Они зашли на причал. Кира села на доски, свесила ноги вниз и разровняла на колене мятый клочок бумажки.

– Смотрите! – заговорщицки сказала она, когда Ворохтин посветил на список. – В первый день лодку брали некая Сидоренкова с ребенком, потом сторож Дорохин и бизнесмен Гойдов с девушкой. На второй день опять сторож…

– Из тебя получится настоящая журналистка, – заметил Ворохтин. – Точность и дотошность превыше всего. Ты мне скажи, Гвоздев пользовался лодкой или нет?

– Да, да, да! – горячо зашептала Кира и оглянулась – не подслушивает ли кто. – Вот, пожалуйста! «Гвоздев», а в скобочках – «телевидение». Самое интересное, что он брал лодку именно в ту ночь, когда мы нашли убитую Лену!

Ворохтин взял список из рук девушки и пробежал по нему взглядом.

– Он пользовался лодкой только один раз?

– Лодочник говорит, что за всеми уследить не может, многие берут лодки без спроса, и Гвоздев тоже мог так поступить.

Ворохтин с интересом посмотрел на Киру, заталкивая бумажку в карман.

– Ты мне начинаешь нравиться, – сказал он. – Натура неугомонная и решительная.

– Я хочу написать разгромную статью о шоу-бизнесе, – призналась Кира, слегка зардевшись от комплимента Ворохтина.

– Сенсационный материал?

– Да что вы привязались к сенсации! – воскликнула Кира, готовая обидеться. – Журналистика без сенсации все равно что…

– Брачная ночь без невесты? – предположил Ворохтин.

– Ну, это не вы первый придумали, – ответила Кира. – А во-вторых, сравнение неточное.

– У передачи огромный успех. Дадут написать разгромную статью?

– Написать-то дадут, – вздохнула Кира. – А вот опубликуют ли… Но я сделаю все, что мне подсказывает совесть.

– Браво, – сказал Ворохтин. – Выходит, мы с тобой единомышленники? Этакие ископаемые с тяжелобольной совестью, которые только мутят воду и мешают людям зарабатывать деньги.

– Они убивают людей, – ответила Кира твердо и мстительно.

– Это еще надо доказать, – несколько умерил пыл девушки Ворохтин. – И потому мы не должны выпускать Гвоздева из поля зрения. Он сейчас в аппаратной. Крутись с ним рядом, хорошо? И если вдруг он направится куда-то за пределы базы, то сразу дай знать мне.

Волна с легкостью приподняла резиновую лодку, выложила ее на песок, словно кусочек торта на тарелку, и откатилась назад. Лагутин тотчас вскочил, чтобы успеть до следующей волны оттащить лодку подальше от воды. Пара встревоженных птиц взмыла в темнеющее небо. Из леса повеяло сыростью и прохладой.

Он закинул сумку на плечо, спрятал лодку в камышах и, чтобы найти ее потом, вогнал в песок высокий шест. Несмотря на то что эта местность мало отличалась от берегов и зарослей острова, сердце Лагутина наполнилось волнующим чувством свободы и легкости. Нечто похожее он испытывал когда-то в армии в первое увольнение после долгого карантина и курса молодого бойца. Забитый, затурканный уставом и «стариками», Лагутин как тень бродил по городскому парку, наслаждаясь одиночеством и свободой. И воздух казался сладким, и деревья представлялись живыми существами, и люди вокруг излучали доброту и ласку…

Задумавшись о прошлом, Лагутин не заметил, как вышел на грунтовую дорогу. Он свернул налево, как объяснил ему Безымянный, и быстро пошел к поселку, который светился россыпью огней.

Оказавшись на центральной улице, Лагутин даже растерялся от изобилия веселых и хмельных людей. Ему показалось невероятным, что шумная и разгульная цивилизация находится столь близко от его острова. Контраст чувствовался необыкновенно ярко. В каких-нибудь трех или четырех километрах отсюда, в затуманенных просторах озера, в гулкой тишине, словно призраки возвышались острова. И на них в суровом одиночестве жили люди, жили по законам замшелой древности, вырывая у природы ничтожные блага, чтобы продлить свое жалкое существование. А здесь весело светились витрины магазинчиков и киосков, завешенные шторами окна гостиниц и охотничьих приютов, сверкали полированными боками дорогие иномарки и водные мотоциклы на прицепах. Из ресторанов и кафе вырывалась ритмичная музыка, и струились по центральной улице аппетитные запахи жареной дичи и рыбы.

– Молодой человек, вы не подскажете, как пройти на шестнадцатую линию? – обратилась к нему подвыпившая девушка с явным намерением познакомиться.

Лагутин отрицательно покачал головой и быстро скрылся в тени забора. «Совсем одичал! – подумал он. – От людей шарахаюсь!»

Он чувствовал себя здесь чужим. Словно огромный корабль, наполненный богатыми и веселыми людьми, подобрал его в океане. И вот мощные лебедки подняли его на борт и поставили на палубу… Лагутин уже забыл, зачем он здесь. Держась ближе к забору, отгораживающему дачные кварталы от улицы, он медленно шел вперед, пялясь на прохожих.

Постепенно он свыкся с шумной атмосферой курорта и понял, что его камуфлированный костюм и щетина на щеках не привлекают ничьего внимания, разве только девушки поглядывают на него чаще других.

– Ой, девочки, смотрите! – пронзительным голоском воскликнула худенькая блондинка в шортах и красной на синтепоне куртке, показывая на Лагутина пальцем.

Ее подруги вонзили в Лагутина свои взгляды. Ему пришлось остановиться, так как девушки перегородили ему дорогу. По их лицам он понял, что они пытаются вспомнить, где же его видели.

– А вы артист, да? – предположила круглолицая девушка с прической каре.

«Не хватало, чтобы они узнали во мне робинзона!» – подумал Лагутин и, с сожалением разведя руками, отрицательно покачал головой.

– Увы! Я всего лишь охранник с автостоянки.

– Опять тебе, Вика, артист померещился! – проворчала третья девушка со злым смуглым личиком. – Замуж, наверное, пора!

– Но там точно был Затевахин! – не сдавалась Вика. – И нос и уши его… Давай поспорим и вернемся!

– Где же я вас видела? – не сводя восторженных глаз с лица Лагутина, произнесла блондинка, которая узнала его первой. – Сейчас вспомню… А вы случайно не Костолевский? Нет?.. А может быть, Певцов?.. На кого же вы похожи?

– На Толоконникова, – ответил Лагутин и поспешил смешаться с толпой.

«Пора затариваться и сматываться! Не то узнают и начнут брать автографы», – подумал он и, не поднимая лица, стал исподлобья смотреть по сторонам в поисках продуктового магазина. Его внимание привлекла ярко освещенная «стекляшка», небольшая витрина которой впечатляла разнообразием продуктов. Там он закупил все, что заказал ему Безымянный, и, отягощенный сумкой с раздутыми боками, пошел на заправочную станцию. Пацаны, подрабатывающие на обслуживании клиентов, раздобыли для него старую, но еще вполне пригодную канистру и наполнили ее самым дешевым бензином.

Оставалось еще немного денег, и Лагутин, едва переставляя ноги под тяжестью ноши, остановился передохнуть на открытой терраске пивного бара. Он постыдился своего дремучего вида и не стал заходить в душный и прокуренный зал, наполненный голосами и музыкой. Официант тем не менее проявил готовность обслужить его и на терраске. Ожидая заказанный бокал холодного пива, Лагутин глотал слюни и с нетерпением поглядывал на дверь, ведущую в зал.