Одного взгляда на крестную было достаточно, чтобы понять ответ. Миссис Клируэлл беседовала с приятельницей, одновременно не выпуская из вида парочку. Заметив вопросительный взгляд подопечной, матрона жизнерадостно погрозила пальцем, но не выказала ни малейшего беспокойства за ее добродетель.

— Миссис Клируэлл… э… не возражает, — застенчиво пробормотала Лили. — Полагаю, несколько минут не играют роли.

— Разумеется.

Лили мгновенно успокоилась, и они зашагали по дорожке. Он было хотел предложить ей руку, но тут же передумал. Она так смущается, так не уверена в себе: он боялся испугать ее и снова вывести из равновесия. Он хотел, чтобы Лили знала: с ним она в безопасности.

Они прошли под каменной аркой и, покинув сад, очутились среди многочисленных скульптур. Здесь были и другие гости, ожидавшие продолжения концерта. Впереди вилась гравийная аллея, обсаженная высокими деревьями и спускавшаяся к серебристой в лунном свете реке.

— Миссис Коутс не рассердится на ваше отсутствие? — весело поинтересовалась она.

— Я сказал, что хочу поговорить с вами.

— Я польщена, — протянула она, но тут же добавила: — Она так прекрасна. Но ваши дамы всегда красивы, не так ли?

Дерек тихо, цинично рассмеялся и пожал плечами:

— А вашему мистеру Ланди понравилась соната?

— Боюсь, — сухо усмехнулась она, — мой мистер Ланди еще не стал большим ценителем искусства. Но мы над этим работаем. Я совершенно уверена, что ему до смерти все это наскучило. Я же очень люблю музыку.

— Вы правы, исполнение прекрасное.

Дерек откинул со лба прядь, обдумывая следующий ход.

— Я… простите, мисс Балфур, могу я задать вам очень личный вопрос?

— Можно подумать, я в силах остановить вас! — снова усмехнулась она. — Так и быть, майор. Можете спрашивать, хотя я не обещаю ответить.

— Почему он?

— Простите?

— Почему именно Ланди? И не повторяйте ту чушь насчет его прекрасных качеств. Немало благородных, порядочных людей весь вечер пожирали вас глазами. Вы, конечно, заметили.

Лили презрительно фыркнула:

— Почему не какой-нибудь богатый наследник вместо человека, который сам себя сделал?

Оба замолчали. Лили, казалось, искала подходящие слова.

— Да, я заметила тех мужчин, о которых вы упоминали. Фаты, щеголи, повесы, завсегдатаи игорных заведений. Откровенно говоря, майор, я нахожу их отвратительными.

— Отвратительными? — воскликнул он со смехом, сбитый с толку ее горячностью. — Но почему?

— Так уж получилось.

— Прекрасно. Так как насчет вас и Ланди? Вижу, он открыто за вами ухаживает. Но ведь вы еще не помолвлены?

— Это правда. А почему вы спрашиваете?

Дерек небрежно пожал плечами.

— Я только удивляюсь, почему он еще не сделал предложения.

— Сделает, когда будет готов, — заверила она.

— А вы? Готовы? — отпарировал он.

Лили привычно вздернула подбородок.

— Разумеется.

Он нахмурился и, не в силах сдержаться, коснулся пальцем ее щеки.

— Такая решимость. Я уже видел этот взгляд раньше. У молодых солдат, идущих в бой.

Лили нахмурилась, но он тут же опустил руку. Они пошли дальше.

— Когда вы потеряли отца? — спросил он.

— Пятнадцать лет назад.

— Вы были совсем ребенком.

— Да.

— Искренне вам сочувствую. Индия — суровая страна для европейцев.

— Вам лучше знать.

— Он пал в битве?

— Нет-нет, — вздохнула она. — Ничего столь славного. Он умер от желтой лихорадки.

Дерек искоса посмотрел на нее.

— Гибель в бою не всегда так славна, как вы могли слышать, — заметил он и, поколебавшись, добавил: — Все-таки странно, что мы осиротели по одной причине.

Она удивленно уставилась на него.

— Моя мать умерла от желтой лихорадки. Наводнения, лихорадка, они всегда идут рука об руку. После сезонных наводнений всегда наступает сезон лихорадки. В стоячей воде, оставшейся после того, как пройдут дожди, находятся личинки комаров. Комары разносят болезнь.

Лили вздрогнула.

— И это происходит каждый год?

— Как правило.

— Боже, как же это неприятно!

— Еще бы, — тихо рассмеялся он. — Насекомые размером с кролика. Тигры-людоеды. Махараджи, которые встречают нас орудийным огнем. Словом, непрерывные развлечения.

— Что же, должно быть, вы ищете смерти, майор, — сухо усмехнулась она, — потому что тогда, в Гайд-парке, мне показалось, что вам не терпится туда вернуться.

— Это дом. Кроме того, война продолжается. Мои люди нуждаются во мне.

— И блестящие возможности ждут вас, — весело напомнила она.

Но Дерек не обиделся.

— Думаю, вам понятны чужие амбиции, Лили Балфур. — Майор предложил ей руку, которую она смущенно приняла. — Полагаю, — продолжал он, довольный тем, что она смягчилась, — у нас с вами больше общего, чем каждый из нас готов признать.

— Вот как?

— Мы с вами в одной лодке. Пытаемся раздобыть деньги в Лондоне во имя благородного дела: вы стремитесь спасти семью, я — добиться отправки денег для армии. Все же это весьма утомительная обязанность, не так ли?

Она молча смотрела на него.

— Но довольно об этом, — продолжал он. — По крайней мере теперь, когда знаю о вашем отце, я могу понять, почему вы так ненавидите все связанное с Индией. Но уверяю: несмотря на множество опасностей, эта страна поразительно красива.

— Отчасти по этой причине мой отец был одержим Индией. Обещал привезти мешок рубинов для матери и еще один, с алмазами, — для меня.

— А, еще один из этих мечтателей. Теперь я понял. Если бы мне давали шиллинг за каждого нового рекрута, которого я заставлял снять розовые очки, когда развенчивал мифы о сокровищах Востока…

— Но, видите ли, папа имел очень мало общего с реальностью. В этом и была проблема. Он был мечтателем, и поэтому мои родные, мать и дед, не имели права отпускать его. Они оба должны были знать, что он не из тех людей, которые способны выжить в подобной обстановке. Папа… ничем не походил на вас. У него не было… вашего характера. Ваших качеств.

— Каких качеств? — требовательно спросил он.

— Не важно, — пробормотала Лили.

— Какие качества вы имеете в виду? — настаивал Дерек.

— Прежде всего безжалостность.

Вряд ли это можно принять за комплимент.