одного звена самолетов-разведчиков СБ или ССС обычно выделялось звено истребителей. Если маршрут полета разведчиков проходил вблизи вскрытых зон действия истребителей противника, то на прикрытие звена выделялось до двух звеньев истребителей.

Вследствие малочисленности и слабой технической оснащенности разведывательной авиации армий уже в самом начале войны возникла необходимость часть задач по ведению разведки в интересах командования всех степеней переложить на боевую авиацию. Из анализа, данных, приведенных в приложении 32, видно, что даже при увеличении количества штатных подразделений и частей разведывательной авиации в составе армий продолжался рост числа подразделений и частей боевой авиации, привлекавшихся к выполнению задач разведки. Это происходило в связи с нехваткой разведывательных данных, получаемых от штатных экипажей самолетов-разведчиков. Боевая авиация, как показали исследования, стала в то время основным средством оперативной и одним из главных средств тактической разведки[170].

Однако организация воздушной разведки с привлечением боевой авиации как в глубине обороны противника, так и в прифронтовой полосе, попутно с выполнением боевых задач, не дала ожидаемых результатов. Причинами этого являлись: полеты бомбардировщиков на больших высотах: привязанность к определенным районам действий, маршрутам полета и строю группы[171].

При организации воздушной разведки командование ВВС все более учитывало способность противника искусно проводить мероприятия по маскировке. Умелое использование природных условий для естественной маскировки, а также применение всеми родами войск противника технических средств маскировки требовали от производивших разведку экипажей высокой выучки, хитрости и умения тактически грамотно вскрыть и оценить наблюдаемые объекты. К сожалению, не всегда успешно это удавалось. Дело в том, что к ведению разведки не были подготовлены в полном объеме нештатные экипажи истребительной и бомбардировочной авиации.

Были, естественно, при организации и ведении воздушной разведки и недостатки. В частности, в авиационных частях ВВС 9-й и 14-й армий отсутствовали топографические карты, позволявшие вести детальную ориентировку, что значительно затрудняло ведение воздушной разведки[172].

Не случайно в декабре и начале января она организовывалась только путем ведения визуального наблюдения. Все это привело к тому, что боевые действия по прорыву обороны финнов на Карельском перешейке начались и велись при недостатке достоверной и полной информации о количестве и расположении железобетонных укреплений на линии Маннергейма, о расположении и составе финских средств ПВО, а также о составе и базировании финской авиации. По этой причине артиллерия и боевая авиация, не видя целей и не зная точного их расположения, действовали нередко вслепую, преимущественно нанося удары по площадям.

В ходе войны командованием армий и руководством ВВС РККА этот недостаток был устранен. Ими были приняты меры по приобретению топографических карт, что расширило возможности по выполнению аэрофоторазведки. При штабах ВВС 7-й и 13-й армий были созданы фотограммцентры[173], укомплектованные специалистами из научно-исследовательских институтов ВВС Красной армии, Московского военного авиационного технического училища и Военно-воздушной академии, о чем говорилось ранее[174]. В других армиях, где фотограммцентры созданы не были, обработкой результатов фоторазведки занимались топографические отделения и фотовзводы.

Таким образом, организация воздушной разведки, особенно в начальный период войны, характеризовалась существенными недостатками. Вследствие этого разведданные не отличались полнотой и достоверностью. В совокупности с недооценкой ее значения это привело в начале войны к ошибкам в оценке прочности обороны противника, боевых возможностей его частей и соединений, а также в распределении сил и средств командованием Красной армии. В ходе войны эти недочеты были в основном устранены.

Одним из видов специального обеспечения боевых действий авиации, игравшим важную роль в организации управления, взаимодействия и оповещения авиационных частей и соединений, являлась связь.

К началу боевых действий связь управления штаба ВВС Ленинградского военного округа с авиационными частями и соединениями, расположенными на территории Ленинградской области и на Карельском перешейке, организовывалась по проводам ВВС Красной армии и проводам Народного комиссариата связи, переданным ВВС ЛВО с началом войны. Наличие телефонных цепей на каждом направлении позволяло одновременно использовать телефонную и телеграфную связь практически со всеми авиационными бригадами. Всего к началу боевых действий с авиационными частями у штаба ВВС ЛВО имелось 13 телеграфных и 16 телефонных линий. Все проводные линии связи замыкалась на Узел связи ВВС, который к концу боевых действий имел уже 28 телеграфных и 30 телефонных линий связи[175].

Однако необходимо отметить, что Узел связи ВВС Ленинградского военного округа в ходе всей войны оставался в штатах мирного времени. Штатный некомплект вольнонаемного состава Узла связи составлял 36 %. Это нарушало нормальную работу узла связи, поскольку штат узла связи был рассчитан на обслуживание всего семи аппаратов СТ-35 и двух аппаратов Морзе.

Состояние проводных линий связи на территории Ленинградской области и Карельском перешейке, за исключением отдельных направлений и участков, было вполне удовлетворительным. Несмотря на большие расстояния между авиационными гарнизонами, схема проводной связи была организована таким образом, что позволяла создавать обходные пути мест обрыва связи и обеспечивала непрерывную связь путем установки промежуточных аппаратов в пунктах обхода.

Качество линий связи ВВС армий находилось в неудовлетворительном состоянии: слабая изоляция проводов; различное сечение проводов; большие провесы проводов; близость телефонно-телеграфных столбов к дороге. Слабой была и квалификация обслуживающего персонала, отсутствовало питание для аппаратов СТ-35 на полевых аэродромах.

Большие проблемы при организации связи возникали на территории, оставленной финскими войсками. Там все линии связи противником, как правило, разрушались. Поэтому нашим войскам приходилось все линии связи строить заново. А поскольку силы и средства организации связи в армиях отсутствовали, то постройку линий связи к оперативным аэродромам на финской территории приходилось производить силами авиационных баз[176].

Связь в авиабригадах и полках обеспечивалась на аэродромах и аэродромных узлах силами и средствами рот и батальонов связи авиационных баз. Авиабазы, прибывавшие в состав ЛВО из других округов, были укомплектованы батальонами связи также по штатам мирного времени, то есть не полностью. Большинство батальонов связи было укомплектовано имуществом в среднем на 50 % от табельной потребности, а батальоны резервных авиабаз оказались обеспечены имуществом лишь на 25 %. Авиабазы смогли обеспечить связью авиационные полки только благодаря тому, что полки в большинстве случаев базировались на одном аэродроме[177].

Связь между частями бомбардировочной и истребительной авиации, за исключением случаев совместного базирования на одном аэродроме, осуществлялась почти всегда не напрямую, а через штабы ВВС армий и армейские узлы связи.

В конце ноября личный состав большинства частей связи авиабаз еще более уменьшился, ввиду выделения подразделений связи для комендатур 8, 9 и 14-й армий. Это поставило авиационные базы в еще более тяжелое положение[178].

При оценке качества организации связи нельзя не отметить и такой факт. В начале войны авиационные базы и комендатуры прибывали в действующую армию без учета потребного количества средств