Шел всего пятый месяц его правления. В государстве полным ходом развернулась подготовка к 15 апреля 2012 г. – 100-летнему юбилею Вечного Президента Ким Ир Сена. Даже спустя 18 лет после его смерти рождение Ким Ир Сена праздновалось как День Солнца, самый священный день в северокорейском году. В этот день проходят военные парады, устраиваются фейерверки и поклонения статуям и другим памятникам непреходящей славе Великого Вождя. Столетие лучше, чем простой день рождения, предрасполагало юного диктатора укрепить миф о пэктусанском роде и подтвердить свое божественное право на руководство страной. По случаю великой даты он планировал две недели пышных торжеств.

А начать намеревался с большого «Бум!».

13 апреля Корейский комитет космических технологий запустил на орбиту новый, как сообщалось официально, спутник наблюдения за Землей. Он назывался «Полярная звезда-3», благоприятное имя: каждый северокореец знает, что Полярная звезда появилась на небе над вершиной Пэктусана в тот день, когда родился Ким Чен Ир.

О планах запуска Комитет космических технологий объявил месяцем ранее. Чернила едва успели высохнуть на соглашении от 29 февраля, согласно которому КНДР отказывалась от ракетных запусков и ядерных испытаний в обмен на продовольственную помощь. США и другие страны остерегали Ким Чен Ына от запуска спутника, усматривая в нем плохо замаскированное испытание ракеты большой дальности. Но пхеньянские медиа твердили, что КНДР всего лишь пользуется суверенным правом на мирное использование околоземного пространства. На запуск спутника съехались журналисты со всего мира. На рассвете ракета поднялась со стартовой платформы, но через 90 секунд полета рухнула в море между Корейским полуостровом и Японским архипелагом.

Скрыть это режиму было бы трудно, учитывая ту помпу, с которой готовился пуск, и присутствие иностранных журналистов, которые все записали. Государственные райтеры просто объявили, что «спутник не удалось вывести на заданную орбиту» и что специалисты разбираются в причинах неудачи.

Даже это немногословное и вынужденное признание было бы немыслимо прежде. Ким Чен Ир никогда не признавал и малейших недостатков. А вот Ким Чен Ын публично признал неудачу. Это был один из первых знаков того, что вождь, во многом двигающийся по стопам отца, к некоторым вещам будет подходить по-другому. Он показал, что готов признавать слабости Северной Кореи и работать над их устранением.

Так или иначе, у Кима скоро появится повод радоваться. Его ученые быстро разберутся с причинами неудачи, и к концу года спутник выведут на орбиту – неустойчивую, но все же.

Ким Чен Ын не собирался вечно носить ярлык растяпы. Через два дня после унижения с рухнувшим спутником Великий Преемник вновь стоял на балконе библиотеки, взирая на площадь, названную в честь его деда. На том самом месте, куда лишь полтора года назад ступил вместе с отцом принимать большой военный парад и впервые официально показаться миру.

Теперь он произносил речь. По большей части она состояла из стандартной чучхейской трескотни о том, как «непобедимая армия» КНДР добьется «окончательной победы над империалистами». Но речь была событием сама по себе. Ким Чен Ир за 17 лет во главе страны выступал на публике лишь однажды и произнес одну-единственную фразу. В 1992 г. на параде он провозгласил: «Слава героическим солдатам Корейской народной армии».

Этот молодой человек, всего несколько месяцев пробывший на верховном посту, 20 минут говорил перед батареей из семи микрофонов, обращаясь к народу. Он нисколько не волновался, впервые в роли вождя выступая публично, и выглядел раскрепощенным, улыбался и шутил с помощниками, что стояли рядом.

Этот молодой вождь разительно отличался от отца. И тем не менее картина была узнаваема. Глядя на это выступление, северокорейские зрители волей-неволей вспоминали Ким Ир Сена, своего Вечного Президента. Ким Чен Ын говорил сиплым, как у деда, голосом и был одет в непременный для Ким Ир Сена френч, к которому приколол красный значок с портретом деда.

В окружении генералов в парадной форме и высоких государственных чиновников Ким Чен Ын смотрел, как десятки тысяч солдат маршируют по площади внизу, вздымая гигантские портреты его отца и деда. Он салютовал своим предшественникам, а солдаты чеканно скандировали его имя. Теперь все это принадлежало ему.

Да, Ким Чен Ын стал подарком для карикатуристов и комиков, но удержаться у власти вопреки многому ему помогли не случай, не удача и не звезды. Все его действия с первых дней на верховном посту тщательно просчитывались ради единственной цели – остаться, как это называют имиджмейкеры, Победоносным, Стальным и Волевым Командиром Северной Кореи.

В мире были склонны преуменьшать власть Ким Чен Ына, писали, что он лишь декоративная фигура, а решения принимает старая гвардия.

Действительно, в первые месяцы и годы казалось, что Великого Преемника в чем-то немного наставляют. Важнейшим из советчиков стала ему тетя Ким Гён Хи. С братом Ким Чен Иром они были довольно близки, и Гён Хи стала важной опорой режима. Она взяла на себя главные заботы об образовании племянника и обеспечила ему столь необходимую поддержку, когда он занял место вождя. Она же следила за тем, чтобы капиталы семьи Ким оставались в сохранности.

Ее муж Чан Сон Тхэк, стоявший у гроба Ким Чен Ира, стал своего рода диспетчером, курирующим повседневные государственные заботы. Чан решал, какую информацию предоставить вождю и как ее ранжировать, и сам расставлял нужные акценты[73]. Последним в своеобразном триумвирате советников был Чхве Рён Хэ, начальник Главного политуправления Корейской народной армии, специального ведомства внутри вооруженных сил, занимающегося политическим образованием военнослужащих. Этот важный пост давал Чхве власть и в армии, и в Трудовой партии.

Трое бонз опекали и наставляли молодого правителя, осваивавшегося в новой роли, но северокорейский режим держится на фигуре Верховного Вождя, а Ким Чен Ын получил в свои руки абсолютную власть. Скоро это подтвердят судьбы его наставников[74].

Утверждаясь в роли вождя и хозяина страны, Ким Чен Ын вполне осознанно отказался от «паломничества» в Москву и Пекин, которое совершали его отец и дед. И постарался сделать так, чтобы никто другой тоже не покинул пределов страны. Он немедленно принялся запечатывать границы, стремясь остановить исход людей и показать, что страна в его стальной хватке. Он начал перекрывать информационные потоки, с помощью высоких технологий выслеживая граждан, осмелившихся смотреть южнокорейские мыльные оперы или слушать китайскую поп-музыку. Он впрыснул в общество новую инъекцию страха, добиваясь, чтобы люди ни на минуту не переставали бояться. Простой народ утюжили новыми репрессиями, а государственные аристократы, стяжавшие слишком много власти, рисковали оказаться в ссылке, в тюрьме – или хуже.

Ким Чен Ыну нужна была когорта сторонников, кровно заинтересованных в его успехе, и он решал, кого оставить в своем кругу, а кого вычистить. Он избавлялся от тех, кто мог посягнуть на его абсолютную власть, жестоко распорядившись судьбами собственного дяди, а потом и единокровного брата и показав, что не остановится ни перед чем.