Он направился к двери. Фредрика вышла следом.

Коридор в криминальном отсеке весь пропитался запахом крепкого кофе и ничем не отличался от других в помещении полицейского участка.

— Приятно вернуться на старое место? — усмехнулся Алекс.

— Я и не думала возвращаться, — возразила Фредрика. — Возможно, пробуду здесь всего несколько часов.

Он молчал, но Фредрика и так знала, о чем он сейчас думает. Что она обманывает себя и его и что она просто создана для работы в криминальной полиции.

«Бог знает для чего я создана, — мысленно отвечала ему Фредрика. — Мне везде комфортно, и в то же время я почему-то нигде не приживаюсь».

Она снова вспомнила Нью-Йорк, где днями напролет толкала детскую коляску вниз и вверх по улицам Манхэттена и чувствовала себя самой богатой женщиной планеты. Эта поездка пошла на пользу им обоим. У Спенсера появилась возможность настоящей работы и шанс исправить прошлые ошибки. Собственно, к тому времени он уже почти достиг пенсионного возраста, однако сумел доказать и своему шефу, и Фредрике, что, во всяком случае в ближайшие несколько лет, сдаваться не намерен.

Гараж почти не изменился. Все те же несколько холодных этажей под землей, пропахших выхлопными газами. Фредрика не любила здесь задерживаться и сразу направилась к машине. Алекс рассказал последние новости о Кариме. Она побледнела:

— Так вы подозреваете его в сообщничестве с террористами?

— Мы ни в чем его пока не подозреваем. Однако есть свидетельства в пользу того, что Карим Сасси выходил на связь с человеком, предупреждавшим нас о четырех взрывах на территории Стокгольма. И поэтому мы должны поговорить с его родными, расспросить их, не заметили ли они чего-либо подозрительного в поведении Карима накануне рейса, не нервничал ли он, не выглядел ли напряженным?

— А почему вы не побеседовали об этом с самим Каримом по телефону?

— Это рискованно. — Алекс выруливал из гаража, маневрируя между машинами. — Он почувствует себя загнанным в угол и может совершить какую-нибудь глупость. Мы ведь не знаем, замешан ли он в этом. Если да, расспрашивать его об этом по телефону тем более бессмысленно.

Алекс был прав. Но если подозрения подтвердятся, ситуация станет безнадежной. Если пилот на стороне террористов, никакой бомбы не требуется.

— Мы не представляем себе, в каком положении оказались, — вздохнула Фредрика.

Оба они замолчали.

— Алекс… — осторожно позвала она.

— Да?

— А что, если тебе позвонить Эрику и попросить его взять на себя управление самолетом?

Взглянув на Алекса, Фредрика поняла, что и сам он думает о том же.

— Не знаю, — пожал плечами Алекс. — Если ему передадут командование, боюсь, меня тут же отстранят от дела. Ты ведь помнишь Петера…

Фредрика кивнула. Два года назад Петер Рюд застрелил убийцу своего брата. Дело вылилось в длительное внутреннее расследование. Дискуссиям не было конца: как так получилось? Можно ли было этого избежать? В результате Петер потерял работу, а полиция лишилась одного из лучших следователей. «Что изменилось в мире после этой трагедии?» — снова и снова спрашивала себя Фредрика. Насколько она знала, убитого никто особенно не оплакивал.

Но с четырьмя сотнями пассажиров на борту «боинга» все иначе.

Фредрика не жалела, что поехала с Алексом домой к Кариму. Чем он живет, этот отец двух маленьких детей? Что представляет собой человек, от которого зависят жизни четырехсот пассажиров?

Должен же хоть кто-то понимать, что сейчас происходит.

Если Карим в сговоре с террористами, это скоро выяснится.

Дальше откладывать некуда. Они должны поговорить с Захарией Келифи. Ему было известно, что ради него захватили самолет, — Эден Лунделль об этом знала.

Она часто думала, что предпочла бы иметь дело с угрозой теракта где-нибудь на земле. Ситуация стремительно выходила из-под контроля, и Эден не видела возможности это поправить. Так же необратимо истекало отпущенное им время.

Журналисты не указали номер рейса, и это привело к настоящей панике среди тех, у кого кто-то из родственников или знакомых находился в это время на борту самолета, и, как следствие, к шквалу звонков в полицию. Правда, в газетах было сказано, что захваченный «боинг» направляется в США, однако это не спасало положения. «Как взрослые люди могут так себя вести!» — удивлялась Эден, успокаивая человека, чья семья летела в Лансароте.

Себастьян призывал ее к самокритичности. Ведь руководство СЭПО само не пожелало огласить подробности, чем способствовало всеобщему замешательству и переполоху.

— Так нельзя, мы должны сказать им больше, — убеждал он.

— Что именно? — поинтересовалась Эден.

— Что угодно. Подтвердить, что угроза взрыва действительно существует. Что речь идет о рейсе на Нью-Йорк и ни о каком другом. В этом нет ничего опасного.

Люди осаждали полицию и Министерство иностранных дел. Эден отказывалась оглашать список пассажиров, поэтому звонившие не получали удовлетворительных ответов на свои вопросы. Долго так продолжаться не могло, ситуация требовала разрешения.

Эден хотела принять участие в допросе Келифи, или Захарии, как она все чаще про себя его называла, однако против этого имелось много возражений. Начальник Эден просто не находил слов, чтобы выразить, насколько глупой кажется ему эта идея.

— Эден, шеф антитеррористического подразделения не проводит допросов! — горячился он.

— С каких это пор? — возмущалась она.

— С первого дня существования СЭПО и навсегда. Доверь это кому-нибудь из людей Денниса.

Эден просила передать Деннису, что охотно возьмет к Келифи одного из его следователей, но самой ей непременно надо увидеться с Захарией. Любой ценой! Покидая кабинет, Эден услышала за своей спиной тяжелый вздох начальника.

Однако это волновало ее меньше всего. Эден знала, чего хочет, и уверенно добивалась своего. Алекс и Фредрика Бергман уже отправились домой к Кариму Сасси. Самое время для СЭПО заняться Захарией Келифи — главным действующим лицом разыгравшейся в небе драмы.

Эден не могла избавиться от мыслей о Фредрике. Она видела, как Алекс смотрит на эту женщину. Влечение не обязательно должно быть сексуальным. Иногда это просто необходимость иметь человека рядом или потребность общения с ним. Чувство Алекса к Фредрике можно было назвать интеллектуальным влечением. «Странно! — думала Эден. — Они такие разные. Удивительно, как они вообще работали вместе».

Следователь из отдела Денниса уже ждал в здании тюрьмы. Едва поздоровавшись, Эден устремилась в камеру Захарии.

Охранник открыл тяжелую дверь. Эден вошла первой, человек из отдела Денниса осторожно последовал за ней.