Эндрю сидел, опершись спиной на ствол старой ивы. Помедлив минуту, он отпил из бутылки, а затем поставил ее между коленями. С мрачным лицом он поднял упавший лист и принялся терзать его.

— Не знаю.

Джек внимательно посмотрел на него.

— Почему?

Эндрю встретился с ним взглядом и пожал плечами.

— Я бы женился на ней уже через пять дней после нашего знакомства, но у нее было нелегкое прошлое. И она в испуге сбежала.

— Разведена?

Эндрю снова поднес бутылку к губам.

— Да нет.

Джек сделал небольшую паузу, а затем самым доброжелательным тоном поинтересовался:

— А что думают по этому поводу Стентоны?

С таким же успехом он мог повалить пьющего Эндрю на спину. Давясь и кашляя, тот чувствовал себя так, словно вдохнул внутрь все содержимое бутылки. Правда, на сей раз семейная шутка пришлась кстати. Когда за обеденным столом воцарялась некая неловкость или атмосфера становилась слишком напряженной, Джеймс Макги поступал точно так же: изрекал что-нибудь, все равно что, лишь бы сменить тему. Что же до Стентонов, то Эндрю даже не помнил, как они выглядят. Наконец откашлявшись, он бросил на брата свирепый взгляд.

— Я припомню тебе это, Джек!

Тот усмехнулся и подсунул руку под голову.

— Не сомневаюсь.

Тем временем Энджела все же добралась до ребенка. Держа его под мышки, в то время как Алекс колотил пятками по ее голым ногам, она по-детски лопотала, а тот как мог отвечал тетке. Эндрю посмотрел на Мей, желая узнать, как она относится к тому, что ее сына все тискают. Одного взгляда хватило, чтобы это выяснить. Она наблюдала за происходящим со странным выражением благодарности и материнской гордости.

Тут подбежала двухлетняя дочь Энджелы, Лиза, с туфлей в одной руке. Отчаявшись привлечь внимание матери, она шлепнулась на колени к Мей и протянула ей туфлю, что-то щебеча. Удивительно было наблюдать за лицом Мей — на нем сначала появился испуг, затем замешательство, и наконец оно засветилось от удовольствия. Она обхватила Лизу руками, развязывая шнурок, их головы соприкасались. У Эндрю защемило в груди. Эта картина не скоро изгладится из его памяти!

С одной обутой ногой Лиза соскользнула с колен Мей и вприпрыжку побежала к другим детям как раз в тот момент, когда Алекс начал издавать квакающие звуки. Встав, Мей забрала его у Энджелы, и Элизабет, младшая из двойняшек, повела ее к дому. Эндрю допил пиво, затем поднялся и направился вслед за Мей.

На пороге гостиной он столкнулся с Элизабет, которая многозначительно подмигнула ему и показала два больших поднятых пальца. Занавески были плотно закрыты, чтобы не впускать в комнату горячий летний воздух. Мей сидела на диване, а Алекс поглощал свой ланч.

Во взгляде, которым Мей одарила Эндрю, светилась сердечная благодарность, и может быть, едва народившееся чувство общности. Но что бы это ни было, оно придало невероятную мягкость выражению ее глаз, лишившую Эндрю способности сопротивляться своим порывам. Наклонившись и положив одну руку на спинку дивана, другой он взял ее за подбородок и накрыл губы Мей нежным поцелуем.

И это было большой глупостью со стороны Эндрю, так как сердце его бешено забилось, легкие почувствовали недостаток воздуха, ужасная слабость охватила все тело.

Дыхание Мей пресеклось, и она вцепилась в его руку так, словно хотела сохранить равновесие. Ее рот был таким податливым и — о боже! — таким жаждущим. Издав хриплый стон, Эндрю обхватил ее шею, и поцелуй стал уже не столь невинным, как поначалу. Но тело его молило о большем, однако в этот момент захныкал Алекс. Эндрю закрыл глаза и прижался лбом к щеке Мей, пытаясь выровнять дыхание. Впрочем, она дышала еще лихорадочнее, чем он. Тогда он выпрямился, отступил на шаг и уселся на кофейный столик прямо перед ней.

— Вы валите меня с ног, леди.

Мей закрыла глаза и, внезапно наклонив голову, прижалась губами к его ладони. Это вызвало в Эндрю такой всплеск эмоций, что все поплыло перед глазами. Никогда в жизни никого он не хотел так, как ее!

— Ты здесь? — На пороге стояла грозно хмурившаяся бабуля. Эндрю и Мей, словно нашкодившие дети, отшатнулись друг от друга. Бабуля погрозила внуку пальцем. — Оставь бедняжку в покое. — Она просеменила в комнату со стаканом пива в руке. — Вот, — сказала она, протягивая стакан Мей. — Молоко будет сытнее, и ребенок станет спать спокойнее.

Бабуля села на кофейный столик рядом с Эндрю и хитро сверкнула на него глазами.

— Если мы сломаем этот стол, мальчик, то нам не поздоровится.

Эндрю усмехнулся и обхватил ее руками за плечи. Бабуля похлопала Мей по колену.

— Я серьезно. Пиво — это хорошо. В Старом Свете матери всегда пьют пиво. — Затем похлопала Эндрю по бедру — бабуля была большим мастером по части похлопываний. — Ступай, принеси альбомы, пусть Мей увидит всю семью.

Эндрю закатил глаза.

— Бабуля, она не хочет рассматривать эти проклятые семейные альбомы!

— Нет, — вмешалась Мей, — хочу!

— Вот видишь? Я же говорю тебе. Иди, иди, — замахала бабуля на него руками.

Покачав головой, Эндрю поднялся. Она до сих пор гоняла внуков, словно пятилетних. Он сходил в кладовую и, вернувшись со стопкой альбомов, положил их на кофейный столик. Бросив на бабушку свирепый взгляд, Эндрю открыл тот, что лежал сверху, и показал Мей выцветшую фотографию на первой странице.

— Здесь бабуля, когда она выходила замуж за деда.

Придерживая уснувшего Алекса, Мей взглянула на снимок, затем перевела взгляд на бабулю.

— О, вы были просто красавицей!

Бабуля хмыкнула и постучала пальцем по виску.

— Гораздо больше, чем красавицей. Я была умницей.

Глаза Мей сверкнули, и она рассмеялась.

— Нисколько не сомневаюсь.

Бабулин взгляд затуманился, и она нежно провела пальцем по изображению жениха.

— Я вышла замуж за хорошего человека. Очень хорошего. — Затем взглянула на внука и погрозила ему пальцем. — А ты унаследовал плохие черты его натуры, Эндрю. И они причинят тебе много бед.

Усмехнувшись по поводу замечания о «плохих чертах», Эндрю наклонился к бабушке и поцеловал в морщинистую щеку.

— Эй, я знаю, к чему ты клонишь. Некоторые из бед собираешься причинить мне ты, поэтому я исчезаю.

Озорно блеснув глазами, бабуля ущипнула Эндрю за щеку.

— Вот и хорошо. А мы посекретничаем.

Было уже довольно поздно, когда они, наконец, покинули дом родителей Эндрю. Ведя машину по темным полупустым улицам, он думал о едва заметной перемене, произошедшей в Мей. Она словно освободилась от чего-то, внушавшего ей постоянную тревогу и беспокойство.

И Эндрю отлично знал, что вызвало эту перемену.