Марина услышала русскую речь.

Двое мужчин, шедших впереди Марины, громко, уверенные, что их разговор никто не понимает, оживленно дискутировали между собой, обсуждая достоинства попадавшихся по дороге представительниц древнейшей профессии:

– Гриша, во, классная телка! Ща мы ее!..

– Да ну ее на хер! У нас в Минске телки в сто раз лучше! Что ты, Петя, лезешь? Пойдем лучше в бар, я знаю здесь одно место.

А Петя, низкорослый, с круглой, как тыква, головой, дергал своего приятеля за рукав и кричал так громко, что его можно было услышать на другом конце Рима:

– Гриша, Гриша, глянь какие цыцки! Да за двадцать баксов с ней можно будет устроить такое!..

– Какие двадцать баксов!

– Думаешь, дороже заломит?

– Не на Кубе, тут все дороже.

– Да ладно, сторгуемся как-нибудь!..

Марина не стала дослушивать спор своих бывших соотечественников, обогнала их и услышала вдогонку голос Гриши:

– Смотри, какая краля! Какая жопка, ну как персик!

Вот бы ей засадить! И не старая, как эти вешалки в шубах. Давай догоним, а? Спросим, может, согласится?

– Да ты что, придурок, думаешь, здесь все шлюхи?

– Думаю, что да.

– Так вот не думай.

Марина ускорила шаг. Еще не хватало, чтобы к ней прицепились Петя с Гришей. На сегодня выяснений отношений с мужчинами достаточно.

Лишь подойдя к своему отелю, Марина оглянулась.

Она увидела, что с туристами из Минска разговаривает сутенер, бурно жестикулируя. Один из жестов Марине был хорошо известен. До ее слуха донеслось слово «ебля», произнесенное с итальянским акцентом. Гриша и Петя согласно кивали головами.

«Ну вот, сейчас им все и устроят. Заодно и обдерут», – не без злорадства подумала Марина, складывая зонтик, стряхивая с него капли дождя и входя в отель.

Молодой портье заулыбался Марине профессионально любезной улыбкой. Марина тоже улыбнулась парню в бабочке. Взяла ключ от номера с брелоком, изображавшим римскую волчицу с отвисшими сосками, и поднялась к себе на этаж.

В номере она тщательно закрыла за собой дверь, оставив ключ в скважине, и, подойдя к зеркалу, посмотрела на свое отражение. Затем ее взгляд упал на зонтик.

Металлический наконечник был совершенно чистым, а вот ткань – в темных пятнах.

«Зонтик испортила», – Марина бросила зонт в угол прихожей. Мыть его было противно.

У нее появилось неистребимое желание сразу сорвать с себя парик, смыть макияж, окунуться в ванну.

Но она не стала этого делать, лишь поправила растрепавшиеся пряди жестких волос на парике. Она как бы предчувствовала, что сейчас в дверь постучат.

И действительно, только она успела снять куртку, как раздался стук в дверь.

– Кто там?

– Портье.

Марина распахнула дверь.

– Что случилось?

– Ничего, синьорита, просто я хотел спросить, не надо ли вам чего? Может, подать ужин в номер?

– Да, да, я совсем забыла, спасибо.

Марина заказала ужин. Затем она закрыла за портье дверь, повернула ключ и, сбросив одежду в кресло, направилась в ванную комнату.

Сорокалетнего сотрудника концерна «Нефтепром», автомобиль «Скорой помощи» с воем сирены и сверканием мигалок доставил в одну из лучших клиник. А вот труп его телохранителя Николая Медведева в черном пластиковом мешке, застегнутом на молнию, полицейская машина без воя сирены и сверкания мигалки, отвезла в морг. О том, что случилось в филиале цюрихского банка, было тут же сообщено в российское консульство, а оттуда информация попала в Москву, в Кремль. Дипломатический паспорт, обнаруженный в кармане Артема Прохорова, сделал свое дело.

Непосредственный начальник Артема Прохорова, Николай Николаевич Рыжаев, кричал в трубку, обращаясь к консулу России:

– ..твою мать! Вы что, не могли проконтролировать ситуацию?!

– Понимаете… Понимаете… – извиняющимся голосом говорил дипломат. – Для нас то, что случилось, было полной неожиданностью. Ограбление банка…

– Все нужно предвидеть!

– Как можно предвидеть то, чего здесь испокон века не случалось?

– Это не оправдание!

– Кто же знал, что такое возможно! Мы действовали, как всегда.

– Вы никак не действовали! Жрете наш хлеб и ни хрена не делаете! Зады неподъемные!

– Такое не повторится… Кто же виноват, если началась стрельба.

– Меня не скребет, кто виноват! Делайте, что хотите, но чтобы все проблемы были улажены. Фамилия и имя нашего человека должны остаться неизвестными прессе.

– Как это? Фамилию уже знают в полиции.

– Договоритесь с полицией, дело надо немедленно замять. Думаю, управляющий банком будет сам заинтересован в этом. В общем, свяжитесь с ним и скажите, что если он ничего не предпримет, то мы с его сраным банком больше не будем иметь никаких отношений, и они потеряют огромные деньги. Мы закроем все счета не только по филиалу, но и по самому банку. Вам все понятно?

– Да, понятно, Николай Николаевич, мы так и поступим.

– Быстро! Потом доложите, – бросив трубку на рычаги аппарата, высокий чиновник вытер вспотевшее от напряжения лицо.

Естественно, подобного поворота событий никто и в Москве не ожидал. Ограбление банка, заурядное и обычное событие для другой страны, но никак не для Швейцарии. Этим ЧП непременно заинтересуются во всем мире. А пристальное внимание к случившемуся более чем нежелательно. Угораздило же Прохорова!..

Подобными операциями он занимался не впервые, – и никогда не случалось никаких осечек. Страшно подумать – сейчас все швейцарские журналисты, телевизионщики, да и вообще СМИ всей Европы начнут обсасывать подробности, начнут разбираться, кто такой Артем Прохоров, зачем он прибыл в Швейцарию, чем занимался в банке. И не дай Бог, станет очевидной цель его визита! Тогда уж наверняка не избежать грандиозного скандала. И несдобровать в первую очередь всем тем, кто был задействован в снятии денег с секретных счетов и доставке их в Россию.

Николай Николаевич нажал кнопку селектора.

Дверь огромного богатого кабинета отворилась, и появился помощник.

– Где сейчас председатель? Ты в курсе?

Помощник открыл папку, с которой вошел. На папке был тисненный золотом двуглавый орел, который все еще резал глаз высокому чиновнику, более привычному к земному шару в обрамлении венка из колосьев.

– Сейчас он у себя, а через двадцать семь минут у него встреча с финнами.