Ростик отвык за годы своей относительно благополучной, независимой жизни в Храме от того, что кто-то может невесть откуда появиться, наговорить с три короба, и этого вот говорящего нельзя послать подальше, а приходится терпеливо выслушивать. Но, оказалось, в Боловске, вернее, в той системе, которую организовал Рымолов и от которой Мурат Сапаров не отказался, это было в порядке вещей. Кстати, потому, кажется, Ростику и придали этот статус инспектора с такой легкостью.

Уже на третий день Рост понял, что, помимо прочего, это было еще и довольно выгодно – потому что паек проверяющие получали отменный, и даже транспорт им доставался вне очереди. Однако на первых порах он на своей шкуре прочувствовал, как к этим соглядатаям Председателя относятся честные трудяги. А относились они, мягко говоря, не очень. Нет, напрямую ничего не высказывали, но и ничего не делали, чтобы помочь побыстрее вникнуть в ситуацию. Каждое слово о реальном положении дел приходилось вытягивать клещами, а любое, даже разумное, предложение Роста принималось в штыки. Особенно это было странно наблюдать у старых знакомых людей, с которыми Ростик уже не раз делил опасность и победы. Хотя, разумеется, это было давно…

Лишь через пару недель, когда выяснилось, что Рост действительно хочет помочь, а не бежит с каждой неурядицей жаловаться по начальству, отношение к нему изменилось. И с середины мая вся эшелонированная оборона, в общих чертах обговоренная на памятном заседании, стала принимать более-менее осмысленную форму.

Разумеется, быстрее всего стало известно, как обстоят дела с союзниками. Дондик почти напрямую запросил Ростика, чтобы тот помог в его переговорах, и по одному этому стало ясно, что его собственные достижения в получении помощи от ящеров близки к нулю. Он прислал довольно странное письмо, где говорилось, что попутно с дварами Рост мог бы заняться и пернатыми. Из этого Ростик с сожалением сделал вывод, что Шипирик, на которого у него, как выяснилось, была отчетливая надежда, не очень-то склонен к военному союзу. Или, по крайней мере, ему не удалось ему поспособствовать. Конечно, Росту сразу же захотелось связаться с Эдиком Сурданяном, но сделать это было непросто, потому что гелиограф до полуострова пернатых почти не добивал, промежуточных станций никто не предусмотрел, и даже часы связи с этим посольством обговорить забыли. В общем, ситуация с бегимлеси оставалась совершенно неясной.

Примерно в то же время стало известно, что Смага так и не сумел договориться с дикими бакумурами, которые в отличие от тех пернатых, которые обитали в Водном мире, в последнее время все отчетливее проявляли интерес к торговле с людьми. Как Ростик слышал, они согласились составить охранение города на дальних подступах, согласились доставлять некоторые несрочные грузы, но… не больше. Вероятно, они, понимая, что всегда могут уйти в Водный мир, не ощущали нападение пауков на человечество как свою войну. Что касается пурпурных, с которыми должна была работать Лариса, то, как, опять же, краем уха слышал Рост, она не столько агитировала их составить какую-нибудь воинскую или хотя бы трудовую часть, сколько принялась безудержно их использовать на строительстве дополнительных укреплений вокруг алюминиевого завода.

Вообще, в городе вдруг установилась довольно истеричная атмосфера, когда все, кто оттуда приезжал, говорили разное, подчинялись разным начальникам и, по сути, ничего толкового не добивались. Наконец, стало известно, что Мурат, применив силу, а именно Калобухина, установил относительное единоначалие и приказал… строить вокруг Боловска стену, наподобие тех, которые люди возводили вокруг средневековых городов на Земле. Или наподобие стен вокруг Чужого города.

Эта затея со стеной сразу показалась Ростику глупой. Дело было в том, что стена помогала триффидам, потому что их было мало, очень мало. Да и построили они ее, когда их популяция стремительно сокращалась. А людей было слишком много для закованного в стены города, и численность их продолжала расти такими темпами, что за четыре прошедших года отчетливо приблизилась к семидесяти тысячам душ. К тому же главным фактором всех Полдневных войн пока оставались гравилеты, для которых стены были все равно что противотанковые рвы против насекомых, которые приказал в свое время выкопать первосекретарь Борщагов.

Нет, стены решением проблемы не были, и Рост пожалел, что не может послать наверх докладную с протестом… Вернее, послать он ее, конечно, мог, но слишком отчетливо представлял себе многоступенчатую систему существующих чиновных фильтров, чтобы надеяться, что она будет рассмотрена хотя бы в нижнем ряду начальственной пирамиды.

Вместо того чтобы протестовать напрямую, он попытался действовать через Дондика и Перегуду. На это Дондик не отреагировал, то есть даже не прислал извещение, что согласен или не согласен с мнением Роста, а Перегуда прислал короткое печальное письмецо, в котором известил, что Рост переоценивает его, Перегуды, влияние.

Оставалась еще возможность отправиться по начальству самому, но для этого надо было лететь в Боловск, который находился почти в четырехстах километрах на западе, и потратить невесть сколько времени, обивая пороги разных кабинетов без малейшего шанса на успех… В общем, Рост решил, что останется там, где решалась судьба будущего сражения.

А направлений работы, которые он себе выделил как приоритетные, было два. Первое заключалось в подготовке стада насекомых, голодного, огромного и все-таки – управляемого. Вторым было, разумеется, построение отравленного вала. Если первое дело, при всей его внешней несбыточности, трудности и непонятности привлекаемых методов и инструментов все-таки двигалось, то со вторым возникли сложности.

Нет, что касается количества «алмазных звезд», то их в Водном мире было столько, что хватило бы на три таких войны, которая, кажется, предстояла человечеству. К тому же поисковая группа из трех гравилетов, в которые входили три девчушки из аймихо, могла не только выслеживать «звезды», но и предсказывать их примерное продвижение. Так что выбранное животное вполне можно было найти в указанном квадрате, загарпунить и вытащить на твердую поверхность, где его уже добивали.

Сложность первая заключалась вот в чем. Если поиском занималось три гравилета, то гарпунить, расчленять и запаивать куски «звезд» в стеклянные шары мог только снаряженный общевойсковыми химкоплектами полувзвод Бабурина. Они-то и вылетали, как охотники, они-то и пытались сначала перевозить с собой параболические зеркала для того, чтобы запаивать шары, они-то и возились с огромными гильотинными ножницами, чтобы кромсать животных, раскладывая их по сосудам.

Но потом выяснилось, что на возню с каждой из ярко-красных «звезд» уходит почти неделя. То есть успеть к предполагаемому сроку нет ни малейшей надежды. Вот тогда Рост с Квадратным и самим Бабуриным просидели ночь и два дня, вырабатывая новую, поточную схему. Согласно ей стеклянные шары делали заранее, только уже не в виде полусфер, а в виде амфор с длинным и узким горлышком. Конечно, запихивать куски «звезд» в такие амфоры было труднее, зато куда легче было их запаивать. В общем, только от одной этой рационализации труда каждого зверя стали выслеживать и разделывать дня за три. Это было куда лучше, возникала надежда разделать к началу июля пятнадцать-семнадцать «звезд», то есть получить бомб шестьдесят, а то и семьдесят.