Хоть Гаргано и был рослым, Рики ожидал чего-то большего. Великана. Он действительно разочаровался, увидев перед собой этого пухлого типа. Ходили слухи, что Гаргано употребляет героин. Рики, несомненно, мог бы сбежать, но он уже давно решил подчиниться, смириться, заплатить, если об этом зайдет речь. И дело не в физической силе Винни Гаргано. Рики боялся его не потому, что Гаргано был силен, а потому, что тот был беспощаден.

— Какого хрена ты так дергаешься? Я всего лишь хочу поговорить.

— Я не дергаюсь.

— Не дергаешься, мать твою?.. Ага, как же! Ты, черт возьми, даже свое имя мне не назвал — и теперь говоришь, что не дергаешься? Ты что, мать твою, оглох? Да? Ты оглох и не слышишь меня?

— Слышу…

— Ну так что?! Чего ты тогда дергаешься?

— Говорят тебе, я не дергаюсь.

— Да Господи, я просто хочу поговорить. Знаешь, о чем?

— Нет.

— Не знаешь?

— Нет.

— Понятия не имеешь?

— Прошу прощения?..

— То есть совсем?

— Нет.

— Какого хрена ты от меня бегаешь?

— Я от тебя не бегаю.

Гаргано нахмурился и отступил на шаг, чтобы закурить.

Рики подумал, что все это — движения, подчеркнутый нью-йоркский акцент, угрожающие повторения — явно заимствовано из кино, в основном из гангстерских фильмов с Джеймсом Кагни «Человек со шрамом» и «Белая жара». Рики знал по опыту, в том числе семейному, что настоящие полицейские подражают вымышленным, которых показывают в кино. Он и не подозревал, что гангстеры тоже так себя ведут. Однако же сейчас перед ним стоял бандит, который подражал актеру, играющему бандита.

— Говорят, ты вор.

— Кто говорит?

— Да что с тобой такое? Не знаешь, как отвечать на вопросы? Правда, что ты вор?

— Нет.

— Врешь. Первый вопрос — и уже врешь. Ты вор.

— Я взломщик.

— Какая, на хрен, разница?!

— Я не таскаю кошельки у людей из карманов, а обчищаю дома.

— И что? В домах живут люди. Одно и то же.

— Нет.

— Да! Воровство есть воровство, берешь ли ты из дома или у людей.

— Я никого не трогаю. Беру только из пустых комнат.

— Раз ты туда вошел — значит, они не пустые.

— Да.

— Понимаешь, о чем речь?

— Да, но…

— Понимаешь?

— Да.

— Вы, взломщики, ведь все друг друга знаете?

— Бывает.

— А ты?

— Я никого не знаю. Я работаю один.

— Слышал о краже в «Копли», пару недель назад? Обчистили богатого еврея, унесли кучу бриллиантов.

— Читал в газетах.

— Что, не ты провернул это дельце?

— Нет.

— Спрашиваю еще раз, не твоя работа?

— Нет. — Рики вытащил сигареты и закурил, пытаясь заслонить огонек от ветра. — Нет.

— А чья?

— Понятия не имею.

— Что за хреновина — «понятия не имею»?! Ты ведь знаешь, кто стянул камушки.

— Нет.

— А вот и знаешь. Знаешь. Говорят, ты единственный, кто мог такое провернуть.

— Вранье.

— Говорят, ты профи, классный вор.

— Взломщик. Номер в «Копли» мог обчистить кто угодно.

— А я слышал — наоборот.

— Ты ослышался. Это же кража в отеле, сущая ерунда. Туда можно попасть за десять секунд. Замок открывается углом таблички «Не беспокоить», которая висит на дверной ручке.

— Да, но даже на это не всякий способен. И не каждый знает, какой номер обчищать.

— Слушай, мы зря тратим время. Если речь о деньгах…

— Кто говорит о деньгах?! Какие деньги?

— Я подумал…

— Ты слишком умный, вот что. И не умеешь слушать. Тебе никогда об этом не говорили?

Рики молчал.

— Ты слишком умный.

Рики пожал плечами. Он решил, что в этом Гаргано, возможно, прав.

— Поэтому послушай меня, мистер умник, и не корчь из себя тупого ирландца. Я знаю, о чем ты думал: мол, грабану толстозадого нью-йоркского еврея. Только этот толстозадый еврей находится под нашей защитой, он нам хорошо заплатил. Понимаешь, что это значит? Красть у него — все равно что красть у нас. Если ты с нами — ты с нами. В отличие от тебя этот парень не одинок в мире. А если мы позволим нас обворовать и стерпим молча — хорошо ли будет? Что подумают другие?

Рики помахал рукой с сигаретой: «Не знаю».

— Я тебя еще раз спрашиваю. Кто ограбил еврея?

— Не знаю.

— Ты это сделал?

— Нет.

— Не ври. Не смей мне врать. Ты это сделал?

— Нет.

— Ладно… Но пусть тот парень, который это сделал, хорошенько задумается. — Гаргано затоптал окурок. — Ты меня слышишь, придурок? Пусть он хорошенько задумается.

— Слышу.

— Точно?

— Да.

— Кстати, я недавно видел твоего брата, Джо Дэйли. Еще один тупой ирландец, этот твой братец. Ты знаешь, что у него крупные неприятности?

— О чем ты?

— О том, что у твоего братца дела на скачках идут куда хуже, чем у тебя в чужих квартирах, мистер вор. То есть, прошу прощения, взломщик. Он влип, и у тебя самого будут проблемы. Он тоже не в меру умен. Сколько вас, Дэйли, на белом свете?

— Двое.

— Не останется ни одного.

Рики слабо улыбнулся.

— Не исключено, что вы оба кончите в одной яме, вот что.

Рики подумал: по крайней мере Гаргано, кажется, не намерен убивать его здесь и сейчас. Слишком много разговоров. В подобных ситуациях ищешь свои плюсы.

— Если узнаешь что-нибудь о бриллиантах из «Копли», скажи мне, понял?

— А как тебя найти?

— Спроси у братца, Счастливчика Джо.

— А как он тебя найдет?

— Ему не придется меня искать. Я сам его найду, поверь.

По ту сторону Массачусетс-авеню Эми заметила двоих. Она не шпионила, а работала. Если у Рики проблемы, она обязана знать. Чтобы подслушать разговор этих двоих, она пожертвовала бы лучшим зубом. Но даже на расстоянии было понятно, что у Рики неприятности. Не то чтобы Гаргано делал нечто откровенно угрожающее, хотя он несколько раз и ткнул в Рики пальцем. Эми не знала Гаргано. Ей была известна репутация Винни Зверя, но она никогда его не видела. Она все поняла по Рики — он покорился, сгорбился, не смотрел в глаза собеседнику, неловко возился с сигаретой. Честно говоря, Эми удивилась, отчего Рики Дэйли считают таким ловким типом. Она, например, всегда понимала, когда он лжет.