На прощанье мы с Гиресуном оговорили точное время и место, крепко пожали друг другу обе руки на восточный манер. Венчание должно было состояться сегодняшней ночью. И у него и у меня было мало времени на подготовку. Но самое неприятное, что ни я, ни он не имели возможности предупредить саму Белую Невесточку, а ведь она единственная могла на раз сорвать все наши планы…

Принц джиннов вышел первым, изображая скучающего туриста из Баку. Я протянул ещё минут пять – десять и только после этого, завершив неторопливый обход всей экспозиции, отправился искать Нонну с Фамильяром. Сладкая парочка доморощенных поэтов-графоманов Твикс нашлась у одного из памятника зайцам, кои в больших количествах имелись на территории крепости.

Если я неточно выразился, то поправлюсь: ранее, лет триста назад, эта территория изобиловала ушастыми зверьками с хвостиками, и до сих пор место это называлось Заячий остров, но ныне вы увидите здесь лишь бронзовых, гипсовых, алюминиевых, деревянных и прочих разновеликих искусственных зайчишек. С ними обожают фотографироваться иногородние и иностранные туристы.

Что, в принципе, естественно, зайки-то мимимишные, их все любят. Опять же они вкусные и шапки из них тёплые получаются, со всех сторон сплошная польза. В общем, поняв, что Нонна и котодемон нуждаются в элементарном выгуле и было бы нечестно прямо сейчас тащить обоих домой, пока они не набегались, я присел неподалёку за столиком небольшого уличного кафе, заказав чашку капучино.

Мысли растекались во все стороны, категорически отказываясь фокусироваться на главном. И меня это вполне устраивало, поскольку всерьёз думать о том, что меня ждёт уже этой ночью, не хотелось от слова «абсолютно». Я просто тупо смотрел на синее небо, на зелёные кроны дубов, чёрно-сиреневую брусчатку под ногами, почти проговаривая вслух знакомые строчки:

Хотя дождя не было, облака над головой были кристально-белыми, как простыни самого папы римского, но в целом стихотворение соответствовало сиюминутности моего настроения. Никто никуда не спешил, ни я, ни мир, ни природа.

Душа наслаждалась драгоценными минутами полного отдохновения или, как сейчас модно говорить, «чилящего релакса». Будучи коренным санктпетербуржцем, я интуитивно отдалялся от англицизмов, предпочитая образность Пушкина, Достоевского и Блока. Мне так комфортнее и уютней, но торопливая Москва вправе строить свою «русскую» речь. Мы же давно не столица, на титулы и преференции не претендуем, за Собчак и Милонова извинились, так что, пожалуйста, оставьте нам хотя бы язык…

Когда кофе был выпит, а Нонна с Фамильяром окончательно выдохлись, я расплатился по счёту, забрал их обоих, подхватил зонт и уже собирался вызвать такси, как на выходе из крепости перед нами остановилась чёрная карета. Да, да, та самая, запряжённая парой смоляных длинногривых фризских жеребцов. По-моему, это самая кинематографичная порода лошадей, и должен признать, они всегда отлично смотрятся, хоть в упряжке, хоть под седлом, хоть просто на лугу.

– Ну что ж, похоже, нам придётся покататься? – Я подмигнул побледневшей правнучке архангела. – Ничего не бойтесь, мы же с вами.

– А если они там опять начнут ко мне приставать?

– Мадемуазель, не будьте мнительной, – сладко зевнул чёрный кот, демонстрируя впечатляющие клыки. – Я сам сожру всех трёх Хранителей!

На облучке сидел тот самый бесстрастный возница в чёрном плаще с капюшоном и с длинным бичом в руках. Пренеприятнейший тип, если помните, и дерётся больно. Я поймал себя на том, что ни разу не видел его в лицо, но, честно говоря, теперь уже не очень-то и хотелось. Что я там увижу? Пустые, бездушные и бессовестные глаза, а может, и вообще их отсутствие, брр…

Нонна бодренько запрыгнула в карету, Фамильяр скользнул за ней. Я садился последним, захлопнув за собой дверцу. Раздался резкий щелчок длинного кнута, и кони пошли рысью. Как и в прошлый раз, общее движение на улицах весьма оживлённого Санкт-Петербурга никак не замедляло ход чёрной кареты. Мы пролетали светофоры, ни разу ни в кого не врезались и не создавали опасные дорожно-транспортные ситуации.

Я не знаю, как у возницы это получается, а объяснять всё заезженным словом «магия» даже мне уже скучно. Моя спутница пялилась в окно, уменьшившийся котодемон улёгся тёплым шарфом у неё на шее, а в кармане моей чёрной куртки вдруг раздался призывный сигнал смартфона. Кому я так срочно нужен?

На экране высветилось видеосообщение. Отложить не было возможности, поскольку на аватарке красовалась та самая жгучая брюнетка с большим бюстом из «Книжной лавки писателей». Мысленно я зачем-то продолжал называть её Гориллой, хотя типаж уже не тот и манеры совершенно иные, но голос, нежнейший, чарующий голос, никак не спрячешь.

Сияющая красавица Гилла нежно улыбнулась мне с экрана, послав воздушный поцелуй.

– Яжмаг Мценский, мы желаем вам успеха в очередном безнадёжном мероприятии. То, что вы задумали, попахивает международным, межконфессиональным и межвидовым скандалом. Нам это нравится! Однако просим учесть: если вы передумаете, то я поцелую вас при встрече. Один раз. Уверяю, вы это запомните навечно…

Она развернулась в профиль, и меж её алых губ выскользнуло длинное, сантиметров семьдесят, кинжальное лезвие. Отточенное, опасное и почему-то кажущееся очень близким.

– Что-то интересное? – на минуточку оторвавшись от созерцания дворцов и каналов, обернулась ко мне любопытная Нонна.

Я пожал плечами:

– И да и нет. Так, мелочи по работе.

– У этих мелочей чёрные кудри и груди, как у коровы?

– Нет, у коровы вымя.

– У неё тоже!

– Нонна, вы меня пугаете. Неужели в вашем чистом сердце смогла поселиться крыса-ревность? – Я притворно всплеснул ладонями, а впрочем… – Смотрите, мне нечего скрывать.