Кирилла терзало страшное подозрение. Что, если «девятка» появилась не случайно? Что, если это был отголосок из его не столь уж давнего прошлого? Ведь еще год назад он был самым настоящим бандитом… А убийцей оставался и сейчас. За это и наказание. И наслать его могли не только небеса…

– Ну, зачем так мрачно? – с веселой иронией спросила Инга. – Может, это не смерть была. Может, лежали бы сейчас в больнице, закованные в гипс. Ты в мужской палате, я в женской… Ты бы ездил ко мне в гости на каталке…

– Совсем не смешно, – покачал головой он.

– А ты похож на зануду.

– Это не занудство. У меня мама попала в аварию. Это еще давно было. Очень давно. Она у меня до сих пор ходить не может… Извини, но для меня это – не тема для шуток. Хотя ты права, я повел себя как зануда, – мягко улыбнулся он.

– Ты самый лучший зануда, – знойно посмотрела на него Инга. И, немного подумав, добавила: – Ну, в смысле, из зануд…

– А вообще?

– А вообще, я из-за тебя в школу сегодня не пошла…

– Еще не поздно.

– Ты сколько лет пропустил? Три года?

– Ну, где-то так.

– И ничего, не умер.

– Мог и умереть.

– Я знаю, от наркотиков бывает зависимость. Но чтобы от школы… Да и не слышала я, чтобы от ломок умирали. От наркотиков – да, а от ломок… От школы тоже умереть можно, если с учебой переборщить. Мне иногда умереть хочется, лишь бы в школу не ходить… Ой, извини! – спохватилась она.

– За что извинить? За то, что умереть хочешь? Так это твое личное дело…

– Нет, за то, что я про наркотики речь завела. Ты же вроде бы по этой части… Что я такое говорю? – Инга прикрыла себе рот сразу двумя ладошками, сложенными в лодочку.

– Что было, то и говоришь. Да, я сидел. За наркотики. За распространение, – пристально посмотрел на Ингу Кирилл.

Не нравился ему этот разговор. Но ведь это камень преткновения, который нужно оттолкнуть в сторону…

– Но поверь, моей вины там не было. Это все, что я могу тебе сказать.

– Да я и не настаиваю… Мне все равно, что было в прошлом. Главное, что в настоящем я тебя уважаю. И не смотри, что я собак на тебя спускаю…

– Не люблю собак, – покачал головой Кирилл.

– Больше не буду, – Инга чуть ли не благоговейно смотрела на него.

Она приготовила кофе, разлила по кружкам, угостила Кирилла.

– Если честно, я не понимаю твою Вику. Антон – парень неплохой, но какой-то слащавый. А ты – мужик, настоящий… Я, наверное, тебя обидела?

– Почему?

– Ну, я слышала, что в тюрьме так арестантов называют. Ну, мужики…

– Есть блатные, есть мужики, есть опущенные…

– А ты кем был?

– Неважно. Главное, что не опущенным… А мужиком быть мне нравится, – улыбнулся Кирилл.

На зоне он был в авторитете, принадлежал к блатной элите, но Инге это вовсе не обязательно знать. И ему не хочется вспоминать об этом. Потому что возникла потребность в новой жизни, где нет места уголовщине. Лишь бы только прошлое не повисло якорем на его ногах, не утащило на дно жизни. Или даже смерти…

– А я тебе нравлюсь? – неловко и с надеждой спросила Инга.

– В каком смысле?

– Как женщина.

– Если я мужик, то мне нужна баба, – попытался отшутиться он.

– Тогда как баба?

– Но ты не баба. Ты милая и красивая девушка… Хотя и не всегда милая.

– Тебе это не нравится? – опустив голову, посмотрела на него Инга.

– Мне все в тебе нравится…

– Это звучит, как признание, – зажеманилась она.

– Да, мне бы хотелось с тобой дружить, – кивнул он. – Ты бы подтянула меня по английскому…

– Ты ведь ушел из школы.

– Я могу вернуться. Только боюсь.

– Не бойся, никто ничего не узнает. Костя никому не расскажет, что ты сидел. А хочешь, он сотрет информацию с компьютера, он может…

– Информацию можно стереть с компьютера, – покачал головой Кирилл. – Но как стереть ее из жизни? Я сидел в тюрьме, у меня остались враги…

– Где остались, в тюрьме?

– Да, сначала там, потом они вышли на свободу… Возможно, они меня ищут. Возможно, уже нашли. Им плевать, что я начал новую жизнь. Им нужно подвести меня под общий знаменатель…

– Под какой общий знаменатель? – завороженно и с испугом смотрела на него Инга.

– Общий знаменатель в нашей жизни – это смерть. Хотим мы этого или нет, но рано или поздно все умрем. Всем хочется, чтобы это случилось позже. Но это может случиться и рано. Ели кто-то постарается… Боюсь, что «девятка» сегодня появилась не случайно.

– Тебя хотели убить? – Страх в ее глазах усилился.

Но в них еще не выразилось внутреннее отторжение, замеченное им в глазах у Вики, которая, в конечном итоге, отвернулась от него.

Вика бросила его. Испугалась его прошлого и ушла. Может, это и к лучшему. С Антоном ей будет куда спокойней.

– Я в этом не уверен, но все может быть… Так что тебе лучше держаться от меня подальше.

– Считай, что я уже испугалась. Дальше что?

– Кофе у тебя вкусный.

– Значит, собрался уходить…

– Да, мне, наверное, пора.

– А я тебя отпускала?

– Нет, но…

– Никаких «но». Завтра мы идем в школу. И сядем за одну парту. Вопросы?

Инга смотрела на него страстно, но вместе с тем требовательно, даже властно.

Вика не такая, она гораздо мягче. Но, может, потому Кирилл и не смог ее полюбить? Хотел, но не смог… Может, дело даже не в Лешке, которую он продолжал любить и даже боготворить. Возможно, дело в характере. В этом плане Инга больше была похожа на Лешку, чем на Вику.

Но даже при этом он не сможет по-настоящему полюбить Ингу. Во всяком случае, пока Лешка живет в его памяти, как самый дорогой его сердцу человек.

* * *

Лешка резко перевернулась на живот, потянулась к тумбочке, вынула из ящика помаду, чтобы подкрасить губы. Крылья Феникса на плечах, казалось, шевелятся, будто она собралась взлететь. Полспины занимал этот рисунок, но Лешку это нисколько не портило. Скорее, наоборот…

– Не знаю, зачем нам куда-то уезжать? – раздраженно сказала она. – Мне и здесь хорошо.

Кирилл промолчал. Он лежал в одной с ней постели. Руки под затылком, взгляд невидяще устремлен в потолок. Он уже мозоль на языке натер, уговаривая Лешку уехать куда-нибудь из этих мест, а она – ни в какую.

– Прокурор тебе доверяет, ты с ним на короткой ноге… Другие даже мечтать о таком не могут.