туристов вдоль маршрутов было одной из главных трудностей для молодого туристического движения и соответствующих ведомств. От царского режима осталось мало гостиниц, кроме того, в больших городах они были отданы под жилье, которого остро не хватало. Лучшие дома в Крыму и на Кавказе отошли курортам. Самодеятельные туристы могли обойти проблему размещения с помощью палаток и спальных мешков; иногда им советовали снимать комнаты у местных жителей за небольшую плату. В этом случае хозяева и туристы обменивались полезными знаниями [Бергман 1927а: 55; Бергман 19276: 23–24; Пролетарский туризм 1929: 93,102; Власов 1935: 8; Власов, Власов 1938: 7]. В Москве и Ленинграде Наркомат просвещения создал общежития для учителей, приезжавших на летние каникулы. Если говорить о Москве, турист мог получить спальное место или спальное место с постельными принадлежностями за 50 копеек в сутки, трехразовое питание и экскурсии по городу за 2 рубля 80 копеек. «Совтур» предлагал размещение в недавно приобретенном Мариинском дворце за 80 копеек в сутки или в Доме экскурсанта, общежитии на 400 мест, за 60 копеек. Одной из первоочередных задач ОПТЭ до его роспуска была постройка грандиозного 10-этажного туристического центра на Смоленской площади в Москве [Спутник экскурсанта 1928:5–7; Путеводитель по Ленинграду 1929: 18–19][116].

Рис. 2.2. Вид туристической базы в Сочи, 1937–1940 годы. На заднем плане – столовая; на переднем плане – большие палатки для ночлега. РГАКФД г. Красногорска, № 420060. Публикуется с разрешения архива

В 1929 году «Совтур», по его собственным данным, располагал примерно сотней баз, которые летом могли принять 10 000 туристов. Большей частью это были взятые в аренду школьные здания, доступные только во время каникул. Отмечая, что в европейских странах турфирмы получают кредиты на строительство отелей, совтуровские руководители предлагали выделять государственные субсидии на сооружение недорогих гостиниц для туристов, что могло, по их мнению, привлечь иностранных туристов – источник твердой валюты. Соперничавшее с «Совтуром» Общество пролетарского туризма также создавало базы, по преимуществу в виде палаточных городков, в самых популярных у туристов регионах – в Крыму и на Кавказе[117]. В 1932 году новообразованное ОПТЭ объявило, что оно открыло около 300 баз как в зданиях, принадлежавших ему, так и в тех, которые были арендованы у государственных организаций. Большинство баз имели лишь зачаточную инфраструктуру, рассчитанную прежде всего на предоставление питания; ночевали туристы на койках в больших переполненных палатках.

Активисты считали, что советская турбаза должна создавать оптимальную обстановку для содержательного пролетарского туризма, намного более подходящую для пролетария, чем буржуазный отель. Отель предоставлял спальное место и питание в обмен на наличные, турбаза же должна была предлагать комфорт, удобства и содержательное времяпровождение, как и дом отдыха, обладать всеми необходимыми предметами обстановки и ресурсами для обучения, отдыха и восстановления здоровья. Как и профсоюзные дома отдыха и курорты, турбаза должна была быть чистой, уютной и привлекательной, с пальмами и цветниками, чтобы турист чувствовал себя товарищем, а не клиентом. Главное же, турбазе надлежало стать центром культурного туризма и экскурсионной деятельности, где читают лекции и показывают фильмы на злобу дня, дают советы насчет того, куда ехать и что смотреть. При социализме чувство товарищества было главным: «Только такая база может считаться хорошей, если туристы, побывавшие на ней, захотят посетить ее вторично»[118].

Судя по статьям в туристических изданиях, туристы редко оказывались на таких базах, жалуясь в первую очередь на грязь и скученность. Другими предметами жалоб были клопы и вши, грязные матрасы или же полное отсутствие матрасов – как и постельного белья, столовых приборов, горячей воды[119]. С учетом жилищного дефицита, руководители некоторых баз сдавали койки на постоянной основе, туристы же спали на полу или на столах. Как писала газета «Труд» в 1936 году, поиск палатки превращался в лотерею: только самым удачливым доставались палатки с деревянным полом и без дыр. Многие базы располагались в ничем не примечательных предместьях, вдали от местных достопримечательностей, и найти их было нелегко. Сочинскую турбазу постоянно критиковали за размещение мужчин и женщин в одной палатке, отсыревшие матрасы, высокие цены, грубость персонала. Туристам все время приходилось выстаивать очереди: час или больше, чтобы оформить документы, два часа – чтобы попасть в столовую. Доступ к раковине или туалету также требовал длительного ожидания[120].

Рис. 2.3. Внутренний вид туристической базы в Тифлисе, 1937–1939 годы. РГАКФД г. Красногорска, № 420097. Публикуется с разрешения архива

Особые трудности вызывала организация питания туристов на маршруте: продукты в стране распределялись по карточкам, а кроме того, большую часть пищи люди получали в распределителях и столовых при предприятиях и учреждениях [Осокина 2008: 150–153]. Уже с самого начала «пролетарские туристы» столкнулись с тем, что выданные в Москве карточки были недействительны на местах. Приходилось везти с собой двухнедельный или месячный запас продуктов; одна группа, кроме того, послала в почтовое отделение на Кавказе порцию сухарей, чтобы получить их по пути. ОПТЭ договорилось с Наркоматом снабжения о выделении продуктов для туристических групп, останавливающихся на турбазах. В теории часть их должна была доставаться и самодеятельным туристам, но на практике последние везли с собой большую часть всего необходимого: сухари, сахар, крупы, картофель, чеснок, чай. Иногда скудный рацион дополняли выловленная рыба или мясо, купленное у местных крестьян. Других способов достать продукты почти не существовало. Один турист, путешествовавший самостоятельно, не смог получить питание в столовой турбазы Днепростроя, и все время поездки ушло на добывание продуктов на рынках [Пролетарский туризм 1929:93][121].

Голод, разразившийся в деревне накануне коллективизации, почти не получал отражения в туристических изданиях, но в условиях нехватки съестного 23 000 карточек, выделенных для ОПТЭ в 1932 году, стали предметом злоупотреблений. Расследование деятельности ОПТЭ, предпринятое в 1932 году Центральным комитетом партии, выявило недостачу 63 % всех карточек: продукты, предназначенные для туристов, достались нескольким сотням сотрудников центрального аппарата ОПТЭ в Москве. Отмена карточной системы во всей стране (1934) стала следствием некоторого улучшения продуктового снабжения, но туристы – как и отдыхающие на курортах – открыто высказывали недовольство качеством питания на турбазах. Коррупция внутри ОПТЭ, как и прежде, лишала их возможности получать продовольствие в пути[122].

Чиновники надеялись, что передача туризма в ведение более опытных профсоюзных деятелей улучшит снабжение. ТЭУ получило немалые средства на расширение сети турбаз, часть которых предназначалась для переоборудования домов отдыха: в 1939 году бюджет Управления составил 40 миллионов рублей (у ОПТЭ он равнялся шести миллионам). Туристические агентства теперь могли пользоваться профсоюзным