–«Рука и подушка отличаются». Хм-м… Да, вижу, что вы имели в виду.– Кеттеринг изучил иллюстрацию и затем снова посмотрел на картину. Потом пролистнул несколько страниц.– Да у вас тут целое исследование. Очень подробные наблюдения. Потрясающе.

Айрис опять покраснела. Стала почти пунцовой. Имоджен забеспокоилась, что девушка сейчас расплачется или – того хуже – упадет в обморок. Надо ее спасать, решила она.

–Айрис,– обратилась к ней Имоджен,– есть еще какие-то картины, которые, по-вашему, не в полной мере соответствуют описаниям в каталоге? Или только эти две?

Айрис поразмыслила с минуту и медленно кивнула. Да, было одно полотно, которое не давало ей покоя. Сцена охоты. На картине отсутствовала одна собака. Только надо поторопиться: картина висит над камином в покоях Ангуса.

К половине шестого обход дома был завершен. Мистер Кеттеринг решил забрать с собой каталог и небольшой портрет кисти Гейнсборо, который он хотел исследовать. Эта картина висела в одной из гостевых комнат, и Айрис была уверена, что ее не хватятся.

–Я постараюсь вернуть ее в ближайшее время. Если нужно будет связаться со мной, вот моя визитка.– Он вручил Айрис визитную карточку цвета слоновой кости. Их руки на долю секунды соприкоснулись, и девушка почувствовала, как ее щеки запылали.– Ну, понимаете… на тот случай… если кто-то из семьи заметит,– запинаясь, объяснил Кеттеринг.– Мне не хотелось бы, чтобы из-за меня у вас возникли неприятности.– Он поклонился и быстро вышел на улицу. Имоджен невольно улыбнулась.

Лолис пообещал, что скоро даст о себе знать. Закрывая за ними дверь, Айрис все еще ощущала тепло ладони мистера Кеттеринга, отчего, как ни странно, испытывала трепет.

–А, миссис Макбейн, вот вы где.– Элспет, войдя в комнату, села на оттоманку.– А я вас ищу.

Экономка, затапливавшая в библиотеке камин к ужину, на мгновение оторопела от неожиданности.

–Как прошел прием, миледи?

–Прием? Ах да, прекрасно. Так же, как и все торжества по случаю помолвки: разговоры о платьях, цветах. На самом деле страшная тоска. Я хотела поговорить с вами, пока остальные не пришли.

–Слушаю вас, миледи.

–Этот инспектор… Джерви, Джарви, да?

–Джарвис, мэм. Родди Джарвис.

–Точно, Джарвис. Что он за человек?

–Что за человек? Простите, миледи, я не совсем понимаю.

–У меня сложилось впечатление, будто он не блещет умом.

–Вы правы, не блещет,– сдержанно улыбнулась миссис Макбейн.

–Просто я подумала, правильно ли поступила, что не рассказала ему про ссору между Хэмишем и Фергюсом. Не хотела, чтобы у него сложилось превратное мнение, потому и промолчала. Но теперь думаю, может быть, зря.– Она чуть хмурилась, глядя на миссис Макбейн.

–Про ссору в географическом зале? Ему об этом известно, миледи.

–Нет, не про ту. Чуть позже они ругались на хозяйственном дворе.

–Что? Впервые слышу.– «Почему я об этом ничего не знаю?– удивилась экономка.– Ах да, я няней занималась. Бедная няня».

–Чаепитие закончилось рано, и я пошла в комнату для обуви, как вдруг услышала крики; что-то про бизнес-план. Я выглянула на улицу и увидела Хэмиша с Фергюсом. Они стояли нос к носу. Фергюс в бешенстве умчался прочь, а я выскользнула из дома через кухню и забыла об этом. Но, когда возвращалась, услышала крики в лесу. Подумала, что они все еще ругаются. А инспектору ничего не сказала, потому как меня рядом с запрудой не было и я точно не знаю, откуда доносились те крики.

–А о чем кричали, вы слышали?

–Нет, я находилась слишком далеко. Думаете, следовало сообщить об этом инспектору? Просто он не внушает доверия. И мне не хотелось бы, что он сделал неверные выводы.

–К каким неверным выводам, по-вашему, мог бы прийти инспектор?

Элспет принялась раздраженно теребить свой браслет, избегая взгляда миссис Макбейн.

–Я точно не скажу, в какой стороне кричали и кто именно. Может, и Хэмиш, а может, кто-то из лесничих или садовников. Одно знаю наверняка: где-то в лесу кричали. Но если б инспектор сопоставил ссоры в географическом зале и на хозяйственном дворе… это могло бы быстро обратиться против Фергюса.

Женщины озабоченно смотрели друг на друга.

–Фергюс мухи не обидит.– В лице Элспет отразилось беспокойство.– У него нежная душа. Знаете, он плакал несколько дней кряду, когда завалил своего первого оленя. Ангус безжалостно над ним насмехался. Ему, бедняжке, тогда было всего одиннадцать лет. После он долгие годы вообще не ходил на охоту. Хэмиш его перестал уважать. На мой взгляд, совершенно несправедливо.– Элспет помолчала, оглядывая комнату.– Нет, Фергюс не смог бы сотворить зло, а потом вести себя как ни в чем не бывало.– Видимо приняв какое-то решение, она встала.– Я правильно поступила, что не обратила на это внимание инспектора. Он свалил бы все в одну кучу и сделал бы неверное заключение. Спасибо, миссис Макбейн, благодарю за совет.

Элспет вышла из комнаты. Экономка проводила ее взглядом и повернулась к камину. Несколько минут она смотрела на разгорающийся огонь, размышляя. Значит, она оказалась права: Хэмиш был у запруды не один. Он отверг план Фергюса, чем сильно рассердил сына. Очевидно, из-за этого они ругались в географическом зале. Но потом устроить ссору на глазах у прислуги… Должно быть, Фергюс сильно разозлился. Куда он отправился после скандала на хозяйственном дворе? Как бы это выяснить?

На следующий день наконец-то пришел врач. Ему удалось незамеченным побывать в Драммонд-Хаусе и затем пройти в кабинет миссис Макбейн. Впрочем, это было не так уж сложно, ведь Инверкиллены не проявляли интереса к тому, что не касалось их лично.

Увиденное в Драммонд-Хаусе сильно его встревожило. На чердаке теснились на раскладушках одиннадцать человек с высокой температурой. Естественно, никто из них до конца не выздоравливал. Там было холодно и сыро – совершенно не подходящее для больных место. Следовало прийти сразу же, как Локридж сообщил ему о повальном заражении, корил себя врач. А он списал все на истерию. Но теперь, когда он осмотрел больных, как это ни горько, приходилось признать, что их всех подкосила та самая непонятная болезнь, о которой писали газеты. Но как они ею заразились? Поместье никто не покидал. Разве что на бал ездили, с которого няня вернулась больной. Проклятье! Как он это пропустил? И каким образом деревенские сплетницы догадались об этом раньше его? Няня скончалась не от старости. Он был ослеплен собственной гордыней.

Хорошо, что миссис Макбейн никогда не теряла бдительности и предусмотрительно изолировала заболевших во вдовьем доме. Но это было небезопасно и для них, и для леди Джорджины. Больных слуг следовало переместить в более благоприятные условия, а леди Джорджину переселить. Однако никто не хотел объяснять это госпоже.

–Лично я не намерен сообщать ей о том, что вы сделали! Это не моя обязанность!– Доктор был в ужасе. Он ни за что не станет навлекать на себя гнев леди Джорджины.