– Трое возвращаются с передового поста… – сообщил подполковник Разин. – «Багира», «Бакенщик», на вас идут… Вы как раз на пути… Блокируйте их…

– Я – «Сокол»… Мне их видно…

– Я – «Спартак»… Держу их на прицеле… Женщин нет…

– Подстрахуйте… Они не должны дойти…

– Один в камуфляже…

– Осторожнее с ним… Может быть чеченом… Снайперы берут двух других, капитаны захватывают чечена… И без звука, вы недалеко от лагеря…

– Понял… – за двоих отозвался капитан Юрлов.

– Мы готовы… – ответил Парамонов.

– «Кречет», «Ясень», вы в засаде?

– Нет, сдвинулись ближе к лагерю… – отозвался майор Паутов. – Наблюдаем…

– «Приштина»… Ты тоже, как я вижу, на месте?

– Держим лагерь под прицелом…

– В лагере восемь человек. Вас пятеро… Есть «винторез» и арбалет… Два одновременных выстрела, и сила почти на вашей стороне… Если со стороны будет шум, сначала выравниваете силы, потом накрываете огнем… «Винторез» может сделать два или даже три выстрела… Парамоша успевает обычно трижды выстрелить, пока поймут… Лучше, конечно, обойтись без шума… Но будьте готовы ко всему… «Ростов», смещайся вплотную к аванпосту… Страхуй эту сторону… «Багира», «Бакенщик», готовьтесь, они скоро на вас выйдут… «Спартак», сразу после выстрела переключайся на пост правого фланга. Там один человек…

– Я его искал в прицел… Не нашел…

– Внимание…

Я наложил на арбалет стрелу, выставил прицел. Попытался в бинокль рассмотреть тех, что шли к костру от аванпоста. Конечно, я рисковал, потому что контролировать следовало людей у костра, но я был уверен, что военные разведчики с задачей справятся без шума. И потому хотел посмотреть на их работу. В этот момент мною управляло совсем не спортивное любопытство, а только желание перенять опыт. Но это оказалось невозможным: мой бинокль темноту не пробивал… Однако в наушнике я все же услышал какой-то легкий шум, резкий выдох, и остановленное на половине восклицание.

– Готово, командир… – доложил капитан Юрлов.

– Спеленали?

– И кляп в пасть, чтобы не вонял… Надо же такую вонючую пасть иметь… Я его за три метра по запаху почувствовал…

– Человек, значит, нехороший… – сказал лейтенант Сокольников. – Меня так мама учила – если у человека изо рта падалью воняет, никаких дел с этим человеком не имей…

Снайпер начал болтать сразу после выстрела. Напряжение сбрасывает…

– Правильно твоя мама говорила… – поддержал я. – У нас в Приштине английский генерал был – сволочь первостатейная… И от него за километр несло. Потом его собственный же шофер чем-то по голове огрел… За запах… Генерала списали, а водилу, надо думать, посадили…

– Это что, угроза нам, майор? – спросил капитан Решетников.

– Я адвокатом выступлю… – сказал Разин. – «Спартак», что молчишь?

– Ищу правое охранение… Я сверху его видел… Надо было тогда стрелять…

– Надо было… – проворчал Разин.

– Приказ не расслышал… Связь была скверная…

– Вот и ищи… Теперь приказ понятен?

– Так точно, товарищ подполковник… Нашел! И… Сколько их теперь осталось?

– Двенадцать… А должно остаться восемь… И к ним подходить только после того, как аванпост прекратит существование. Десантура и «Кречет» на месте, остальные – к аванпосту…

– Искандер… Ты опять не спишь… Неужели ты никогда спать не будешь?

Оттого, что Мадина плохо говорит по-русски, ее слова звучат особенно наивно.

– Я почти сплю… – ответил я намеренно вялым и сонным голосом, совсем не таким, которым мог бы говорить сейчас, которым хотелось говорить сейчас.

– Скажи мне, что с тобой происходит… Я в чем-то виновата перед тобой? Ты на меня обижаешься? Скажи, Искандер…

– Что происходит… Засыпаю я…

Хреновый все-таки из меня артист. Слышал много раз, что плохой артист не знает, куда руки на сцене девать. У меня тоже так бывает, а еще я всегда чувствую, когда мой голос звучит фальшиво.

Я на другой бок перевернулся, и колени согнул, вынуждая этим и Мадину лечь по-другому. Разговаривать, лежа ко мне спиной, она не будет…

Никогда раньше не задумывался над тем, сколько может не спать человек.

Хотя, я когда-то читал про женщину, кажется, жительницу Швеции, которая вообще не спит. На протяжении уже нескольких десятков лет. Но она постоянно находится в полусонном состоянии, и бодрствующей ее назвать тоже трудно. Что же касается меня, я даже в полусонном состоянии не находился. Не знаю даже, как назвать мое состояние… Привычно нервное, что ли…

Первое время я спокойно ожидал, когда кто-то приедет или придет и подаст мне знак, слово скажет, взглядом потребует в сторону отойти для разговора. Всех приезжающих я когда встречал, то с ожиданием в глаза заглядывал, нарываясь, порой, на недоумение. Подполковник Магометов твердо сказал, что меня найдут. Я должен был все выяснить, собрать сведения и за сведениями ко мне обратятся. Найдут и обратятся…

Но до сих пор я не дождался связного… Иногда мысль появлялась, что Магометов просто забыл про меня, как кто-то забывает порой, про какую-нибудь вещь… Положит ее где-нибудь и забудет… Впечатление именно такое складывалось… Конечно, всерьез не верилось, что кто-то засылает агента и забывает о его существовании. Мы даже договаривались о сроках моего пребывания у чеченцев. От месяца до двух… Уже третий месяц скоро кончится, а я все жду… И сведения уже собрал, правда, не полные, но что-то уже могу передать… Но кому передать?…

А передать нужно срочно… Теперь к тому, что я знал, добавилась важная, почти государственного значения информация… И некому ее передать, и невозможно ее отправить…

Подполковник Магометов, Али Алиевич, дорогой, куда же ты пропал, как же ты так вот бросил меня здесь одного…

* * *

– Мовсар, говоришь, его зовут… Честно говоря, я ожидал, что приедет сам Ачемез Астамиров… Были слухи, что он приехать собирается, и мы даже определенные мероприятия запланировали, чтобы из виду его не упустить… Но, может быть, Мовсар – это только разведка, а потом сам Ачемез приедет… Мовсар Астамиров в селе живет, не в Грозном, а в селе, там же… Он в действительности родной брат Мадины… Но на него у нас вообще ничего нет. Мовсар не проходит по нашей картотеке… Он, кажется, даже в боевиках никогда не был… Только в первую чеченскую какое-то время входил в отряд Ачемеза, но в боевых действиях не участвовал, а потом стал какой-то властью в районе. Когда власть в очередной раз сменилась, это при Яндарбиеве – тот везде хотел своих людей воткнуть, Мовсар в село вернулся, и сам по себе жить стал… Ничего про него сказать не могу. Умный он или дурак, чем занимается или вообще ничего не делает, добрый человек или абрек… Ничего…