Весь остаток пути до Грата мы почти не разговаривали. Только изредка перебрасывались короткими, отдающимися внутри меня чувством неловкости фразами. Там, у придорожного магазина, Алекс больше ничего мне не сказал. В считанные секунды наш внедорожник разогнался так, что мне стало жутко, но попросить его сбросить скорость я не решилась. Впиваясь в ленту дороги взглядом, он смотрел прямо перед собой, тогда как по скулам его ещё какое-то время ходили желваки. Что-то подсказывало мне, что заговаривать с ним не стоит, пытаться расспросить – тем более. Лежащая на коленях шоколадка начала таять, а я не могла заставить себя даже прикоснуться к ней. Не знаю, чего было во мне больше – отрицания или боязни, что Алекс заговорит снова. Сказанного было достаточно для того, чтобы внутри у меня всё так и замерло, и что-то подсказывало мне, что за воцарившимся вокруг нас безмолвием, скрывается куда больше.

— Нет, — ответил Алекс, сворачивая во двор.

Я посмотрела на него с вопросом. Как бы там ни было, что бы ни скрывало прошлое, здесь и сейчас было настоящее. Моё настоящее, и я не могла просто ждать.

Открыв бардачок, он достал связку ключей. Я продолжала смотреть на него. Сейчас, уже немного пришедшая в себя, я вспомнила наш последний со Стэллой разговор в беседке. Чувствовала ли я себя виноватой за него? Не знаю… Виновата я была в другом – в том, что за всё время, что мы провели вместе с сестрой, так и не узнала её настоящую.

— Ты не будешь жить в гостинице, — пояснил Алекс. – У меня здесь квартира. Поживёшь в ней.

Я поджала губы. Первым желанием было возразить и потребовать отвезти меня в ближайший отель. Внедорожник остановился напротив одного из подъездов прямо возле куста цветущего жасмина. Стекло со стороны водителя было опущено, и воздух тут же наполнился цветочным запахом. Густым, немного дурманящим, сладковатым. Я посмотрела на дом. Кирпичный, с аккуратными балконами и утопающим в зелени двором, он находился буквально в нескольких минутах от порта.

— Решил проконтролировать меня? – с некоторым недовольством спросила я, всё ещё не открывая дверцу.

Возражать Алексу было бессмысленно, это я понимала. Я бы могла поступить проще – дождаться, пока он уедет и перебраться, куда посчитаю нужным. Однако первый порыв быстро прошёл. От того, буду я жить в квартире Алекса или гостинице многое не изменится. Разве что морально я смогу почувствовать себя более независимой, но после того, что я узнала о сестре, бороться с ним за свою независимость мне не очень-то и хотелось.

— Можешь считать и так, — бросил он и вышел из машины, предоставив мне возможность побыть наедине с собственным раздражением.

Я сделала вдох. Жордонелла, первую половину пути пролежавшая возле меня, а потом перебравшаяся на заднее сиденье, прыгнула на место Алекса. Принюхалась и повела ушами, прислушиваясь к чириканью птиц. Я задумчиво смотрела на куст жасмина. Его белые цветы были простыми и прекрасными одновременно, а запах, который они источали, переплетал в себе бесконечное множество оттенков, не все из которых были видны сразу. Как жизнь. Жизнь – простая здесь и сейчас, но скрывающая в прошлом бесконечное множество. Стэлла, Руслан, я сама…

— Надеюсь, ты понимаешь, что гарантировать твою безопасность сейчас никто не сможет? – Алекс поставил последний из моих чемоданов у стены.

Я ожидала, что он покажет мне квартиру, но этого не случилось. Единственное, что он сделал – положил на тумбочку связку ключей и посмотрел мне в глаза. Конечно же, я всё понимала. Другое дело, что я, как сказал сам Руслан, была всего лишь инструментом. Какой толк от инструмента, если с помощью него всё равно уже ничего не добиться?

— Ты здесь только потому, Ева, — продолжил Алекс очень серьёзно, — что Грат, а особенно порт сейчас – самое безопасное место.

Я молча кивнула. Неловкость, загашенная раздражением и ненадолго вспыхнувшим гневом, вернулась. Понимая, что должна сказать что-то насчёт сестры, я не знала, что именно и не знала даже, как начать.

— Корабль, на котором уплывает Руслан, выходит из порта рано утром, — снова заговорил Алекс. – В том, что твоя жизнь принадлежит тебе, ты права. Но запомни, Ева, в момент, когда в ней не останется тех, кому она нужна помимо тебя самой, ты можешь пожалеть об этом.

— Я… — повернув кольцо на пальце, я было хотела ответить, но так и не нашла слов. Нравоучения мне были ни к чему. Того, что сестра полезла не в своё дело изменить её прошлое не могло. – Алекс… то, что ты сказал про Стэллу…

— Я сказал тебе это только потому, что тебя давно следовало спустить на землю. Судя по тому, как ты выглядела, когда мы с тобой первый раз встретились, не так уж ты была обижена жизнью, — смерив меня взглядом, он пошёл к выходу.

Жордонелла, в отличие от меня уже успевшая немного осмотреться, запрыгнула на тумбочку и уселась рядом с ключами. Была ли я обижена жизнью? Может быть и нет, другое дело, что этой самой жизни до недавнего времени я толком и не знала. Но этого говорить я тоже не стала. Наверное, мне действительно нужно было время. Достаточно времени для того, чтобы почувствовать свою самостоятельность и найти саму себя.

— Ты всё ещё не хочешь мне ничего рассказать? – уже у самой двери Алекс снова посмотрел на меня.

Я приоткрыла губы. Строки письма, присланного мне Борисом, были пеплом развеяны над морем, но в памяти моей они отпечатались намертво. Что известно Алексу? Наверняка ведь что-то известно. В то, что он вообще ничего не знает, я не верила. Поняла, что не верю именно сейчас, в этот самый момент.

— Не хочу, — всё-таки ответила я.

Ещё пару секунд он пристально смотрел на меня, а потом открыл дверь.

— Будь осторожна, Ева, — сказал он. – Во всём.

Я взялась за косяк. Слышала отдаляющиеся шаги и смотрела в пустоту до тех пор, пока они не смолкли. Только после этого заперла квартиру и, прислонившись к стене, опустила голову. Тут же задрала, прижалась затылком и протяжно выдохнула, чувствуя, как сдавливающая горло невидимая рука разжимается, а на глаза наворачиваются непонятно откуда взявшиеся слёзы.

Не разбирая вещи, я открыла ведущую на балкон дверь и вышла на свежий воздух.  Сделала вдох, вбирая в себя такой знакомый, уже навсегда ставший частью меня самой запах свежести и соли. Запах свободы, запах вечности и потерь. Запах, наполненный одновременно счастьем и разочарованиями, рождающий ощущение лёгкой светлой грусти и мечтами.

Огромные окна гостиной, как и балкон, на котором я стояла, выходили к морю. Я чувствовала мягкие лучи вечернего солнца, чугун ограды под пальцами был тёплый, кружащие у воды чайки как всегда смешивали свои голоса с шумом волн. Вдали, у пристани, было пришвартовано несколько кораблей. Ещё один – небольшой, похожий на тот, на котором едва не оборвалась моя жизнь, направлялся к берегу со стороны моря, ещё один – огромный, темнел на фоне неба за остальными, как будто этим самым стремился показать их ничтожность по сравнению с собой. Может быть, именно на нём Руслан завтра собирается выйти в море?