– Ты подавила парня, так нельзя! Ему нужно мужское влияние! – Муж пытался выяснять отношения со мной. Но я только улыбалась.

– Коля, все в твоих руках – обращай на сына больше внимания!

Я язвила, но внимания действительно требовалось много – оценки, здоровье, питание, друзья. И все эти проблемы мне приходилось решать почти в одиночку. За соперничеством мы даже не заметили, как мальчик вырос.

– Слушай, с кем это он болтает часами? По-моему, он совершенно перестал заниматься! Да и в доме его не видать – сидит все время у себя или на улице шляется. – Муж возмущенно оглядел прихожую, где было свалено все в кучу – рюкзак, только что снятая куртка, кроссовки, книги и мешок с балетной формой.

– Ну, при таком количестве занятий на, как ты выражаешься, шляния у него времени немного. А болтает он со своей девушкой.

– С кем?!

– Девушкой. Они встречаются.

– Ты с ума сошла?! Да какая девушка может быть – у него два таких тяжелых года… У него распределение!

– И что? Остановим естественный ход физиологических процессов? Коля, парень взрослый, ему давно пора бегать по свиданиям! Егор, его приятель, девчонок меняет, как режиссер ассистентов!

– Ты много ему позволяешь! И зря ты не сказала мне о…

– О ком? О Веронике? И как ты себе это представляешь? Я дражайшему отцу напоминаю, что сын достиг половой зрелости?

– Да как угодно! И твоя язвительность, ставшая такой обыденной, неуместна. – Муж походил по кухне и двинулся было в комнату сына. Но не успел сделать нескольких шагов, как навстречу ему выскочил Саша:

– Пап, привет! Татьяна Николаевна, у нас сегодня гости будут, ничего?

– Какие гости?! – Муж возмущенно кивнул в сторону прихожей. – Ты смотри, что устроил?! Бардак полный!

– Уберу, – почти отмахнулся Саша. – Так как, можно?

Последние слова предназначались мне.

– Вероника? – Я улыбнулась. – Наконец-то! Я все ждала, когда ты ее позовешь, а то неудобно, с девушкой встречаешься, в кино ходите, в кафе водишь, а в дом пригласить стесняешься!

– Нет, я не стесняюсь, это она такая несговорчивая…

– Так, мне нужен час-полтора, и пирог и жаркое будут готовы!

– Ну, это слишком, – засмеялся Саша, – она хоть…

Было понятно, что ему хотелось как-то описать девушку, но здесь был отец. Он недовольно слушал наши переговоры, он не был в курсе всех деталей знакомства с этой Вероникой, он не встречал своего сына, приходящего поздно со свиданий и чуть ли не лопающегося от переполнявших его эмоций. Эта была его первая, как ему казалось, «настоящая», серьезная любовь, и в ее подробности была посвящена я, а не его отец.

Вероника оказалась румяной толстушкой с безумным аппетитом, и мне стало ясно, чем она так очаровала Сашу. В ней была «свежая» опытность – то осознание своей женской привлекательности, которое пришло совсем недавно. Эти все повороты полных плеч, наклон головы, взгляд исподлобья, немного вопросительный, немного игривый – все эти ужимки «начинающей» женщины я находила забавными и даже смешными, но Саша просто терял голову в присутствии своей знакомой.

– Это же просто какая-то лярва! Опытная, как… – тихо шепнул Аверинцев, поймав украдкой меня в гостиной, – ты смотри, его надо предостеречь…

– Ну, тебе видней, – съязвила я и продолжила: – Глупости не говори! Понадобится – я им сама постель постелю и дверь прикрою. Или ты хотел, чтобы твой сын был девственником? Эта девица – то, что ему больше всего сейчас надо.

– Ты с ума сошла! Он же…

Я не стала слушать, девушка была опытней Саши, но не была лярвой. К тому же парень был в нее влюблен. И самое главное, он привел ее в дом, доверился нам, ждал нашего мнения. Разве можно было сейчас уничтожить его влюбленность взрослым цинизмом?! Муж со мной ругался по этому поводу еще очень долго, но я защищала и себя, и Сашу.

Через три месяца я уже выступала в роли утешительницы – толстенькая Вероника, которую Саша опрометчиво познакомил со своим другом Егором, закрутила с ним роман. Парень ходил чернее тучи, ничего не ел, стал молчаливым, просиживал все вечера у себя в комнате.

– Это ты виновата! – ожидаемо обвинил меня муж.

Я вины не чувствовала – то, что произошло, было естественным и даже нужным, – редко кто из нас женится и выходит замуж за свои первые влюбленности. Да и опыт измены – опыт ценный, надо понимать, что такое может случиться. Чтобы хоть немного отвлечь, я таскала его в театр, на концерты, в кино. Предлог был всегда один: отец занят, мне нужен спутник. Саша бурчал, но шел. И я понимала, что бурчал он так, для вида. Ему было легче рядом с той, которая все видела, все понимала и с которой можно было начать разговор с любого места.

– Странно все у нас. – Мы сидели на балконе. Я с сигаретой, Саша с учебником, который бесцельно вертел в руках. История с Вероникой была забыта, Егор опять ходил в друзьях. Саша уже два дня сидел дома с перевязанной ногой.

– Почему же? – Я посмотрела на него, и, как всегда, у меня перехватило дыхание. Сын мужа был так хорош, что оставалось только удивляться природе и ее способности соединять и сочетать. В его лице были идеально правильные черты матери, ее глаза, с каким-то особенным блеском, волосы у него были светлые, но не выгоревшие, а соломенные, золотистые. Все это уже потеряло детскость, потеряло слащавость. Все черты стали чуть грубее, чуть рельефнее, полностью обнаружив отцовские черты и превратив подростка-красавчика в красивого юношу.

– Ну… – Он не спешил с ответом, но я и так знала, что он имеет в виду непростые отношения между мной, его матерью и его отцом. Наконец, между нами с ним.

– А что такого? Обычная история большой семьи. Поверь, бывает и похуже, и посложнее, – мне не хотелось углубляться в эту тему. Ничего нового и существенного этому взрослому ребенку я сказать не могла.

– Хуже – бывает, сложнее – вряд ли. – Саша смотрел на улицу. Этот вечер был теплый весенний, напоминающий о приближающемся лете. Питерский воздух, пахнущий сразу всем – ветками, дождем, морским ветром. Весна, которая будит, сбивает с толку, путает все планы, отживала последние дни, уступая место бесшабашному лету. «А ведь он скоро влюбится по-настоящему. И это будет совсем по-другому. С кем тогда он будет делиться тайнами? С матерью? Со мной? И что я буду делать с его настоящими тайнами? Смогу ли дать совет? Имею ли право на это?» – думалось мне. Взросление этого ребенка заставляло меня тревожиться и забывать о том, что когда-то у меня была своя собственная жизнь. Я выдохнула сигаретный дым и сказала:

– Видишь ли, самое главное, что мы все стали семьей. В иных домах все так правильно, без вывиха, а семьи не получилось. У нас – семья, и все мы будем стоять друг за друга.

Саша повертел учебник:

– Это ваша заслуга. Только ваша. И, думаю, это понимают все – и отец и мать.