Вздохнув, она ответила на поцелуй — и Ризарда буквально затопила нежность. Желание вернулось, сильное, как никогда, но в то же время совсем другое. В нем не было ощущения стыда и вины, как не было и мыслей о предательстве.

Ризард прижал к себе Тиффани со всей силой, на какую был способен. Ее руки обвились вокруг его шеи, легкие пальцы ласкали затылок, перебирая волосы, успокаивая и наполняя пустоты его души чем‑то новым, сияющим, уникальным, как и она сама.

Они разделись и легли в постель. Ночная тишина прерывалась лишь вздохами и стонами, Тиффани раскрывалась ему навстречу, золотой свет лампы навсегда запечатлел ее образ в сознании Ризарда.

Ей снились нежные пальцы на коже — сладостное ощущение с той стороны, где кожа могла чувствовать, и пустота с другой. Потянувшись, Тиффани обнаружила прохладные простыни там, где ожидала найти Ризарда.

— Я уже принял душ и оделся, дорогая, — раздался его голос. — Ты хотела выспаться, и я дал тебе такую возможность — но уже пора. У нас ужин в Цюрихе.

— Ты что, серьезно?

Тиффани перекатилась на спину и увидела его — в безупречном черном костюме и серой рубашке с синим галстуком Ризард выглядел строго. Волосы его были еще влажными, подбородок безупречно выбрит и, наверное, благоухает одеколоном. Откинув простыню, она позвала:

— Иди ко мне.

— Твои родители ждут нас, но если хочешь, можно отменить встречу и извиниться…

— Они в Цюрихе? — Тиффани резко села и натянула на себя простыню, словно отец с матерью были уже здесь. — Как? Почему?

Относительно первого вопроса лучше обратиться к персоналу, я поручил им все организовать. А насчет того почему… Я же звонил твоему отцу, чтобы рассказать ему про фотографии. Он пожелал, чтобы ты вернулась в Америку, а я ответил, что ты сопровождаешь меня в Рим, а потом у меня неотложная встреча в Швейцарии, так что мы будем рады, если они с твоей матерью смогут приехать туда.

— Так вот почему они молчали все то время — они были в пути.

Тиффани встала и прошла к телефону, с удовлетворением отмечая, что ее обнаженное тело не оставляет равнодушным Ризарда. Бросив через плечо озорной взгляд, она включила телефон и прочитала сообщение: «Мы будем у Де Хавилландов в Берне».

— Это американский посол, — пояснила Тиффани. — Они с моей мамой давние подруги, вместе ходили в школу. Где будешь ты?

— В отеле, где состоится банкет. Мои люди уже должны были отправить подробности. Попрошу их включить в круг приглашенных друзей твоих родителей.

Ризард потянулся за своим телефоном.

Но Тиффани услышала лишь одно слово и опустила руку, не чувствуя ничего вокруг.

— Банкет?

Ризард пристально посмотрел на нее:

— Я договорился о нем несколько месяцев назад. Хотел представить тебя публике, дорогая. Не нужно так пугаться. Это событие я пропустить не могу, потому что это благотворительный вечер, и я там играю не последнюю роль. Мы убираем мины и боремся за прекращение использования этого ужасного оружия.

Тиффани решила быть последовательной и отвергла скромные платья с одним открытым плечом, которые бы скрыли большую часть шрамов, выбрав смелый наряд голубого цвета с блестками, обтягивающий грудь и бедра и открывающий плечи. Платье переливалось тысячей искр и смотрелось точно вторая кожа.

Вспомнив занятия по йоге, Тиффани выпрямила спину, вошла в зал и направилась к сногсшибательно красивому мужчине — то был Ризард в смокинге.

— Я знал, ты меня не подведешь, — сказал он.

Тиффани смутилась и сделала вид, что роется в сумочке, стараясь успокоиться. Знает ли он, какой беззащитной становится она рядом с ним? Наверное, да.

Ризард подошел ближе и принялся надевать ей на руку браслет — выполненная из платины веточка плюща, что обхватывала всю руку до предплечья. Тут и там на украшении виднелись бриллиантики, что сияли точно капли росы.

— Какая прелесть!

— Когда люди будут откровенно тебя рассматривать, просто говори им: «Ризард подарил мне этот браслет. Он считает меня избалованной девчонкой, но не хочет, чтобы я менялась».

— Ты и впрямь меня балуешь. Понятия не имею, правда, почему.

— Ты меня вдохновляешь. В следующий раз не надевай его, пока я не закончил с поцелуями.

— Тогда мы вообще никуда не выйдем из комнаты.

— А разве это проблема?

Ризард придержал дверь для дамы, и в глазах его мелькнул озорной огонек.

Спускаясь, они остановились у двери номера, забронированного для ее родителей и посла. Отец обнял Тиффани, а затем неуверенно перевел взгляд на Ризарда, не зная, что сказать. Она быстро представила своего кавалера отцу, послу и ее мужу, доктору Де Хавилланду — представила как президента Брегновии. Затем дрогнувшим голосом поинтересовалась:

— А мама не приехала?

— Леди еще внизу, — произнес доктор, целуя девушку. Приподняв ее подбородок, он оглядел шрамы. — Врач сотворил чудо, правда? Я очень рад видеть, что ты не прячешься от людей, Тиффани. Ризард, что вы пьете? У нас виски с содовой.

Тиффани легонько пожала его руку и спросила:

— Ты не против, если я…

— Разумеется, иди поздоровайся, но через пятнадцать минут нам нужно быть в приемной, чтобы встречать гостей.

— Буду через пять, — пообещала Тиффани, отправляясь на поиски матери.

Она нервничала перед предстоящей встречей, но и чувствовала, что соскучилась.

Услышав голоса, девушка последовала в ванную и подошла к двери, взявшись за ручку. И тут же услышала мать:

— Неужели нам нужно поверить в то, что он влюблен в нее? Да любой дурак увидит, что он ее просто использует.

— Любой дурак, кроме меня? — выпалила Тиффани, входя в комнату.

Ярость окатила ее горячей волной, а за ней последовала боль.

Мать, безупречная, как всегда, сидела перед зеркалом. От неожиданности щеки ее слегка побелели. Увидев дочь, она тихонько ахнула, но сложно было сказать, оттого ли, что ее застали врасплох, или виной тому было открытое платье виновницы торжества. Крохотное, едва заметное покачивание головой сигнализировало о многом.

— Тебе будет неудобно в этом наряде.

— Скорее это тебе неудобно, — отбила подачу Тиффани и отвернулась.

Придя к матери в порыве дочерней страсти, она уже начала жалеть о том, что Барбара Холбрук не осталась дома.

— Тиффани Энн, — раздался ледяной голос за спиной. — Он сказал твоему отцу, что хочет на тебе жениться. Вы встретились на прошлой неделе. Так что нам было думать?

Тиффани резко развернулась:

— Как?