всерьёз, без презрения… Если кто-то и смотрел с вызовом, он старался не обращать на них внимание. Всему своё время.

Сегодняшний день обещал стать для него знаменательным.

Из всех целей, указанный командованием, никто ещё не был столь опасной и столь желанной как Абрихель. Он обладал хладнокровием змеи, из его уст лился змеиный яд, при этом гордости хватило бы на целого дракона. Несомненно, именно гордость толкнула колдуна на сговор с другими адептами и, весьма возможно, первосвященником. Поэтому он должен был понести заслуженное наказание.

Что самое важное, он многое знал о лжепророке. Калех, когда несколько лет назад заявился в храм, своими речами ощутимо задел его самолюбие. Не в силах смириться с поражением, колдун непрестанно следил за Калехом, ища куда надёжнее ударить, бросил всех своих подручных разнюхивать любые белые пятна в жизни пришельца. Видимо, он сумел сделать какие-то выводы и попытался нанести удар, похитив мальчишку и заманив лжепророка в ловушку. Он недооценил Калеха и не подумал о том, что тот сможет дать ему отпор. Или то была очередная игра?

В любом случае он оставался единственной преградой к исполнению миссии Тубала.

Капитан жестом приказал женщине в маске с багроводесятниками выбить дверь и схватить колдуна, а сам остался ждать снаружи. Вскоре он услышал бессильные крики, звон стекла и звуки ломающейся мебели. Вокруг не было не души, и никто не мог бы увидеть его кулаки, стиснутые до белизны в пальцах, и высоко вздымающуюся от тревожного дыхания грудь. Наконец всё затихло.

Некоторое время Тубал не решался войти в дом. Хотя женщина в его отряде была одной из Пустых и могла блокировать любое колдовство, ему стоило больших усилий, чтобы не сорваться с места и не побежать прочь. Он заложил руки за спину и подставил лицо дневному ветру, ощущая, как возвращается спокойствие. В безоблачном небе завис ослепительно-яркий солнечный диск. Знак огня и света – хороший знак. Тубал медленно вздохнул и прошёл в жилище колдуна.

Внутри ждало зрелище, от которого захватило дух.

– Пошли прочь! – кричал колдун, тщетно пытаясь вырваться из хватки. – Дива вас раздери, что вам…

Он замолк. Два багроводесятника держали его, давя на плечи и принуждая сгорбиться, а женщина в маске со скучающим видом стояла позади. Абрихель поднял голову, и Тубал увидел искажённое болью лицо, наполовину скрытое за спутанными каштановыми прядями. Но даже так невозможно было скрыть его взгляд.

Взгляд подстреленного степного волка.

Абрихель дёрнулся вперёд, но безуспешно. Багроводесятники только сильнее вывернули ему руки.

– Так вот оно что! – воскликнул он, и его глаза ещё ярче засверкали от злобы. – Мне не следовало удивляться, что именно ты пошёл по моему следу, Тубал. Как пёс…

По его лицу стекали ручьи пота, чуть красноватые от кровоточащей раны на лбу. Одежда колдуна смялась и местами порвалась, на босых ногах виднелись свежие ссадины. Тубал глубоко вдохнул, медленно выдохнул и перевёл взгляд на лицо Абрихеля. Почему он казался хозяином положения? Это тяжёлое, но размеренное дыхание. Презрительный взгляд…

Ухмылка на губах.

Тубал в очередной раз задумался: «Как он заставляет бояться себя?»

– Ты ведь пёс, верно? Преданный хозяину, который его вечно колотит.

Старые кирзовые сапоги противно заскрипели по лакированным доскам. Тубал склонился над Абрихелем; тот задрал голову, и смуглая кожа блеснула от пробившегося снаружи луча солнца.

– Ты жалок.

Тубал отпрянул, оглядел своих людей, ища тени насмешки на их лицах.

– Снимите с него одежду, – приказал он.

Резкая подсечка выбила пол из-под ног Абрихеля, и он рухнул на зад, раскинув руки в стороны. Теперь стала заметна тонкая струйка крови возле его правого уха. Ублюдок пытался колдовать.

Тубал стоял над ним, дрожа от испуга и ликования.

«Ну и кто теперь жертва? А кто охотник?»

Он молчаливо смотрел, как с колдуна грубо срывают рубаху, стягивают штаны, оставляя в одном пыльно-кремовом исподнем. Как же повезло ему оказаться в своём доме, а не в сырой камере.

– Так вот до чего ты опустился! – противно засмеялся колдун.

Костлявое тело, покрытое светлыми пятнами на животе и лодыжках, вздрогнуло, точно от судороги.

Но Тубал не решался подойти.

– Ну, что скажешь? – ухмыльнулся Абрихель, глядя ему в глаза.

Он жадно втянул воздух через нос и поморщился, будто учуял вонь. Разочарованно покачал головой.

– Не нравится?

– Всю одежду, – сказал Тубал.

В приюте ему часто приходилось слышать, что даже самый могущественный человек, если его раздеть догола, становится ничтожным и униженным.

Униженным – возможно, но точно не ничтожным.

Тубал осмотрел колдуна. Сидящий на полу, удерживаемый под руки, нагой, со съёжившимся фаллосом в окружении густой тёмной поросли на лобке, Абрихель всё ещё выглядел грозным.

Проклятый адепт!

Усилием воли Тубал заставил себя наклониться, достаточно близко, чтобы слышать дыхание колдуна.

– Ты жалок, – процедил Абрихель и попытался плюнуть в него, но промахнулся.

А затем пнул Тубала в голень. Удар получился не сильный, но его хватило, чтобы капитан отскочил и инстинктивно потянулся за револьвером; его люди никак не отреагировали. Абрихель смотрел на него с издёвкой…

Тубал пригладил кобуру на поясе. В порыве он едва не забыл, зачем пришёл.

Колдун снова дёрнулся вперёд, хищно оскалив окровавленные зубы.

– Я понял… – неожиданно спокойным, почти обречённым голосом произнёс он и выгнул спину, скривившись как от боли. – Ты хочешь отыграться за прошлое.

Тубал зло смотрел на него. Когда он узнает всё, что ему нужно о Калехе, стоит навсегда избавиться от мерзкой змеи.

Эта мысль придала сил, заставила улыбнуться.

Некоторое время он стоял, не говоря ни слова, и задумчиво глядел на повисшего на руках багроводесятников Абрихеля. Снаружи прогремел одинокий грузовик, оставив просачивающийся сквозь приоткрытые двери запах пыли и солярки. От дурманящей вони закружилась голова, и даже колдун, казалось, перестал осознавать что-либо, пока капитан не заговорил.

– Что, Абрихель, – спросил Тубал, – каково это, быть в роли скованного? Ведь теперь, когда первосвященник попал в опалу, адепты сделались виновными во всех смертных грехах. А всё – ваша непомерная гордыня! Вы могли спасти Кашадфан от яда лжепророка, но предпочли строить свои козни против президента. Есть в этом справедливость, не находишь?

Абрихель опустил голову.

– Справедливость? – прохрипел он.

Какой же сладкой может быть власть над своим злейшим врагом!

– Ну да… – продолжал Тубал, не сдерживая улыбки, глядя на обессиленного колдуна. – Такой безбожник как ты… Я ведь говорил, что чту заветы Спасителя? Наконец-то я смогу исполнить свой долг. Хотя и мне пришлось блуждать в потёмках, но это ты и сам знаешь.

Продолжительный булькающий кашель.

– Я знаю, да.

– Как всё замечательно складывается, – сказал Тубал,