, безусловно, обвинению их в терроризме.

Нынешняя архитектура мира «нас не удовлетворяет». Однополярная система умерла, двуполярная система не имеет перспективы, поскольку мир многополярен.

Но горе тому, кто попытается уничтожить международное право, «потому что без этого невозможно будет построить новую архитектуру».

И тот, кто хочет диалога с Москвой, будет его вести. Кто же хочет укрыться снова за железным занавесом, должен знать (это ответ обоих), что Россия сегодня и завтра является достаточно сильной, чтобы никого не бояться. Следовательно, будет лучше для всех преодолеть двусмысленное положение, от которого некоторые круги Запада не рискуют освободиться: «Россия не является Советским Союзом». Но кризис с Грузией «изменил все рамки внешних отношений России». «Мы не можем больше выносить складывающегося помимо нашей воли положения». Лучше не стоит культивировать дальнейшие сомнения.

Следовательно, закончилось тактическое и стратегическое отступление России. Если Запад хочет расширить еще границы НАТО, то должен знать, что каждому действию будет соответствовать реакция, хотя и не в том же месте, но равнозначной силы. Это мнения и оценки, прозвучавшие как от президента, так и от премьер-министра.

И пусть не пытаются утверждать, говорил Путин, что мы не имеем права сделать все возможное, чтобы избежать вступления Украины в НАТО. Почему мы не можем сказать и сделать это в то время, как США, поддерживаемые некоторыми европейцами, делают все возможное, чтобы втянуть Украину в НАТО? Может быть, кто-нибудь знает разницу в расстояниях между Москвой и Киевом, и между Москвой и Вашингтоном? А к тому же на Украине проживает 17 миллионов русских. Как мы должны реагировать? Кроме того, и большинство украинцев не желают такого развития. Именно они и должны решать.

Санкции? Путин саркастически улыбнулся: «Разве ваши деловые круги поддержат это…» И с той точки зрения ответ России может быть достаточно болезненным для того, кто прибег бы к этому.

Впрочем, Путин напомнил, что почему-то до сих пор, и 34 года спустя, конгресс США не отменил поправку Джексона-Веника (которая исключала СССР из категории «наций наибольшего благоприятствования»). Разве так относятся к партнеру?

Если попытаются еще так грубо действовать, то должны знать, что «мы повернемся в другую сторону». В этой связи многозначительно прозвучало сообщение Путина об открытии терминала нового газопровода на Тихий океан.

И к удивлению присутствующих Путин «вытащил из комода» старую идею Горбачева: отказаться от атомного оружия, уничтожив его. Он сказал: «Считаю эту перспективу совершенно реалистической. Это не неопределенная надежда. Я основываюсь на технологии, реализованной в рамках развития неядерного оружия, которая позволяет неядерным странам достигать неслыханной разрушительной силы. Тем более что увеличивается опасность распространения ядерного оружия. Следовательно, диалог возможен для каждого, но на равных условиях и без каких-либо скидок. Если Румыния предоставляет паспорта молдаванам, почему мы не можем предоставить это гражданам Южной Осетии и Абхазии?» Россия не имеет территориальных претензий ни в каком направлении. «В годы моего президентства, – сказал Путин, – я никогда не встречался с лидером Южной Осетии и Абхазии и, напротив, мы всегда их подталкивали в сторону Грузии». А по словам Медведева, признание их суверенитета является сейчас «необходимым и достаточным условием для их защиты» от дальнейших нападений.

Руководство России единодушно в высокой оценке линии поведения Европы в лице Николя Саркози, присутствие которого в зоне конфликта приветствуется сейчас с благодарностью, «чтобы избежать новой агрессии».

По славам Путина, внимание к вопросу размещения ракет в Польше и радаров в Чехословацкой Республике основано на том, что России «заявляли, что это будет направлено против Ирана, но после Грузии США изменили прицел и заявили, что это будет адекватно новой ситуации. Следовательно, против нас, как это мы заявляли в самом начале».

Это четкие рамки, которые свидетельствуют о радикальном и неимпровизированном повороте, который назревал давно. Теперь первые лица России надеются, что Европа сделает свои выводы, учитывая, что Америка, кажется, не в состоянии этого понять и оценить истинное положение и расстановку сил в мире.

2008

Южноосетинско-грузинские события повлекут за собой серьезные последствия и приведут к кардинальным изменениям международной панорамы. Россия приняла решение прекратить всякое сотрудничество с НАТО. Это очень серьезный шаг к изменению всей геополитической ситуации в мире. Данное решение России ясно показывает, что уже нет никакого доверия между нею и НАТО, между Россией и Соединенными Штатами. Можно констатировать это как свершившийся факт.