Еще минута, и он утонет.

Урс свистнул – вышло змеиное шипение. Он развернулся в ту сторону, где должна была быть деревня и пошел торопливо, то и дело запинаясь об невидимые коряги. Туман, взбудораженный движением, клубился и завивался седыми локонами, отмечая путь, пройденный человеком.

А потом, в одно мгновение все исчезло. Мир превратился в бесконечное непроницаемое облако.

Ослепший Урс наткнулся руками на толстый шершавый ствол – должно быть дуб – и прижался к нему спиной. Поставил на землю корзину. Вспомнились слова Вигора: «…эти твари приходят с туманом, они скрываются в нем, появляются оттуда…», и он выставил перед собой правую руку с зажатым в кулаке ножом. Слишком маленьким, чтобы являться серьезным оружием.

Рядом что-то жалобно заскулило, тесно прижалось к ноге. Урс опустил свободную руку, и его пальцы зарылись в густую мокрую шерсть – Берт! Пес лизнул ладонь хозяина и снова заскулил, жалуясь на собственную беспомощность и растерянность.

– Ничего, – произнес Урс, не слыша своего голоса, – выберемся… выберемся… выберемся… – повторял он беззвучно, словно заклинание и не мог понять, не мог вспомнить, что означает это странное слово.

Он закрыл глаза.

Меч остался дома.

С ним только нож. И Берт.

Он слеп. Беспомощен.

Стар…

Но ведь еще недавно…

Дыхание… Легкость… Восприятие… Абсолютное видение…

И не надо глаз…

Только дыхание. Расслабление…

Он успокоился. Отрешился.

И вновь оказался вне своего тела. Завис над ним, привязанный незримой пуповиной. Он видел себя со стороны, видел не глазами, да и не видел вовсе, а ощущал, чувствовал, верил… И каждое дерево, каждая травинка были частью его.

Туман не исчез. Он просто стал прозрачен. И в нем что-то двигалось. Сгущалось. Что-то еще не живое, но уже и не мертвое приближалось к нему, кралось. Опасное. Урс еще не видел, но уже знал, что приближалось к нему. Бледные карлики с длинными когтистыми лапами и иглами зубов в трещинах пастей.

Смертельно опасные уродцы.

Точно такие, как описывала девушка…

Он поднял руку.

Заставил ее подняться, отстраненно наблюдая за своим телом.

Управлять собой оказалось неожиданно легко. Привычно.

И, сжав в кулаке нож, Урс шагнул навстречу спешащим полуживым сгусткам.

Первый карлик появился из-за ближайшего дерева. Он был уродлив и страшен. Длинные руки почти волочились по земле, клыки прокалывали кожу губ, длинный острый язык, словно алый червь, ежесекундно выскальзывал из пасти и облизывал все лицо: обвислые щеки, бородавчатый подбородок, вытаращенные глаза. Урод был уверен в своей неуязвимости, он шел в густом тумане, он сам был частью тумана, и не одно живое существо не могло видеть его.

Но Урс видел. Он взмахнул рукой, и нож легко вошел в шею карлика. Урс выдернул лезвие и ткнул уродца в спину, под левую лопатку. Тот всхлипнул, и осел на землю.

Еще один выскользнул справа из кустов. Увидел Урса, увидел нож в его руке, но ничего не успел понять – да и мог ли он вообще мыслить? Урс прыгнул к нему, ударил кулаком в висок, очертил тонкую шею острым лезвием, пнул падающее тело, отшвырнул назад – в кусты.

И сразу появились еще двое. С разных сторон. Зарычали, потянулись к нему когтями. Урс метнулся навстречу ближайшему, разрывая дистанцию с другим, полоснул по протянутой лапе, прокрутил нож в пальцах, перехватил, присел низко, лезвием шаркнул карлика по животу, вспорол брюхо, и вставая, ударил под челюсть, отбросил на спину и сразу же развернулся назад, уклонился от когтей, и ножом сверху в череп, размашисто, мощно, а второй рукой словно молотом наотмашь, и, выдернув липкое оружие, еще, не целясь, в падающее тело…

Он остановился.

Больше никого не было.

Четыре мертвых уродца лежали на земле.

Он убил их за считанные мгновения. Неужели они уничтожили целое село?

Задрожали ноги. Перед глазами все поплыло, закружилось. Навалилась слабость. Мир погас. Урс опустился на холодную землю, обретя тело. Открыл глаза.

Он дрался с закрытыми глазами!

Туман таял, спешно отступал в лес. Сквозь прогалины в кронах деревьев показалось небо.

К нему подбежал Берт, лизнул в лицо, завилял хвостом.

– Сейчас, сейчас, – сказал Урс, все еще приходя в себя. Он посидел немного, поглаживая собаку, обернулся, увидел возле кряжистого дуба корзину с грибами, сказал:

– Сходил по грибы! – и засмеялся надтреснуто, глухо. Затем тяжело поднялся и подошел к ближайшему мертвому существу.

– Вигор будет рад, увидев тебя.

«Жив ли колдун?», – возникла пугающая мысль, но Урс отогнал ее.

«Как они там? Живы ли?»

Он снял плащ, нагнулся, расстелил его по земле. Брезгливо взял карлика за ногу. Уродец был словно сделан из воска – плоть подавалась, мялась, от пальцев оставались вмятины. Казалось, что при желании можно скатать это существо в ком, вылепить заново в другом обличьи, и только когти и зубы останутся прежними – острыми, твердыми, опасными. Урс, поборов отвращение, положил мертвое тело на плащ, завернул в узел. Выпрямился, попробовал сверток на вес. Не так уж и тяжело. Он забросил ношу за спину, подхватил корзину, и нагруженный, согбенный, торопливо пошел к деревне. Прочь из леса.

«Все ли там в порядке?»

Берт радостно побежал вперед.

Старый Ланс вышел из дома, опираясь на копье.

Он прищурился слезящимися глазами на встающее солнце, на небо. Замер неподвижно, сутулый, почти горбатый, высохший, облаченный в неряшливое рванье – сам одевался, без посторонней помощи.

Би как раз доставала ведро из колодца, увидела старика, бросила все, подбежала к нему.

– Ты что это, Ланс!? – прокричала она ему на ухо.

Ланс беззвучно пошевелил губами, словно прожевывая слова.

– Не слышу!

Ланс вновь задвигал острой челюстью, потрескавшимися губами. Би едва разобрала, что он говорит, скорее догадалась.

– Урс… Где Урс? – спрашивал Ланс.

– Не знаю, – ответила Би и развела руками. – Куда ты встал?! Рано еще! Зачем вышел?

– Урс… Он видел…

– Да что ты говоришь!? – Би рассердилась. – Я все равно ничего не слышу! Иди домой!

Старик покачал головой.

– Сила… Урс видел… Где Вигор? Где колдун? Позови его.

– Что ты еще придумал?! Не знаю я, где он.

– Позови…

– Иди домой. Я его приведу.

– Я буду ждать здесь! – Ланс упрямо выпрямился и ударил в землю древком копья.