удар за ударом антам, и это не могло не отразиться в отрицательном смысле на судьбах антов. Процесс складывания варварского государства антов был нарушен аварами.

Такова была внутренняя политическая жизнь антов.

Анты были независимы и выступали союзниками Византии. В качестве союзников Византии антская дружина в 300 человек воевала в Италии, в Лукании. В этих войнах анты зарекомендовали себя доблестными и бесстрашными воинами, умело сражающимися в гористых и трудных местах[116].

От второй половины VI в. до нас дошло известие Михаила Сирина о том, что в 80-х годах аварский каган в союзе со славянами и лангобардами напал на Византию. Не будучи в состоянии с ними справиться, Византия обратилась за помощью к антам. Анты ворвались в славянские земли, пожгли поселения и с большой добычей вернулись обратно[117].

По свидетельству Феофилакта Симокатта, подобная же ситуация повторилась в 602 г., когда Византия вела войну со славянами, союзниками авар. Чтобы отвлечь силы византийцев, аварский каган решил вторгнуться в землю антов, которые были союзниками византийцев. Аварский военачальник Апсих со своим войском выступил в поход на антов. Однако, очевидно, перспектива похода в землю антов мало улыбалась аварским воинам, так как войско кагана отказалось идти на антов и началось массовое дезертирство к византийцам, что и вынудило кагана отказаться от военных действий[118].

Так говорят о вторжениях антов в Византию и о взаимоотношениях, установившихся между антами и Восточной Римской империей, писатели древности. Думаю, что далеко не все походы антов попали на страницы произведений авторов раннего средневековья. По-видимому, анты скрывались и под общим названием славян, и под всеобъемлющим наименованием «варваров», как это имеет место у Евагрия в его «Церковной истории».

И когда в начале VII в. славяне на своих моноксилах-однодеревках начинают бороздить воды Черного, Мраморного, Эгейского, Средиземного и Адриатического морей и силу их ударов познали Эпир и Ахайя, Малая Азия и Апулия, Крит и Солунь, Киклады и Иллирия, в их воинственных дружинах несомненно были и анты.

Днепр, Буг и Днестр были теми водными артериями, которые открывали путь на море, то море, которое бороздили однодеревки русских воинов Олега и Игоря в X в. подобно тому, как это делали их предки — мореходы-анты, то море, которое арабы называли «Русским». Быть может, прав Б.А. Рыбаков, ставя в связь оттеснение аварами антов от Византии, от морских побережий с морскими походами славян, в числе которых он усматривает и антов[119].

Интересно отметить и то обстоятельство, что приток ценных вещей, характеризующих клады и погребения антской земли VI в., не прекращается и в следующем, VII в.[120]

Какой характер носили нападения антов на Византию? Были ли это просто набеги антских дружин, возвращавшихся после удачных походов к себе на родину, в Поднестровье и Среднее Приднепровье, или антские дружины были лишь передовой волной двигающихся на юго-запад, туда, в плодородные подунайские земли антских племен?

Мне кажется, что нельзя отрицать передвижения антов на юго-запад, к Дунаю, в пределы Византийской империи.

Конечно, «военная демократия» антов естественно порождала дружины, оторванные от своих родных земель, ставшие организациями воинов-профессионалов, возглавляемых такими вождями, как Хвалибуд, Доброгаст и др. Они стремились туда, куда манили их перспектива военной добычи, почет и слава, а это можно было приобрести и на службе Византии, и во Фракии, и в Италии, и на Черном море, в общем, везде, где звенели мечи, лилась кровь, грабились пышные и богатые многолюдные города. Анты — варвары, и война становится для них функцией народной жизни, средством для накопления богатств, наконец, самой жизнью. И в процессе войн с Византией, на службе у императоров Восточной Римской империи, в процессе вторжений в «страну ромеев», неизбежно заканчивающихся усилением влияния византийской цивилизации на «грубых варваров» — антов, все больше и больше распадается патриархальный быт антов, разлагаются патриархально-родовые связи, растет имущественная дифференциация, усиливается рабство, намечается деление на классы, крепнут и развиваются общественные отношения эпохи «военной демократии». Воинственные дружины антов отрываются от родных рек и озер, болот и лесов Поднепровья и стремятся на юг, в Византию, на Дунай, тот голубой Дунай, который воспел в своих былинах и сказаниях русский народ. И для таких как Доброгаст и Хвалибуд, для многих других антских князей приднепровские леса и поля стали чужими. Их землей стала земля, добытая с бою. Пройдет много лет и киевский князь Святослав Игоревич, подобно своим давно ушедшим в небытие предкам, заявит киевским «мужам»:

Не любо ми есть в Киеве жити, хочю жити в Переяславци в Дунай, яко то есть среда земли моей, яко ту вься благая сходяться[121].

Для него, такого же князя-воина, как и антские вожди, «его землей» была земля, завоеванная им мечом. И также понятно стремление Святослава к югу, к голубому Дунаю, к «тропе Трояновой», воспетой в песнях дружинников земли Русской, к Византии. Он стремился к ней так же, как стремились антские князья в эпоху «бури и натиска» славянства на одряхлевшую цивилизацию Восточной Римской империи. Так перекликаются две эпохи в истории русского народа. Но не только в качестве воинов появлялись анты в придунайских землях. Нет, мы имеем дело с настоящим переселением антских племен.

Указывая на то, что в VI в. поступательное движение германцев приостановилось, Фр. Энгельс отмечает, что «…речь идет о германцах, но не о славянах, которые и после них еще долгое время находились в движении. Это были подлинные переселения народов. Целые народности или по крайней мере значительные их части отправлялись в дорогу с женами и детьми, со всем своим имуществом»[122].

Речь идет, конечно, не о переселении всех, без исключения, «бесчисленных племен антов», даже не о переселении отдельных племен целиком. Отделялась часть племени — дружинники, их семьи. За ними тянулись другие переселенцы. Шли на юго-запад, туда, на плодородные земли, шли в поисках добычи и удобных мест для поселений. Из этого не следует, что антские племена целиком освобождали занимаемые ими земли в Поднепровье. Да и в великое передвижение славянских племен на юг включились главным образом лишь южные антские племена. Север жил в те времена, не зная еще тех побудительных мотивов, которые бросили в водоворот мировых событий их южных собратьев, издавна связанных с цивилизацией Черноморья. Здесь, на севере, в глухих и болотистых лесах жизнь текла медленно и размеренно, сохраняя архаические черты еще долгое время. Все было грубее, примитивнее, архаичнее. Север отставал во всем от юга. Но если мы не признаем факта передвижения антов на юг, то чем объяснить появление их у