— Марк подложил тебе записку, ты её прочла, узнала о его до сих пор не угасших чувствах и как не в чём ни бывало, ни слова не сказав об этой ситуации мне, болтала о всякой ерунде в кафешке после вручения дипломов, смеялась и шутила.

Я молчала, безуспешно пытаясь подобрать нужные слова.

— Ты говорила мне «да», когда я предложил тебе руку и сердце, и в этот момент думала, что на следующий день пойдёшь на свидание с другим?

— Тогда я не собиралась идти, я вообще о нём не думала, я думала только о тебе и была счастлива.

— И на следующий день, солгав, собралась встретиться с мужчиной, который, как ты знала, до сих пор в тебя влюблён?

— Ты прав, это выглядит ужасно… Прости меня. Мне просто нужно было разобраться во всём, закончить это.

— Тебе удалось?

— Да, я сказала ему, что ничего не может быть. Я сказала, что люблю тебя и хочу быть только с тобой. Просила его больше никогда не появляться в моей жизни.

— И он согласился?

— Да.

— Аня, когда ты собиралась мне об этом рассказать? Ты вообще собиралась мне об этом рассказывать?

Опустив глаза, я молчала.

— Я вот думаю, если бы Инга тогда в ресторане не подняла эту тему, ты вообще рассказала бы мне, что вас с Марком связывает нечто большее, чем просто дружба?

— Нас ничего не связывает, Саша. Это было давно, и для меня всё осталось в прошлом. И да, я собиралась рассказать, но позже.

— Почему-то я сомневаюсь, что всё в прошлом. Если бы всё было так, как ты утверждаешь, ты бы не лгала мне, не утаивала ничего. Он до сих пор что-то значит для тебя. Он до сих пор живёт где-то там в твоём сердце, а я не хочу делить тебя ни с кем.

— Ты заблуждаешься, — твёрдо сказала я, — никто кроме тебя мне не нужен.

— Ещё недавно я верил в это даже больше, чем в то, что земля круглая, больше, чем в то, что солнце встаёт на востоке, но теперь я в этом не уверен.

— Что мне сделать, чтобы ты поверил мне снова? Я люблю тебя, Саша! Пожалуйста, прости меня.

— Я простил тебя за всё, что ты сделала, и за всё, что ты можешь сделать в будущем. Но когда прощаешь человека, будто склеиваешь что-то разбитое. Выглядит по-прежнему, однако как ни старайся, трещина всё равно останется.

Мне было ужасно горько. Отчаяние сжимало мои внутренности, словно тисками, и мне хотелось кричать от боли. Саша взял меня за руку и тихо сказал:

— Аня, ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Больше всего на свете я боюсь тебя потерять. Но я не хочу, чтобы между нами возникал кто-то третий. Я предлагаю сделать небольшой перерыв в отношениях.

— Ты хочешь порвать со мной?

— Нет, ни в коем случае! Я и помолвку не хочу разрывать. Просто мне кажется, что и тебе, и мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я думаю, тебе стоит разобраться в своих чувствах, побыв наедине с самой собой. Должно пройти какое-то время, чтобы в душе всё улеглось. У тебя есть чувства, их стоит пережить, я хочу, чтобы ты смогла на самом деле отпустить его, и образ Марка Громова не преследовал нас всю жизнь, то и дело, всплывая в памяти.

— У меня нет чувств к нему, — прошептала я.

— Я не хочу об этом спорить. Если чувств нет, за это время ты только твёрже убедишься в этом.

— Выходит, о переезде к тебе речи быть не может?

— У тебя есть, куда пойти? Ты собиралась снимать квартиру, всё ещё в силе? Ты не отменяла уговор?

В тот момент мне не хотелось говорить, что идти мне некуда, а выселиться из общежития нужно сегодня. Мне показалось, что это будет выглядеть, как попытка вызвать жалость. Я не хотела, чтобы Саша отменял своё решение лишь из-за того, что пожалел меня.

— Да, всё ещё в силе, — сказала я.

— Давай я подвезу тебя.

— Не стоит, мне нужно прийти в себя.

— У тебя тяжелые чемоданы.

— С чемоданами я справлюсь, это самая незначительная проблема из всех свалившихся на меня за последнее время.

— Прости, Аня, но мне правда кажется, что так будет лучше для нас обоих.

— И сколько продлится перерыв в наших отношениях? Ты совсем не хочешь видеть меня?

— Я хочу видеть тебя каждую секунду моей жизни, хочу состариться рядом с тобой и для того, чтобы мечты стали явью, нужно немного времени, нужно всё переосмыслить. Не знаю, сколько именно времени понадобится, давай решим это через пару дней.

Я стояла рядом с Сашей, мне хотелось обнять его, никуда не отпускать, просить отменить это глупое решение, но гордость не позволила мне этого сделать. Я просто молча разглядывала мелкий щебень под ногами и легонько толкала его носком закрытой туфли.

— Саша, у меня только один вопрос, — наконец, произнесла я.

— Какой?

— Кто тебе сказал?

— Это не важно.

— Для меня важно.

— Поверь, в наших с тобой отношениях важно вовсе не это. Я не буду отвечать на твой вопрос, прости.

Идти в комнату я не собиралась, Инге совсем ни к чему было видеть, в каком я нахожусь состоянии. Мне хотелось избежать её расспросов и колкостей, поэтому пройдя через большой холл общежития, я просто свернула направо, поднялась на третий этаж и упала на плюшевый диван в одиноком тёмном углу.

Жалеть себя не было времени, через пару часов я и мои тщательно упакованные чемоданы могли оказаться на улице. Нужно было срочно найти жильё. Я быстро отыскала в телефоне номер хозяина квартиры, об аренде которой договаривалась раньше.

— Алло, здравствуйте!

— Здравствуйте, — услышала я грубый мужской голос.

— Я договаривалась с вами об аренде квартиры, но потом всё отменила.

— И теперь что вам надо?

— Хотела узнать, может, квартира ещё свободна?

— К счастью, нет, я её сдал вчера, и хорошо, что не вам. У вас же семь пятниц на неделе: то вам нужна квартира, то не нужна, то опять нужна. Столько денег из-за вас потерял.

— Извините, пожалуйста.

В трубке послышались протяжные гудки.

Что теперь? Искать другую квартиру не было ни времени, ни возможности. Просить Ингу разрешить мне жить с ней, худший мой кошмар, теперь также было невозможно: она нашла себе другую соседку. Единственное, что оставалось — обзвонить подружек, быть может, кто-то сможет на время меня приютить.

Через полчаса, убедившись, что все мои знакомые либо разъехались по другим городам, либо отдыхают у родственников, либо нежатся на курортах, меня охватило чувство безысходности и отчаяния. Вместе с отчаянием где-то в глубине начал закипать гнев. Мне просто необходимо было найти виновного. Я злилась, обвиняла себя, раскаивалась в содеянном, но этого было недостаточно. Мне хотелось обрушить всё своё негодование и ярость ещё и на того, кто осмелился посягнуть на моё счастье, решился разломать, растоптать мою жизнь. Сомнений не было: это Марк. Никто не знал о нашей с ним встрече, а значит, только он мог сообщить об этом Саше. Неужели он настолько безумен, что думает, будто я брошусь в его объятия после такой подлости?