«В котлах вариться точно будем…» — подумал Мечников, равнодушно глядя на мертвое царство у себя под ногами. Когда на крыльце затопали сапоги, заголосили люди, он вышел из ступора, вздохнув, отыскал свободное место на полу и лег на спину — таким образом, чтобы дверь была перед глазами. Солдаты проскочили сени, первую комнату. Никита прикрыл глаза — но не совсем, поэтому видел, как в помещение ворвались несколько солдат с карабинами. Они растерянно озирались, водили стволами. Что за чертовщина, здесь одни трупы! Впрочем, один из них вдруг быстро ожил и открыл огонь. Остались еще патроны в обоймах, пусть и мало — один патрон в браунинге, два в «ТТ». Каждому по пуле, на большее Никита в эту минуту расщедриться не мог. Первый как-то оскалился и рухнул на колени. За ним объявился второй, вскинул карабин. Пуля в животе заставила выронить оружие, отвалить в сторону. Третьего отбросило к двери. Падающего бойца оттолкнул четвертый, ворвавшийся в комнату с карабином наперевес, за ним пятый — это уже полный перебор… Никита закрыл глаза, ладно, бывает. Главное, что дело сделали, контрудар отменяется, так как все, кто его придумал и собрался воплотить в жизнь, мертвы.

Когда прогремела автоматная очередь, он снова открыл глаза. Оба солдата были мертвы — вернее, еще не совсем, но это не важно. Один обливался кровавой рвотой, другой выгибал спину, выполняя спортивное упражнение «мостик». В разбитом окне, куда сверзился седовласый полковник, маячила сосредоточенная физиономия Карабаша.

— Командир, опять отдохнуть решил? Чего разлегся, как на пуховой перине? Давай ко мне! Тут сейчас такое начнется…

Мечников взлетел с пола, бросился к окну, плюхнулся на подоконник, ноги прочертили полукруг — и Карабаш едва успел отпрыгнуть. Он схватил Никиту за шиворот для придания устойчивости. С этой стороны было тихо, но на северной окраине тревожно перекликались люди. Забился в припадке ручной пулемет.

— Держите, товарищ старший лейтенант, — Карабаш сунул ему в руки тяжелый автомат «Суоми», — это вам. Добыл в скоротечном бою, как говорится, и сейчас он вам понадобится… Давайте за угол, выбираемся к пустырю, там наши…

Они побежали вдоль избы. Рано еще умирать! На углу у крыльца присели на корточки, пристально всматриваясь в темноту.

— Эй, сюда! — звонко выкрикнули из-за сарая на другом краю пустыря. — Бегите к овину, мы их задержим!

Никита повернул голову и увидел, что со стороны дороги приближается целое войско! Да еще из изб выскакивали полуодетые солдаты. Он дал очередь из автомата, рядом пристроился Карабаш. Хорошо, что снег на этом участке расчистили трудолюбивые финские солдаты, как раз для них!

— Бежим, товарищ старший лейтенант! — прохрипел Карабаш, забрасывая за спину опустевший автомат. — К овину! Максимов, прикрывай!

Они пронеслись через пустырь двухметровыми прыжками. За спиной гремел ручной пулемет, кричали попавшие под кинжальный огонь солдаты. Дальше снег был не чищен, упали в него, как в зыбкое болото, поползли. Пули выли над головами. Навстречу, увязая в снегу, спешили разведчики.

— Не стрелять, свои! — закричал Кочергин. — Мужики, огонь, поддержим Максимова! Эй, Максимка, давай сюда, хорош там развлекаться!

Забились автоматы — и финны стали пятиться, отстреливаясь на ходу. Несколько смутных личностей пустились в обход, но это не имело значения — им предстояла долгая дорога. Прибежал Максимов, покатился в снег. С трофейным пулеметом ему пришлось расстаться, но невелика потеря. Свинцовый шквал смел с пустыря все живое. Возвращаться в овин, видимо, не было смысла, убежище сыграло свою роль. Разведчики побежали в обход, а потом поползли, когда выросла глубина снежного покрова. В лесу тоже были люди — хлестали автоматы, кто-то кричал — кажется, Камбаров с Анкутдиновым. Никита оглянулся. На дальней стороне пустыря снова скапливался неприятель — солдаты жались к строениям, переползали. Кругом валялись трупы — довольно много, славный выдался вечерок…

Разведчики вбежали в лес, и Никита заорал:

— Все живы?

— Кажется, все, товарищ старший лейтенант… — пробормотал Латкин. — Точно все… Двое в лесу сидели, трое на дело пошли, пятеро прикрывали… Иванченко, Данилов, вы здесь?

— А то… — прокашлял Данилов. — Где нам еще быть? Все целы, товарищ старший лейтенант, никого не задело…

— Идут, гады… — процедил Иванченко, выбивая из автомата короткую очередь. — Сейчас осмелеют, через пустырь рванут… А еще сбоку, за хутором, целая кодла крадется…

— Лыжи разбирайте, что вы тут лежите? — встрепенулся Камбаров. — Мы с Ренатом все ваше барахло сюда стащили, пока вы там шумели…

— Полминуты на сборы! — объявил Мечников. — Пока не подтащили пулеметы да не шарахнули по нам из всех стволов… Уходим на юг, не растягиваться, постоянно вести перекличку. Если кто отстанет, высеку, к чертовой матери!

Об отдыхе после боя оставалось только мечтать. Но удача окрыляла, вливала силы. Великое дело сделали — и без единой потери! К тому же у них были лыжи, а у преследователей — нет. Пока подтянутся лыжные отряды, пока соседние части перекроют местность — уйма времени пройдет. Мечников спешил, подгонял людей, а хвойный лес все не кончался. Силы таяли, и Никита разрешил сделать короткий привал. А потом отдал приказ повернуть на запад и двигаться по прямой не меньше километра, только так можно сбить погоню с толка. Это стало непростой задачей, лес неожиданно оборвался, и группа оказалась на берегу водоема. Пришлось идти в обход, но лыжники завязли в сложном рельефе береговой полосы. Все чаще приходилось делать привалы, вслушиваться. Бойцы сидели кучкой, заразительно зевали, курили в рукава маскхалатов — все рукава уже прожгли папиросами.

— Вы финскую форму так и не сняли, товарищ старший лейтенант, — подметил Анкутдинов. — Понравилась, видать? А ваша одежда, кстати, у нас с Камбаровым — таскаем в вещмешках.

— Таскайте, — отозвался Мечников, натягивая на уши ушанку со львом на кокарде, — рано пока переодеваться. Подойдем к нашим — там посмотрим.

— Смотрите, Иванченко курит! — воскликнул вдруг Данилов. — Безобразие! Толик, прекрати! Ты же мамой клялся!

— Да пошел ты! — проворчал Иванченко, выбрасывая окурок. — Хватит уже подначивать, ничего не сделается с моей мамой. Ну, погорячился чуток…

— А он несерьезно, не в затяг, — засмеялся Максимов.

Снова потянулись колонной вдоль берега. Сгустились тучи, сыпал комковатый тяжелый снег. Потом усилился ветер, сменил направление, и снег полетел в глаза, обжигал лица. За озером снова простирался сосновый бор. В какие дали он тянулся, оставалось только догадываться. Впрочем, вскоре он оборвался, местность спускалась в низину, растительный мир здесь представляли заскорузлые деревья с голыми ветвями. Пришлось сдавать обратно — меньше всего хотелось оказаться в болоте. Повернули на юг и двинулись краем низины, пока ее не пересекла дорога. Слева и справа поблескивали огоньки. Проехал небольшой грузовик с финскими солдатами. Разведчики лежали в снегу, вдыхали зловонный выхлоп, еле сдерживая кашель.