осуждали деятельность этих движений за отделение как по моральным причинам (нанесение увечий мирным гражданам), так и за то, что их деятельность наносит ущерб еврейскому единству, которое воплощает в себе ишув. Против них выступал, в частности, Моше Шапира. Главный раввинат во главе с рабби Исааком Герцогом и Бен-Ционом-Мейром-Хай Узиэлем выпустил несколько воззваний, направленных против движений за отделение. Другие, в особенности Иехуда Лейб Маймон, проявляли понимание и даже сочувствие в отношении некоторых действий «Эцель» и «Лехи»[119].

Участие в подпольной деятельности давалось религиозной молодежи тяжело. Хотя по данному поводу существуют разные мнения, мы видим попытки создания религиозных подпольных формирований уже на самой ранней стадии. Некоторые участники этого процесса поддерживали полное включение в гражданские формирования с целью оказывать на них влияние и одновременно – с целью предотвратить полномасштабное признание секуляризации. При этом служить религиозным рекрутам было тяжело, особенно из-за нарушений субботы, когда приходилось писать или курить – как в силу боевых условий, так и по приказу светских командиров. Эти молодые люди пытались придерживаться религиозных установлений, в частности изучать Тору, одновременно неся все тяготы военной подготовки. Первые курсы для религиозных офицеров были открыты в мае 1939 года, и один из религиозных отрядов принял участие в операции в Бирии, после чего 24 его члена были арестованы англичанами. Это событие превратилось в миф как в «Мизрахи», так и в «Бней Акива», где 11 адара впоследствии было объявлено днем ежегодного паломничества в Бирию.

В канун создания государства

Когда в ишуве сложилось понимание, что британские власти не намерены менять свою политику даже после окончания Второй мировой войны, было создано Еврейское движение сопротивления[120], объединившее под своей эгидой сторонников борьбы против мандата. «Ха-зофех» писала: «Будет сделано все для нарушения этих законов» (имелась в виду Белая книга)[121]. В свете растущей непреклонности британских властей в годы правления министра иностранных дел Эрнеста Бевина «Мизрахи» превратилась в решительного оппонента умеренной политики Хаима Вейцмана.

Кроме того, большинство лидеров «Мизрахи» продолжало жестко противиться предложениям о разделе[122]. Для них неделимая земля Израиля была понятием принципиальным. Однако в конце 1946 года, когда многочисленные аресты руководства ишува в «Черную субботу» положили конец ожесточенной официальной подпольной борьбе с британскими властями, эта жесткая позиция была изменена в связи с проблемой перемещенных лиц в Европе. «Государство, пусть и небольшое, – это инструмент спасения», – утверждал Маймон. Он заявил, что еще в 1937 году согласился бы на предложение о разделе, если бы Иерусалим был включен в территорию еврейского государства. К Маймону присоединились рабби Зеев Голд, Хаим Пик и другие. В итоге, однако, Бар-Илан и его фракция, выступавшие против раздела, взяли верх, и движение продолжило проводить свою активную линию.

После создания в мае 1947 года UNSCOP (Специального комитета ООН по Палестине) в сионистском движении возобновились дискуссии по поводу раздела. Вопрос заключался в том, выйти ли с инициативой о разделе самим или занять максималистскую позицию и принять идею раздела лишь как неизбежный компромисс. Религиозные сионисты выступили против большинства членов руководства Еврейского агентства, отстаивавшего необходимость создать еврейское государство на всей территории Великого Израиля. На сей раз к «Мизрахи» обратились с просьбой представить свою позицию комитету (в отличие от предшествовавших ситуаций, когда «Мизрахи» сама высказывала желание там выступить), и Бен-Гурион настоял на том, чтобы представил ее Маймон. Маймон выступил перед комитетом, хотя Всемирный центр «Мизрахи» во главе с Бар-Иланом проинформировал Бен-Гуриона, что Маймон не является представителем движения, и заявил: «Вся эта земля наша и, с помощью Бога Израиля, в будущем будет нашей в качестве еврейского государства». После этого он добавил, что все годы еврейского изгнания Эрец-Исраэль оставалась незаселенной, поскольку только евреи способны возродить ее после опустошения. Решение комитета ООН, санкционировавшее раздел и в особенности утвердившее проблематичный статус Иерусалима, вызвало кризис в рядах религиозных сионистов; преодолеть его попытались, объявив процесс избавления постепенным. Одним из элементов, продиктовавших подобный ответ, стала мессианская идея.

Опять же, в рамках принципа единства, являвшегося для религиозного сионизма основополагающим, его руководители попытались добиться союза между «Хаганой» и подпольными группами, ратовавшими за отделение. Маймон, Моше Шапира[123], Давид Цви Пинкас[124] и другие лидеры «Мизрахи» и «Ха-поэль ха-Мизрахи» твердо решили достигнуть соглашения, которое объединило бы все силы. Религиозные сионисты участвовали в попытках поставить все воюющие силы под общее командование; впоследствии из этого возникла Армия обороны Израиля. В силу того же подхода члены «Мизрахи» и «Ха-поэль ха-Мизрахи» вышли из состава Временного правительства после расстрела «Альталены» – судно, перевозившее оружие для «Эцель», было затоплено береговой артиллерией Тель-Авива – и вернулись только после того, как стало ясно, что гражданской войны удалось избежать.

По ходу Арабо-израильской войны религиозные поселения «Мизрахи» и «Ха-поэль ха-Мизрахи» оказались на линии фронта. Бои шли в блоке Эцион, в долине Бейт-Шеан и в Негеве; в поселениях было много жертв. Если противник был вооружен пушками, бронемашинами и не испытывал недостатка в боеприпасах, то у защитников зачастую не было ни надежного оружия, ни укреплений. Члены кибуцев Кфар-Даром и Беерот Ицхак сражались с египетскими силами. Поселения блока Эцион, жители которых вели бои с иорданцами за контроль над дорогой Хеврон – Иерусалим, были атакованы и покинуты; сражавшиеся в Кфар-Эцион погибли (уцелело лишь четверо), а члены кибуцев Масуот Ицхак и Эйн-Цурим попали в плен и были отпущены лишь одиннадцать месяцев спустя, в апреле 1949 года [Knohl 1975; Ben-Yaakov 1978]. Как представляется, вклад религиозных сионистов в победу в Арабо-израильской войне оценен не полностью и, как и другие затронутые в этой книге вопросы, требует дополнительного изучения. Подробное военно-историческое исследование событий в поселениях религиозных сионистов позволит прийти к более взвешенной оценке, хотя это и не значит, что полностью будут избыты все обиды по поводу якобы несправедливого отношения к религиозным сионистам. Важно, что эти обиды способны объяснить многие решения, принятые движением впоследствии.

На пути к конституции

Часто приходится слышать, что религиозный сионизм не был готов к созданию государства, то есть к тому, чтобы сделать еврейский Закон частью государственного законодательства. Сторонники этой точки зрения исходят из того, что религиозным сионистам следовало подготовить полномасштабное законодательство будущего государства, которое основывалось бы на еврейском Законе, но при этом было бы приспособлено для нужд и условий современного государства. Все эти ожидания были прежде всего обращены к Главному раввинату и его тогдашним главам, рабби Герцогу и рабби Узиэлю[125]. Они, однако, не стали брать на себя эту миссию,