По выложенной гранитом мостовой мчалась колесница, запряжённая двумя сирийскими жеребцами. Сзади бежали слуги, сопровождая своего хозяина Джедхора в резиденцию Великой и Прекрасной Нефертити. Проехав по пыльным, узким улочкам Меннефера, где вплотную друг к другу прижимались маленькие домишки небогатых горожан, колесница свернула направо и выехала на широкую улицу, по обеим сторонам которой раскинулся великолепный сад. Стройными рядами росли пальмы: финиковые, фиговые, кокосовые, а так же акации, сикоморы, ивы и тамариск. Этот городской парк был разбит ещё в древние времена и несомненно являлся украшением города. Чтобы вырастить такой прекрасный сад, нужно было затратить колоссальный труд: нанести плодородной земли с берегов Нила (ведь все города Египта строились на песках, сохраняя для пашен плодородную землю у берегов реки); высадить молодые деревья; и, наконец, подвести каналы от реки для полива деревьев. Для ухода за садом местные власти нанимали жителей города или использовали рабов и военнопленных. И всё это делалось для прославления великого города, красота которого поражала и восхищала потомков. Благодарные жители Меннефера приходили в городской парк отдохнуть и подышать великолепными ароматами цветущих деревьев. В тени парковой зелени прогуливались горожане после трудного дня, резвились их маленькие дети. За парком тянулись оливковая роща и виноградники, огороженные невысокой стеной. Это была уже земля храма Птаха.

Колесница, миновав городской парк, оливковую рощу и виноградники, свернула на большую аллею из пальм и сикомор, ведущую в резиденцию Прекрасной Нефертити.

Большой дворец находился за высокой каменной стеной. У главных ворот стояла стража.

Джедхор, спешившись, оставил колесницу слугам, а сам в сопровождении привратника быстрыми шагами направился к дому Нефертити. Широкая базальтовая дорожка, вдоль которой пестрели разнообразные благоухающие цветы, вела прямо ко дворцу. Чуть поодаль раскинулся великолепный парк со множеством деревьев. Здесь были и величественные пальмы, и душистые акации, и сикоморы, и более всего прекрасные цветущие гранаты, и персики. Молодая зелёная травка мягким ковром застилала почти всё пространство сада, а расцветающие нарциссы и нежные фиалки наполняли воздух тонким ароматом. Повсюду стояли изящные резные деревянные беседки, обвитые виноградом, а в беседках — низенькие столики и скамеечки, искусно расписанные изображениями диковинных птиц и зверей. Вокруг беседок суетились слуги. Одни подносили в корзинах фрукты и раскладывали их в причудливые алебастровые вазы. Другие несли кувшины с водой и пивом, ставили их в тенистые уголки беседок, плотно прикрыв пальмовыми листьями, чтобы напитки в течение дня оставались прохладными.

В глубине парка виднелся большой пруд, облицованный камнями по стенкам и дну и украшенный затейливыми узорами мозаики с изображением цветов, рыб и птиц. Роспись была выполнена настолько мастерски, что цветы хотелось сорвать и сделать из них благоухающий букет или сплести яркий венок; птицы, казалось, вот-вот вспорхнут и улетят, а рыбы уплывут, если неосторожно приблизиться к ним. Среди этой божественной красоты плавно и величественно качались на воде настоящие водяные лилии и лотосы, а между ними умиротворённо и гордо плавали утки. Каменные ступеньки пруда спускались к причалу, где стояла лодка. Прекрасная Нефертити имела обыкновение кататься на лодке после обеда и ужина, отдыхая таким образом от домашней суеты и шума. Кроны деревьев, склонившись над самым прудом, давали прохладную тень. На ветвях пели птицы, услаждая слух жителей дворца.

Пройдя парковую аллею, Джедхор оказался перед самым дворцом. Фасад украшали барельефы и настенные росписи. Около входа стоял слуга, в чьи обязанности входило встречать и провожать гостей. Низко поклонившись Джедхору, он повёл его через вестибюль в приёмный зал для гостей.

Огромный зал с высокими потолками и множеством колонн был украшен разнообразными напольными каменными вазами из синего и чёрного сланца, гранита и краплёного мрамора. Ярко расписанные стены поверху обрамлял бордюр, изображающий соединённые друг с другом пучки тростника. Резные деревянные колонны, искусно разукрашенные, выглядели как связки папирусных стеблей. Пол из разноцветной мозаики напоминал настоящий пруд, в середине которого плавали рыбы и водяные лилии, по краям зеленели заросли камыша и папируса, а над ними летели водоплавающие птицы. На этом восхитительном мозаичном полу лежало множество подушек, больших и маленьких. На одной из них расположилась кошка в красивом кожаном ошейнике с драгоценными камнями — любимица Нефертити. Кормили её из золотой посуды, ежедневно причёсывали, и сама Нефертити разрешала зверьку забираться к себе на колени.

Свернувшись калачиком, кошка будто спала. Но на самом деле сквозь полуприкрытые веки она внимательно наблюдала за происходящим и прекрасно чувствовала настроение хозяйки. Когда та была в хорошем расположении духа, милое животное, ласково мурлыкая, смело взбиралось к ней на колени. Когда же Нефертити была раздражена, умная и хитрая кошка укладывалась на подушку рядом с хозяйкой и внимательно наблюдала за ней, ожидая малейшего изменения настроения в лучшую сторону. Слуги, зная эту особенность любимицы Нефертити, всегда, прежде чем доложить о чём-то или обратиться к хозяйке с просьбой, бросали взгляд на кошку. И если та лежала на подушке, плохие новости слуги предпочитали не говорить и тем более не обращаться к хозяйке ни с какими просьбами. Ну а уж если любимица мурлыкала на коленях Нефертити, то гнева повелительницы можно было избежать, сообщив ей даже самую отвратительную новость на свете.

Впрочем, и сама Нефертити прекрасно знала особенность кошки и частенько пользовалась этим, когда нужно было отвадить навязчивых просителей или незваных гостей.

И сейчас, вошедший в зал Джедхор, незаметно посмотрел на любимицу Нефертити. «Плохие новости ожидают меня», — подумал он и перевёл взгляд на хозяйку дворца.

В центре зала в красивом кресле, отделанном золотой чеканкой, сидела Нефертити, одетая в белое гофрированное льняное платье. Поверх платья был накинут платок из тонкого полупрозрачного льна, закреплённый под грудью замысловатой золотой застёжкой. Чёрные локоны парика прикрывали плечи. В волосах сверкала золотая диадема, украшенная лазуритом и бирюзой. По спокойному взгляду царицы и строгому лицу трудно было определить, в каком она пребывает расположении духа. Но Джедхор, взглянув в её умные и немного грустные глаза, сразу понял, что Нефертити чем-то очень обеспокоена. Он уловил в её лице мимолётную тревогу. Эта, без сомнения, красивая и мудрая женщина умела держать себя в руках. За многие годы царствования, будучи Великой Женой владыки Двух Земель, она научилась управлять своими чувствами. И сейчас только самые близкие люди могли бы заметить на её прекрасном, но хладнокровном лице лёгкую тень тревоги.

В молодости Нефертити была необыкновенно хороша собой. Имя, которое ей очень подходило, означало «прекрасная женщина пришла». Мягкие черты лица, длинная шея, идеально прямой нос, слегка полные, четко очерченные губы, большие выразительные глаза придавали её лицу волшебное очарование. Всегда гордо поднятая голова и лёгкая улыбка, играющая на губах, говорили не о надменности, а скорее о величественности Нефертити. Нет, она была не просто красива. Она была необыкновенно красива. Даже сейчас, в немолодом возрасте, она сохранила удивительную привлекательность. Скульпторы и художники с вдохновением лепили и рисовали её божественную красоту. Ещё в Ахет-Атоне, солнечном городе её мужа Эхнатона, отступив от древних канонов, придворный скульптор Тутмос вылепил превосходные портреты восхитительной Нефертити. Это были настоящие шедевры. Одна из скульптур — голова владычицы — была выполнена из известнякового камня и раскрашена красками. Другая — из тёмного песчаника. Эти скульптурные портреты были идеальной копией Нефертити. Владычица Двух Земель осталась очень довольна работой мастера и щедро вознаградила его. Но, когда её мужа Эхнатона лишили власти, мастерская, в которой работал Тутмос, да и не только мастерская, но и прекрасные храмы Атона, и дворцы, и парки были безжалостно разрушены жрецами Амона, снова взявшими власть в свои руки. Бывшая столица Та-Кемет превратилась в развалины. Нефертити не удалось вывезти даже свои портреты из Ахет-Атона. Этот город, построенный её мужем Эхнатоном, где Нефертити провела лучшие годы своей жизни, жрецы Амона разрушили до основания.