Полгода прошло с тех пор, как погиб Нос. Кирилл боялся, что его изобличат: но нет, Прокурор принял его версию и даже приблизил к себе. Теперь он сам был маленьким боссом, и у него была своя свита. Фактически он занял место Носа. И Лешке это нравилось…

– Ну, чего ты молчишь? – раздраженно спросила она.

– А чего говорить? Мое мнение не изменилось. Я хочу выйти из дела.

– И это говоришь ты, Мускат! – попыталась пристыдить его Лешка. – Ты посмотри, как на тебя Горюн смотрит. Ты же для него идеал!

– В чем идеал? – мрачно усмехнулся Кирилл. – В том, что наркоту по притонам разносил? В том, что сидел? В том, что людей убивал?..

Горюн был одним его бойцов, смышленый малый, отличный спортсмен и в тире стрелял неплохо. Но лучше всего у него получалось совращать девчонок. Кирилл не мог судить, какой он внешне, смазливый или нет, но догадывался, что женщины таких парней любят. И действительно, подружек он менял, как перчатки. Что, надо сказать, Кириллу не очень нравилось. Тот, кто непостоянен с женщинами, легко может предать своего босса. Во всяком случае, так ему казалось.

– Ты сидел за меня. И Горюн это знает. Он говорил, что сам бы на такое пойти не смог. А ты смог. Поэтому ты даже не представляешь, как он тебя уважает.

– Кому он это говорил?

– Мне.

– И часто ты с ним общаешься?

– Ну, иногда… А что здесь такого? Мы же общались, когда Нос был жив.

– Та-ак! – Кирилл резко повернулся, впился в Лешку пристальным взглядом. – Во-первых, мы с тобой общались о-очень плотно…

Она не выдержала его взгляд, отвела глаза.

– Не надо на меня так смотреть! И ловить на словах меня не надо. Мы с Горюном совсем не так общаемся… Не так, как ты сейчас думаешь…

– Мы с Горюном… – передразнил ее Кирилл. И еще сильней нахмурил брови. – А с чего ты взяла, что Нос не живой?

– Разве я так сказала? – забеспокоилась она.

– Да, сказала… Когда Нос был жив. Так ты и сказала.

– А я могла оговориться?

– Могла. Но не оговорилась…

– Да, не оговорилась! – взвилась вдруг Лешка. – Да, я знаю, что ты убил Носа!

– Я?! Убил?!

– Я даже знаю, кто тебя ранил!

– Кто?

– Нос тебя ранил! Вы перестреляли таджиков, а потом решили свести счеты между собой. Ты его убил, а он тебя ранил… Не мог он уйти с деньгами. Не мог! И меня оставить не мог!.. Да и квартиру он эту любил. И дом за городом строил. Зачем ему все это бросать? А для тебя два миллиона – огромные деньги… Для всех огромные. Я удивляюсь, как Прокурор ничего не заподозрил! И тебя поднял… Я бы на его месте тебя убила!

– Так в чем же дело?

– На его месте… Но я на своем месте. Зачем мне тебя убивать? А может, и есть зачем. Я, между прочим, любила Носа!

– Впервые слышу.

– Да, любила… Любила! Ты слышишь, любила!.. И сейчас я это понимаю, как никогда. Сравниваю его с тобой и понимаю, что любила…

– Я так понимаю, сравнение не в мою пользу?

– Представь себе!.. Нос никуда не собирался меня увозить. Он хотел, чтобы я жила при нем как царица!

– Ты и сейчас как царица. С Прокурором вась-вась, я у тебя под полным контролем… Тебе нравится такая жизнь?

– Конечно, нравится! Я была второй, у кого появился Феникс на спине. Я помогла стать Носу тем, кем он стал. Помнишь, как у тебя появились крылья? Помнишь, как я забралась к тебе на балкон? Ты что, думаешь, это от большой любви?..

Кирилл вопросительно посмотрел на нее.

– Я тебе голову морочила! Чтобы к банде покрепче привязать… Я тебя уже тогда под контролем держала. И не зря! Ты мою вину на себя взял, за меня сел! Это ли не награда…

– Так ты что, никогда не любила меня?

– Вот только не надо этих слов, – любила, не любила! – поморщилась Лешка. – Нет, не любила… Потом полюбила. Когда ты уже сидел… Потому и в бане тогда не отказала… Но ведь я и Носа любила. А ты его убил!

– Я его не убивал.

– Ты можешь говорить, что хочешь, но я точно знаю, что с ним стало… Где ты его закопал?

Кирилл лишь усмехнулся в ответ. Ничего Лешка толком не знает. Только догадывается. Поэтому и решила, что это Нос ранил его… И хотя, в общем, она права, все равно доказательств у нее нет. Значит, есть сомнения… Так что можно смело все отрицать.

– А деньги где? Порошок? – продолжала допытываться она.

Деньги, наркотики – в надежном месте, но Лешке совсем не обязательно знать, где они хранятся.

– Нет у меня ничего…

– Есть! Ты же не на пустое место звал меня уехать. Значит, есть у тебя деньги…

– Мне с тобой будет хорошо и на пустом месте.

– Но ты же не хочешь сам быть пустым местом. Поэтому ты позаботился о деньгах… Кстати, мы бы могли развернуться на этом пустом месте, – раззадорилась вдруг Лешка. – Там порошка на два миллиона, могли бы людей нанять… Сами бы работали, без Прокурора… Хотя нет, Прокурор старый, рано или поздно он уйдет, тогда мы с тобой останемся. Весь город будет наш! Весь! Только наш… А если ты вдруг уедешь, то мой…

– Думаешь, Прокурор все завещает тебе?

– Разве я тебе это сказала? – спохватилась Лешка.

– Да.

– Значит, заговариваюсь. Он мне, конечно, доверяет, но не до такой же степени… Но я мечтаю. Да, мечтаю занять его место! Но вместе с тобой… И вообще, не нравится мне этот разговор. Кислятина какая-то, а не разговор. Что-то меня на сладенькое потянуло! – замурлыкала Лешка.

И, затуманенно глянув на Кирилла, потянулась к нему, коснулась языком его губ, опустила голову ниже…

* * *

Прокурор улыбался, его маленькие, но мудрые, как у старого слона, глаза, излучали радушие. Но именно это и не нравилось Кириллу. Его босс вел себя так, когда принимал в своем доме много гостей. Так безлико улыбаются не одному человеку, а массе людей, когда нет ни времени, ни желания уделить внимание каждому в отдельности.

А Кирилл был в его доме один. И Лешка с ним. Все, больше никого. Только Прокурор и три его телохранителя. Молодая жена Прокурора куда-то уехала. Дворецкий тоже куда-то подевался, экономки не видно…

Рука невольно тянулась под пиджак, к кобуре. Но Кирилл сдерживал себя. Во-первых, пистолет у него забрали еще возле ворот. Во-вторых, ситуация пока не ясна. А в третьих, у него есть маленький пистолет – дамский, можно сказать, вариант – и находится он, как тот туз, в рукаве пиджака. Прокурор хоть и стар, но в маразм еще не впал, и ухо с ним нужно держать восторо.

Кирилл сидел в кресле, которое настораживало его само по себе. Слишком оно мягкое и чересчур низкое – с такого быстро не поднимешься даже при всем желании. Лешка сидела рядом с ним в таком же кресле, но на лице у нее полная беспечность. Похоже, она не чувствовала никакого подвоха.