свою жизнь на Сумеречной окраине, пока однажды я не коснусь тебя и ты… не умрешь.

Я проглотила кирпич, образовавшийся у меня в горле.

— А что, если я не умру?

— Значит, мы будем править вместе, объединив все эти земли. Я буду тебе хорошим мужем, птичка. И могущественным королем.

Он приблизил ко мне своё лицо, словно собирался поцеловать меня, хотя ему мешала маска.

— Но я никогда тебя не полюблю. После всего, что ты сделала. Поняла?

Мои руки инстинктивно пришли в движение. Я коснулась пальцами его маски и медленно сняла её, обнажив его лицо.

Вдох застрял у меня в горле, я стояла пораженная его неземной красотой. Когда-то давно это лицо уже смотрело на меня, хотя и было добрее, чем сейчас, но я всё равно как будто смотрела на него в первый раз. На его гладкую, идеально загорелую кожу, высокие скулы, широкий нос, мощную челюсть и блестящую густую бороду эбонитового цвета. Его чёрные низко посаженные брови нависали над серыми глазами, подведёнными сурьмой. Это были глаза, которые обещали мне тайны вселенной, глаза, которые заставляли меня чувствовать себя богиней, которой я не была.

А ещё эти губы. Полные мягкие губы, с которыми моя кожа была так хорошо знакома. Этот рот нашептывал мне секреты, которые понимало только моё тело.

Он был не просто красивым — он был могущественным. Он излучал силу, которая опутывала тебя, словно паутина, пока ты не впадала в оцепенение и не становилась настолько покорной, что даже была не в силах планировать свой побег.

Но каким-то образом мне удалось не потерять почву под ногами.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне всё это, не прячась за маской, — сказала я ему смело.

Он прошёлся глазами по моему лицу, словно читал меня, как карту, и затем его взгляд сделался стальным, а меня окутал порыв холодного ветра.

— Я никогда не полюблю тебя, Ханна.

— А что, если я влюблюсь в тебя? — прошептала я, зная, что этого уже никогда не произойдёт.

Его губы изогнулись в презрительной улыбке.

— Тогда мне будет тебя очень жаль.

Ой. Мой желудок скрутило в миллион узлов, его холодные слова, и тот смысл, что он в них вложил, глубоко меня резанули. Наконец, он отпустил мою шею, отвернулся и надел маску обратно. Я не стала протестовать. Я предпочла больше не видеть его лица, не видеть того, насколько я была ему безразлична.

Брак без любви до конца моих дней?

Мне совершенно точно не следовало уходить с моим братом.

СВАДЬБА

Ханна

Поскольку Мор был максимально ко мне холоден, я заставила себя перевести внимание с него на окружающую действительность. Мы продолжили идти по тропинке в сторону замка в горе. Подошвы моих сапог скользили по камням, и когда я пригляделась, я заметила, что это были вовсе не камни, а какие-то кристаллы.

— Что это, гематиты? — спросила я, нагнувшись и подобрав один.

К моему удивлению, металлическая сфера сероватого цвета тут же спрыгнула с моей руки и покатилась по тропинке.

— Только не говори мне, что они тоже разумные.

— Сумеречные камни, — сказал Мор, даже не взглянув на меня. — Они привязаны к моей крови, а также к крови Ловии и Туонена. Они действуют исходя из намерений. В данном случае они ведут нас к замку. Когда меня здесь нет, они намеренно уводят других людей в сторону от него. Благодаря им, магической защите, а также паре каменных собак, это горное логово остается в секрете.

— Прости, но «горное логово»? — повторила я.

— У тебя есть название получше?

— Замок Серый череп2? — предложила я. — Это первое, что пришло мне в голову.

Он не отреагировал. Может быть, ему и нравились классические фильмы из моего мира, но он, похоже, никогда не смотрел мультфильмы, которые крутят утром в субботу. Неожиданно у меня в голове возник образ Мора в детстве. Вот он сидит на диване в пижаме с изображениями черепов и скрещенных костей, прихлебывает из миски молоко с хлопьями и смотрит сериал «Хи-Мен и властелины вселенной». По какой-то необъяснимой причине у него на лице есть волосы. Я попыталась сдержать улыбку.

Еще несколько минут мы шли по усеянной сумеречными камнями скользкой тропинке, ведущей через лес, затем поднялись по крутому склону горы, пока не вышли на площадку, покрытую мхом. Отсюда идти можно было только наверх, и, хотя я могла неплохо зажечь на скалодроме, я бы не смогла покорить вершину такого масштаба.

Мор махнул рукой в воздухе, и в ней появился ключ сероватого цвета. От него отразился свет, как будто на нас сейчас светило солнце, воздух вокруг заискрился, а затем раздвинулся в стороны, точно занавес, и за ним я увидела лестницу с гладкими черными ступенями, тянущуюся вверх по склону горы, который оказался длиннее, чем казалось изначально.

А вот и магия.

Мор оглянулся на меня.

— Подъем к замку довольно крутой. Тебе нужна помощь?

«Какой джентльмен», — подумала я, но из упрямства покачала головой.

— Я справлюсь.

Он какое-то время смотрел на меня, после чего кивнул и начал подниматься по ступеням.

Они оказались ещё круче, чем мне представлялось, и были сделаны из какого-то блестящего камня, вроде обсидиана. Я поднялась на пару ступеней, пытаясь удержать равновесие, но мои сапоги начали разъезжаться в разные стороны, и я уже было впечаталась лицом в пол, как вдруг Мор оказался возле меня. Он двигался так быстро, что я этого даже не заметила. Он обхватил меня руками за талию и поднял, притянув к себе.

На какое-то мгновение я забыла, что этот мужчина, судя по всему, ненавидел меня, и что меня заставляли выйти за него замуж. На какое-то мгновение я забыла обо всём, кроме того, каким естественным было ощущение его тела рядом с моим. Несмотря на его доспехи, я чувствовала, как билось его сердце, из-за чего моя грудь наполнилась теплом, а моё тело охватил жар. Я не знала, как я переживу этот брак, если моё тело всегда реагировало на него таким образом.

— Это уже второй раз, когда я спасаю тебя от падения и гибели, — сказал он грубым тоном. — Могла бы и поблагодарить. Ты и так уже у меня в долгу.

Слава богу, что он не отпустил меня, потому что я была уверена, что упаду на спину.

— Спасибо, — сказала я, но мои слова прозвучали слабо, хотя я говорила искренне.

— Знаешь, я тут задался вопросом, что будет, если я тебя отпущу? — сказал он задумчиво и мрачно.

Эм, нет, спасибо.

— Я говорила