Вдруг Стран заговорил громко, своим обычным, только чуть более насмешливым тоном:

— Вот в этом все ваше убожество, уважаемая. Зачем эти мелкие хитрости вне смысла и логики? Вы прекрасно знаете, что это бесполезно, но продолжаете отчаянно сопротивляться.

— Но откуда вы знаете, что она у меня? — упрямо спросила Зинаида Васильевна.

Стран был удовлетворен:

— Вот это уже вопрос по существу. И поскольку мы с вами никогда больше не расстанемся, расскажу.

Зинаида Васильевна немного отошла от животного оцепенения и внутренне нисколько не согласилась с подобной перспективой. Но спорить не стала. Она внимательно слушала Страна 10–46.

— После глупого, жестокого, а главное бесполезного убийства Ламбрехтса, — говорил Стран, — я сам чуть не убил за это Дворняшина. Ламбрехтс был агент на вес золота. Он работал в Брюсселе и имел важные знакомства.

— А где? — переспросила Зинаида Васильевна. — Наверное, там, где что-нибудь военное изобретают?

— Ну к чему вам подробности? — пренебрежительно бросил Стран и продолжал: — Деньги свое дело сделали и, как говорится, процесс пошел. Я вам признаюсь, уважаемая, мы вас тоже боимся. Вы, «земели», как выражается Дворняшин, довольно зловредный и злокачественный белок. Уже несколько лет, как вы начали проникать к нам и растлевать идеологически слабых мутантов. Некоторые из них заболели идеей «прав мутантов». Пора положить этому конец! Наш агент Ламбрехтс работал в одной такой конторе по внедрению вас к нам. Он неплохо выполнял свою задачу, но вдруг начал предъявлять завышенные требования. Несмотря на это, его убийство было не только нецелесообразно, но даже преступно! За это вопиющее нарушение дисциплины я имплантировал в Дворняшина взрывное устройство, подобное вашему, но гораздо более сильное. Оно действует на сотни километров, и теперь он никогда и никуда от меня не скроется, ни на каком расстоянии. Я дал ему шанс остаться в живых, только если он найдет дискету…

Зинаида Васильевна почти совсем успокоилась и усиленно думала.

— Неужели наши люди тоже к вам залетают? — спросила она недоверчиво.

Стран даже засмеялся:

— Уважаемая, ваша непосредственность младенца умиляет. Но вам совершенно бесполезна эта догадка. Послушайте лучше, что было дальше. Вы трое после обнаружения трупа создавали невероятно много шума. Бегали по деревне с шарфом Ламбрехтса то домой, то в полицию. Не заметить вас было невозможно. Пока вы давали там объяснения, Дворняшин без труда открыл ваш голландский дом и поставил жучок. А после вашего возвращения стало ясно, что нам крепко повезло. На наше счастье вы не отдали дискету в полиции. Дворняшин прослушал все душещипательные разговоры, касающиеся дискеты. Вот и все. А теперь ответьте, пальцы действительно сильно кололо?

— О чем это вы? — не сразу поняла Зинаида Васильевна, обдумывая все, что сказал Стран.

— Я повторяю, — Стран зло посмотрел на Зинаиду Васильевну, он снова начал терять терпение, — у вас действительно в пальцах закололо, когда вы взяли дискету в руки?

— Сначала закололо, но потом перестало.

— Что это значит — «потом перестало»? — завопил Стран, вскакивая со стула.

Зинаида Васильевна испуганно молчала.

— Как мне все это надоело! — Стран все сильнее распалялся. — Вот когда вы так на меня смотрите, у меня огромное желание выжечь вам глаза! Я теряю самообладание, и мне стыдно, что ничтожные недоделанные существа наносят моему здоровью такой большой урон!

«И хорошо, — злорадно подумала про себя Зинаида Васильевна. — Какой доделанный! Мутант с зеленой мордой и обломанными волосами!»

— Все равно вы вторая и последняя, и вам от этого не отвертеться! — крикнул Стран.

— Какая еще вторая? — несмотря на страх перед разбушевавшимся Страном, спросила Зинаида Васильевна.

— Вторая после Ламбрехтса!

Зинаида Васильевна решила успокоиться, поскольку действительно ничего не понимала.

— Что это значит? Клянусь вам, я действительно не понимаю, о чем вы говорите. — После того, как Стран пообещал выжечь ей глаза, она вообще на него не смотрела.

За дверью кабинета слышался жлобский голос вернувшегося с продуктами Дворняшина и довольные возгласы Шанталь и Даниэля. Потом загремели кастрюли и по дому потянулись божественные запахи еды. Стран вдруг осознал, что Зинаида Васильевна говорит правду. Он сказал, утихомирившись:

— Дискета так устроена, что раскрыть ее могут только первые двое, кто до нее дотрагивался, только первый и, для страховки, второй. Первого, Ламбрехт-са, этот урод ликвидировал, а вы вторая. Теперь вам, наконец, ясно, зачем мы тащим вас всех за собой?

— Но я ничего не понимаю в компьютерах! — взмолилась Зинаида Васильевна. — Я правду вам говорю! У меня дома старенький ноутбук четыреста восемьдесят шестой, без CD-ROMa, без звука, без выхода в интернет, я его использую только как пишущую машинку!

— Это не страшно, — совсем успокоившись, сказал Стран. — Вы будете только дотрагиваться до клавиш, а юный Штеге дальше все сделает. — Он снова воскликнул недовольно: — И ради вас двоих мы должны еще таскать за собой его жену, совершенно нам бесполезную и непослушную особу!

— А Даниэль вам зачем? Ваша напарница даже деньги печатает. Пусть она вам все делает, а нас отпустите, — предложила Зинаида Васильевна.

Вместо ответа Стран вышел из-за стола, подошел к двери и открыл ее:

— Я повторяю — вы вторая. И вообще, хватит всякую чушь нести! Мне это действительно надоело! Давайте сюда дискету и идите ужинать к своим соплеменникам.

Ужин оказался экзотическим из-за огромных крабов. Их было ровно четыре, всем по одному. Дворняшин урчал и с шумом высасывал каждую клешню. Даниэль, Шанталь и Зинаида Васильевна не ожидали, что вареный краб такая сытная пища. Никто из них так и не смог доесть своего зверя.

— Он обещал, что на пляж сходим, — сказала Шанталь. — Интересно, когда он заставит вас с Даниэлем сидеть за компьютером?

— Не знаю, — сказала Зинаида Васильевна. — Дискету я ему отдала, а что он с ней делает, не знаю. Пальцы у меня не кололо, а он все хотел, чтобы кололо.

Черт меня дернул подбирать эту проклятую дискету! Не возьми я ее, сдуру, не было бы всего это ужаса. Даниэль в телогрейке сидел у камина, обхватив голову руками. Хотя было тепло, его немного знобило; он себя плохо чувствовал, у него нисколько не улучшилось настроение после обеда. Внезапно из кабинета появился разгневанный Стран. Он держал в руках дискету и лист бумаги.

— Мне кажется, что вы надо мной издеваетесь! — он недобро сузил глаза до белых щелей.

Все недоуменно молчали. Стран поднес к лицу лист бумаги и прочел с интонациями прокурора: «Ева — любовь моя! Величайший божественный символ бессмертного Женского начала. Ты навсегда стала моей современницей, самой близкой моей земной подругой, ибо во всех лучших картинах и скульптурах мира, где ты изображена, я вижу мою единственную женщину, в которой бесконечно и беспрерывно готов навсегда раствориться без остатка. От поглощающего меня восторга я становлюсь Адамом и жажду тысячу раз умереть, затем воскреснуть и слиться с тобой в единое нерасторжимое тело. Ты навсегда сестра моя, и я жажду кровосмешения!»