– Это надо забыть, – тихо произнес он, не глядя на Анни, – забыть и никогда не вспоминать. Когда сюда приедет моя жена, я не хочу, Анни, чтобы ты даже случайно намекнула ей про то, что здесь произошло.

Анни судорожно натянула на себя платье.

– Но… как? – Она не могла поверить своим ушам, неужели он приведет жену в дом после того, что сейчас произошло. – Но ведь вы любите меня? – шепотом произнесла Анни. – Вы любите меня, а я вас…

– Это неправильно! – Месье Карл поспешил к двери. – Я виноват, я не сдержался, но это неправильно! Это греховно! Так не должно быть!

– Вы куда? – Анни смотрела на него с ужасом, неужели он сейчас уйдет? Вот так просто возьмет и уйдет к своей жене, и это после всего, что между ними было.

– Я ухожу и постараюсь, чтобы мы больше с тобой не оставались наедине. – И месье Карл выбежал из комнаты. Еще мгновение – и хлопнула входная дверь, мужчина ушел.

Анни осталась сидеть на кровати, обхватив голову руками, у нее было такое чувство, что еще немного, еще совсем чуть-чуть, и она просто сойдет с ума. Все происходящее с ней в последнее время было невозможно ни понять, ни объяснить простыми человеческими словами, словно над ней навис злой рок и…

«Проклятия будут преследовать тебя…» – вспомнила Анни слова бродяги.

Девушка больше не могла находиться дома, ей не хватало воздуха, она накинула на себя теплый плащ и выбежала из дома следом за месье Карлом. Была глухая, темная, непроглядная ночь. Ночь, которая, как казалось Анни, уже никогда не закончится. Девушка стояла на мостовой, и холодный ветер раздувал ее растрепанные волосы. Она еще ощущала поцелуи Карла, горячие, страстные, изматывающие, и не представляла, как она будет без них жить дальше.

Анни оглянулась по сторонам, узкая улочка была пуста, но она сейчас не испугалась бы встречи ни с нищим, ни с самим дьяволом, в какой-то момент она перестала испытывать все эмоции, в том числе и страх. И только боль потери Карла, огромная и пульсирующая, словно живой организм, заполнила собой всю ее душу. Анни поморщилась, нещадно болело в груди, хотелось вырвать этот горящий комок из сердца голыми руками, а быть может, и сердце вырвать вместе с любовью. Зачем любовь, если она приносит столько страданий?

Анни подняла голову и на фоне мрачного, черного неба увидела шпиль собора Нотр-Дам-де-Пари, он был настолько огромный и величественный, что возвышался над всем Парижем как знак, и девушка его поняла. Ей надо идти в храм, и она просто пошла вперед, автоматически переставляя ноги, а затем побежала, задыхаясь и едва не падая, но она продолжала бежать вперед, к собору, где, быть может, Бог простит ее и наставит на путь истинный.

У собора было довольно людно, какие-то люди жгли костры прямо у входа в храм и грелись, другие сидели небольшими группами и негромко переговаривались. Добежав до храма, Анни сильно запыхалась и остановилась, чтобы перевести дыхание. Она была в таком состоянии, что даже не удивилась, почему глубокой ночью возле собора столько людей и почему это были только мужчины. Не глядя ни на кого вокруг, Анни вошла внутрь и пошла к алтарю. Она не знала, что вчера с вечера Нотр-Дам-де-Пари захватили мятежники, которые были против правления кардинала Бурбонского, они крушили все на своем пути, но к ночи устали и решили перевести дух, поджидая королевских стрелков, которые должны были появиться с минуты на минуту.

Перед величественным распятием Христа Анни упала на колени, но не успела произнести и слова, как следом за ней в храм ворвались люди, вооруженные мушкетами. Анни растерялась, она и так находилась не в лучшем эмоциональном состоянии, а здесь еще и выстрелы, крики и ругань. Девушка отползла в сторону, чтобы не стать участницей потасовки, возникшей прямо у нее на глазах. Несколько бродяг, видимо из числа недовольных властью, с топорами накинулись на двух королевских стрелков, которые начали по ним нещадно палить. Кровь, крики ужаса, стоны, все смешалось, и Анни наконец-то поняла, что попала в беду. Девушка поползла под рядами лавок в самый угол собора, надеясь там переждать потасовку, а затем выбраться наружу. Один из бродяг забросил внутрь храма горящие палки из костра, целясь ими в головы королевских стрелков, но промахнулся. Объятые огнем поленья упали на деревянные лавки, расположившиеся в центре собора, прошло совсем немного времени, и они начали тлеть. В это время с улицы на помощь бродягам прибежала подмога, все вместе они накинулись на стрелков, перевес был явно на стороне мятежников, поэтому королевских стрелков порубили топорами, забрали мушкеты, и теперь у бродяг было настоящее оружие. Анни с ужасом наблюдала за происходящим, спрятавшись за скамейки в углу храма. Вот мятежники громко смеются и размахивают отобранными мушкетами, вот они что-то говорят друг другу, но из-за пальбы и непрекращающихся криков на улице слова их разобрать невозможно. Анни становится трудно дышать, в центре храма загорелись сразу же несколько лавок, бродяги, вместо того чтобы потушить пожар, наоборот, лишь раздували пламя, опрокидывая в огонь соседние скамейки. Анни начала кашлять, она упала на пол и сдавила горло руками, теперь каждый вдох давался ей с трудом, а все вокруг заволокло серой пеленой от дыма. Девушка нащупала на полу что-то наподобие дверцы в подпол и потянула на себя, в нос ей ударил запах гнили и сырости, но сейчас эта вонь могла спасти ей жизнь, потому что в храме уже нечем было дышать.

Анни нагнулась и осторожно, медленно спустилась вниз. Ступеньки были крутые, а из-за дыма почти ничего не было видно. Девушка оказалась в подвале, там было очень сыро и холодно, но хотя бы была возможность дышать полной грудью. Она глубоко вздохнула и выдохнула, затем еще и еще раз, и неуверенно двинулась вперед. Стены были из огромных камней, по ним стекала вода, плесень живой завесой свисала с потолка, Анни продвигалась вперед на ощупь, чем дальше отходила она от приоткрытой дверцы из храма, тем темнее становилось вокруг. Наверху раздались крики, треск, грохот, и единственный источник света исчез, девушка оказалась в кромешной тьме.

Анни застыла, не в силах поверить, что такое могло с ней случиться, а затем, стараясь не паниковать, медленно пошла вперед. Она держалась рукой за стены, камни были мокрые, склизкие и очень противные, порой по ее ладони что-то скользило, больше похожее на жуков, чем на капли воды, но Анни не хотела об этом думать. Ей надо было выбраться из подвала, и поэтому она упрямо шла вперед.

Через некоторое время Анни уже не могла сориентироваться, сколько здесь находится, она наткнулась на что-то холодное и твердое и ударилась об это коленом. Девушка остановилась, затем присела на корточки и ощупала так напугавшую ее преграду. Сморщенное в гримасе лицо, скрюченная шея, крылья, прижатые к туловищу. Анни уже поняла, что это была горгулья, статуя, снятая с крыши собора во время его реконструкции. Девушка обняла каменное чудовище, закрыла глаза и решила немного передохнуть, перед тем как сделать очередную попытку выбраться из ловушки.

Париж. Наши дни. Полина

Когда она услышала голоса, то попыталась подняться, но рука ее соскользнула с туловища горгульи и угодила в небольшую каменную расщелину в статуе. Полина запаниковала, ей показалось, что она застряла, тогда она рванула руку прочь, но у нее ничего не получилось, ладонь совсем не двигалась.