Мягкий снег укрыл тротуары. Проезжая часть улиц представляла собой месиво из серой грязи и солевых реагентов. Машины неслись плотным потоком. Для Москвы это было удивительно, и удивление было приятным – наконец без пробок! Так бывало иногда в столице, и, что самое приятное, с каждым днём таких дней «свободного проезда» становилось всё больше.

Микроавтобус «соболь» оперативно-следственной бригады Особого специального управления ФСБ России двигался в направлении области.

Где-то там, в подмосковном лесу, скрывалось невзрачное здание института аэрокосмических исследований, укрытое от взглядов посторонних высоким шестиметровым бетонным забором, поверх которого шла суперсовременная, вся в электронных датчиках, колючая паутина.

В лихие девяностые этот забор не защитил институт от захватчиков, но, видимо, и в то смутное время в правительстве не все заботились только о личном благополучии, были люди, которые старались для страны, потому все наскоки в итоге сошли на нет, и институт остался в ведении государства.

Сами фээсбэшники, несмотря на свой секретный статус, ведали только охраной, конкретно не представляя, над чем колдовали маги в белых халатах, – настолько всё было серьёзно.

Вот в таком серьёзном и «сердитом» заведении случилось происшествие, потребовавшее присутствия тоже серьёзных, но весёлых и жизнерадостных людей – следователя майора ОСУ Александры Андреевой, красивой молодой женщины, и двух её помощников – капитанов Загина и Купчика. Александра считала своих подручных ленивыми бездельниками, но всё равно любила их за весёлый нрав и такое редкое в их годы (каждому было уже порядочно за тридцать) беспечное скоморошество. Работу свою капитаны выполняли на «хорошо», а большего начальнику ОСУ генералу Харченко не требовалось – многие в управлении работали на трояк с минусом, так что капитаны входили в своеобразную следственную элиту.

За рулём микроавтобуса восседал шофёр Миша Спичкин, он сосредоточенно следил за дорогой и не обращал внимания на болтовню следователей в салоне.

Капитаны сердито ворчали – в Москве так часто бывало: сначала неожиданно грянет морозец, а потом, так же неожиданно, всё засыплет снегом. Сегодня такое обстоятельство действовало на них угнетающе, особенно потому, что генерал Харченко повесил на их шеи очередное нудное дело в секретном институте.

– Вот не люблю я, когда дело начинается. Люблю, когда конец – делу венец! – гнусил Петя Загин. – Сейчас приедем, начнётся: труп повёрнут головой на север, ноги раздвинуты, один ботинок на ноге отсутствует.

– В провидцы записался? – улыбнулась Александра.

Ей нравилось вступать в полемику с капитанами – они здорово потешали её своими глупыми сравнениями, умело завлекая в разговор, который помогал убить время, если таковое имелось в излишке. А сейчас было скучно, и хотелось чем-нибудь заняться.

– Я просто уверен. – Петя развёл руками, строя страшную гримасу и имитируя погружение в транс, затем продолжил загробным голосом: – Вижу тело. Оно не шевелится. Это мужчина. Отвратительная рожа (явный мерзавец!). Одна нога в чёрном носке и лаковом ботинке, другая – без ботинка.

Александра рассмеялась и толкнула пальцем Петю в лоб.

– Почему он мерзавец? Зачем мёртвых оговариваешь?

– А какого рожна он отошёл в мир иной на территории института? Теперь мы будем копаться: что да почему? А помер бы он в больнице, к примеру, или в родной квартирке, где-нибудь в Бутове, дело передали бы в следственный комитет или, на худой конец, в военную прокуратуру.

– Петька, он ведь секретник. В любом случае его бы на нас повесили, – сказал Ваня Купчик.

– Я и говорю – мерзавец. Порядочными людьми наше ведомство не занимается.

– Тебя послушать, Петюн, мы в отбросах общества копаемся дни напролёт.

– Так и есть. Предатели, шпионы да вредители всех мастей.

Александра ухмыльнулась. Сколько раз она, слушая болтовню капитанов, приходила к мысли, что у ребят кое-какие шарики-ролики в головах отсутствуют. И высшее юридическое образование их не спасало, и продолжительный опыт следственной работы.

«Соболь» свернул с трассы на гладкую от наледи, узкую асфальтовую дорогу, сжатую с обеих сторон пышными голубыми высоченными елями. Снег нависал над краями дороги шапкой свежих сугробов.

Промчавшись пару километров по прямой, микроавтобус притормозил перед воротами НИИ. К автобусу спешили два офицера ФСБ.

Откатив дверь машины, они залезли внутрь.

– Заждались вас, – произнёс полный майор лет сорока. Сразу представился: – Майор Зужев, обеспечиваю разработку проекта всем необходимым. Погибший Салеев был моим подопечным. А это капитан Ургинов, тоже из отряда обеспечения.

Александра бросила быстрый взгляд на капитана. Карие глаза, нос правильной формы, смуглая кожа. Его можно назвать красавчиком. С виду ему лет тридцать пять – самый расцвет, видно, женщины так и вешались на его крепкую шею. Она заметила на правой руке капитана обручальное кольцо. Женат, значит, Ургинов. Ну и мается его жена, не позавидуешь!

– Александра Андреева, начальник следственной группы. Мои помощники – капитаны Пётр Загин и Купчик Иван.

Мужчины пожали друг другу руки.

Ворота института отворил охранник в пятнистом полушубке, с автоматом на плече, махнул рукой. Автобус медленно покатил по вычищенной дороге к зданию.

– Он в главном корпусе? – спросила Александра у Зужева, имея в виду труп погибшего.

– Да, в кабинете расчётной группы.

– Кто его обнаружил?

– Я. – Майор зябко повёл плечами, всё ещё находясь под впечатлением смерти учёного.

– Надеюсь, вы не трогали ничего?

– Не маленький.

Автобус остановился у крыльца института. Все вышли наружу, только Спичкин остался за рулём.

– Пожалуйста, – показал Зужев на дверь и пошёл первым к входу.

Александра с капитанами двинулись следом.

Оказавшись в большом вестибюле, стены которого ещё с советских времён были покрыты жёлто-оранжевой керамической плиткой, процокали каблуками до бетонной лестнице, заспешили по ступеням на второй этаж, повернули направо и по узкому коридору прошли к кабинету, у дверей которого дежурил офицер в камуфляже. Увидев следователей, он отворил дверь и отошёл в сторону.

Первым в кабинет вошёл майор Зужев, затем Александра и капитаны.

Это было просторное помещение с большими пластиковыми окнами, вдоль стен стояли канцелярские столы, загромождённые папками с документами и рулонами расчётов. Компьютеры, мониторы, принтеры, сканеры, кожаные стульчики на колёсиках с гнутыми спинками. И посреди всего этого, в самом центре, восседал на одном из стульчиков завалившийся на бок мертвец. Лицо его было разворочено выстрелом в рот. Всё было залито кровью. На полу, у безжизненно опущенной руки, валялся пистолет ПМ.