litbaza книги онлайнЮмористическая прозаПроисшествие исключительной важности, или Из Бобруйска с приветом - Борис Шапиро-Тулин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 44
Перейти на страницу:

В конечном счете Устин Пырько убедил себя, что лучшей кандидатуры на роль живца, наделенного к тому же всеми качествами «надежного источника», в городе Бобруйске на текущий момент просто не существовало. Количество жирных, увесистых плюсов, которые товарищ майор положил на одну чашу воображаемых весов, явно перевешивали другую чашу, остававшуюся пустой, потому что минусов для нее он, как ни старался, отыскать не сумел.

Зато плюсы были хоть куда: во-первых, после смерти гражданки Розенбахен, случившейся через год после возвращения из эвакуации, в доме с небольшим фруктовым садом никто, кроме Семена, не обитал, во-вторых, он мастерски умел готовить плов (этому искусству его обучили в далекой южной республике), и в-третьих, что вытекало, впрочем, из пункта предыдущего, на волнующий аромат восточного блюда плюс песенки под гитару, сочиненные гостеприимным хозяином, с большой охотой собиралась почти вся подотчетная Устину Пырько так называемая творческая интеллигенция. Этот контингент, требовавший неусыпного внимания, приходил обычно не один и, кроме бутылок с горячительной жидкостью, прихватывал с собой подруг или просто знакомых, чтобы похвастаться дружбой с такой колоритной личностью, какой не без основания считался в городе человек, служивший сразу трем музам, одна из которых покровительствовала театру, другая – прогрессивной журналистике, а третья – разнообразным видам музыкального творчества, не чураясь при этом частушек самого что ни на есть фривольного содержания. Про четвертую музу, покровительствующую стукачам, они, естественно, не знали, поскольку эту музу строго засекретили и в соответствующем пантеоне поместили под именем Медузы Горгоны.

Но было у гостеприимного хозяина еще кое-что, о чем не догадывались ни шумные гости, ни майор Пырько, а именно – ночные страхи, когда, просыпаясь в пустом доме с наглухо закрытыми ставнями, Семен Розенбахен остро до болезненности ощущал свое полное одиночество, отчего в горле нарастал комок, и он начинал плакать громко, навзрыд, зовя, как в детстве, на помощь маму, понимая при этом, что она никогда уже не выйдет из соседней комнаты, чтобы присесть рядом, утереть его слезы и обнадежить каким-нибудь ласковым словом.

Впрочем, если бы даже Устин Пырько узнал об этой слабости своего подопечного, все равно для планируемой операции подобного рода сантименты не имели бы никакого значения. Решение было принято, и загадочный диск, найденный в сарае Менделевича, переходил под опеку Семена Розенбахена с тем, чтобы он незамедлительно докладывал лично Устину Пырько о своих гостях, которые проявят хоть малейший интерес к надписям на подозрительном предмете.

7

С этого момента операция по выявлению антигосударственных сил в городе Бобруйске перешла в свою завершающую фазу.

И, собственно, на этом она и закончилась.

Произошло то, во что Устин Пырько отказывался верить, даже имея на руках неоспоримые факты. Диск, переданный Семену Розенбахену, в тот же день таинственно исчез. Точнее, исчез он сразу после того, как наживку для будущих преступников Семен Розенбахен принес к себе домой, а затем ненадолго отлучился в ближайший магазин закупить рис для плова, имевшего теперь уже государственное значение.

Пропажу он обнаружил тотчас же, как только вернулся обратно – телогрейка Менделевича, в которую диск был завернут, по-прежнему лежала на придвинутой к столу табуретке, но самого диска не было ни внутри телогрейки, ни рядом, ни на столе, ни под столом, а также ни в одном из углов и закоулков дома, которые Семен Розенбахен тщательно обшарил. По крайней мере, именно так «источник, заслуживающий доверия», трясясь от страха, объяснял в кабинете Устина Пырько, куда он прибежал в самом конце дня, нарушив все договоренности о встречах исключительно на конспиративной квартире. Пугающей подробностью было то, что ключи от дома Розенбахена существовали в единственном экземпляре и все это время находились при нем, да и следов нежелательных посетителей ни на кухне, ни в столовой, ни в двух других комнатах подчиненные майора, выехавшие на место происшествия, обнаружить не смогли, хотя просеяли буквально каждую пылинку.

8

Устин Пырько был не из тех хлюпиков, которые при сокрушительном провале своих планов впадают в прострацию и мысленно твердят о том, что хуже того, что случилось, быть уже не может. Майор знал, что всегда существует вариант, при котором все может быть значительно хуже и гораздо страшнее. Но не поддающаяся никакой логике история с пропавшим диском подкосила даже такого закаленного бойца, каким в глубине души он считал сам себя и чем, собственно, в той же глубине души постоянно гордился. Ему даже начало казаться, что какое-то зловещее облако повисло над городом Бобруйском и кто-то невидимый, сидящий внутри этого облака, нарочно нагнетает всю эту мистику, чтобы как можно больше досадить лично ему, майору Пырько, сломать его карьеру, а может быть, даже отнять его жизнь.

Если бы целью данного повествования была обычная детективная история, то среди ее персонажей, скорее всего, появились бы люди в черных очках, серых пальто с поднятыми воротниками и в кепках, надвинутых на самые глаза. Естественно, это были бы агенты, досконально знающие, где и когда или кто с кем, а уж тем более что почем в благословенном городе Бобруйске. Логично было бы также предположить головокружительную погоню по улицам, заваленным сугробами, где, невзирая на снежные заносы, бешено мчался бы автомобиль с группой преследования во главе с палящим из револьвера майором Пырько, а от него пытался бы оторваться преступник, который удирал в старорежимном фаэтоне, изо всех сил нахлестывая худосочную лошаденку по кличке Студебеккер. И, конечно, по законам детективного жанра преступником оказался бы вовсе не тот, на кого падало первоначальное подозрение (спрашивается, зачем он тогда удирал от погони?), а совсем иная личность, скрывавшая свои коварные намерения за кристально чистыми анкетами и сугубо положительными характеристиками с места своей последней работы.

Все вышеперечисленное наверняка имело бы место, случись эта история в любом другом городе, но Устин Пырько справедливо полагал, что в подотчетном ему Бобруйске никакие суперагенты, а тем более погони по заснеженным улицам в духе зачитанных до дыр детективных романов должного результата не принесут. По большому счету подозревать приходилось практически каждого местного жителя, но посадить их всех вместе в камеру предварительного заключения ввиду ее ограниченных габаритов было, к сожалению, невозможно.

Дело превратилось в большой уродливый тупик, и теперь оставалось отчаянно надеяться, что пропавший диск всплывет на поверхность гораздо раньше, чем о его исчезновении узнают в начальственных кабинетах. То, что надежда умирает последней, Устин Пырько усвоил еще в далекой юности – это была одна из аксиом, не требовавшая доказательств даже в черно-белую эпоху диалектического материализма. И в самом деле, что еще ей, надежде, оставалось делать, если, как говаривала тетя Бася, только в этом случае никто уже не мог плюнуть ей вслед за то, что столько времени она прилежно и вполне добросовестно водила людей за нос.

А между тем, несмотря на возлагаемую на нее миссию, пресловутая надежда таяла на глазах и проявляла намерение перейти в мир иной гораздо раньше, чем ей предписывала известная аксиома. Дурные предчувствия, завладевшие майором, с каждым днем все нарастали и нарастали, тем более что события, связанные с пропажей диска, никак не подпадали под мерку обычного преступления, для разгадки которого можно было прибегнуть либо к помощи дедукции, либо к хорошо зарекомендовавшей себя практике насильственного выбивания показаний из всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 44
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?