– Ах, Алекс, с тех пор как ты мне позвонила, я все время плачу.

От Лианн пахло духами «Келвин Кляйн», которые Алекс подарила ей на Рождество. А Лианн, обычно не тратившая ни копейки на себя, не то что на друзей, вручила Алекс кружевную салфетку. И здесь, в помещении, где царствовали смерть и почти зимний холод, на Алекс словно повеяло теплом. Лианн любит ее больше, чем родные сестры. Она и отца любила. Но сейчас Лианн плакала из-за сочувствия к горю Алекс.

– Спасибо, что пришла. – Она вытерла скомканным платком щеки Лианн. – Отец был бы рад, что ты пришла попрощаться с ним.

Лианн отвела взгляд и отстранилась. «Она не хочет огорчать меня», – подумала Алекс. Когда они были детьми, Лианн боготворила ее отца. Алекс подозревала, что и дружила она с ней только поэтому. Но как бы Лианн ни обожала его, как бы втайне ни мечтала о том, чтобы он был ее отцом, она всегда оставалась для них другом семьи, не более, и ни разу не переступила эту черту.

В эту минуту Алекс испытывала к ней благодарность.

– Я бы приехала пораньше, но Тайлер проснулся, – пояснила Лианн. – Пришлось подождать, пока Бет управится со своими и придет с ним посидеть. Да еще маме, видите ли, понадобилось срочно купить сигарет.

Оглянувшись через плечо на Берил, Алекс с трудом сдержала гнев. Ради Лианн и отца надо сохранить мир, даже если придется прикусить язык.

Когда-то Алекс еще не умела так искусно притворяться, хотя всегда недолюбливала мать Лианн. Пока дочь была маленькой, Берил ничуть не заботило, где та пропадает целыми днями. У нее была любимица – Бет. И друзья, собиравшиеся по вторникам поиграть в карты. И статус разведенной дамы. Лианн шутила, что ее мать скорее пристрелит потенциального супруга, чем выйдет замуж и откажется от алиментов.

Эта шутка теперь приобрела зловещий смысл.

Подругам исполнилось четырнадцать, и свободной жизни Лианн неожиданно пришел конец. Это случилось в тот день, когда они с Алекс примеряли платья для бала, назначенного на пятницу. На этой вечеринке девочкам полагалось танцевать с отцами. Лианн, счастливая от того, что ее тоже пригласили на танцы, позвонила матери и сообщила радостную новость: доктор Сигрейв согласился взять ее на бал вместе с Алекс. Берил ответила, что сейчас заедет за дочерью и они поговорят об этом по дороге домой.

Ни Лианн, ни Алекс не заметили в ее тоне ничего особенного. Берил никогда не кричала и не злилась. Наверное, поэтому они с матерью Алекс все эти годы оставались ближайшими подругами. Но распахнулась дверь, и в комнату влетела разъяренная Берил.

Глаза ее потемнели от гнева, ярко-алые губы горели на бледном лице. Оттенок ее помады назывался «Красные джунгли» – Лианн и Алекс красились косметикой Берил, когда той не было дома. Берил и впрямь в тот момент напоминала дикую тигрицу, готовую к прыжку.

Она бросилась на дочь, вцепилась ногтями в ее руку и рывком подняла с кровати.

– Ах ты, маленькая дрянь! Да как ты смеешь? Тебе мало того, что ты торчишь тут с утра до вечера? У тебя что, нет семьи? Нет отца? – На ее бледных щеках вспыхнул румянец.

Лианн побелела как полотно и, глядя на мать ненавидящими глазами, полными слез, выкрикнула фразу, которую Алекс запомнила навсегда:

– А я хочу здесь жить! Всем на меня наплевать, но у отца по крайней мере есть оправдание: он за три тысячи миль отсюда.

Алекс соскочила с кровати и выкрикнула:

– Оставьте Лианн в покое! Не трогайте ее!

Берил смерила Алекс презрительным взглядом и молча вывела дочь из комнаты.

После этого случая Лианн стала бывать в доме Сигрейвов все реже и реже, лишь иногда выезжая с ними на пикник. Алекс никогда не говорила с ней о том, что произошло в тот день, и не рассказывала о случившемся родителям. Отец решил бы, что Берил злится на него за прошлое, а мама стала бы защищать Берил – мол, она права, и у Лианн есть родной отец.

«И вот теперь я тоже лишилась отца», – думала Алекс, глядя на гроб.

Лианн, наверное, угадала ее мысли, вдруг стиснула руку Алекс с такой силой, что обручальное кольцо впилось ей в ладонь. Почему Лианн все еще носила кольцо? Прошло ведь уже пять лет, с тех пор, как ее негодяй муженек бросил ее, беременную и без гроша.

– Он был прекрасным человеком, – прошептала Лианн. Не сразу сообразив, что она говорит о ее отце, а не о Чипе, Алекс кивнула. Дафна наклонилась к Лианн и, поцеловав ее в щеку, сказала:

– Спасибо, что пришла.

В глазах Лианн сверкнула затаенная обида, или Алекс это только почудилось?

– Я сочувствую вашему горю. Если вам понадобится моя помощь, дайте знать.

Не успела Дафна ответить, их внимание привлекло какое-то движение в задних рядах. Берил Чапмен, высоко вскинув голову и зловеще поблескивая темными очками, пробиралась между кресел к гробу.

Алекс заметила, что Лианн смотрит на мать с таким ужасом, будто та принесла с собой змею, а та случайно ускользнула из клетки и вот-вот кого-нибудь ужалит.

Дафна и Алекс обменялись недоуменными взглядами. Они увидели не ближайшую подругу мамы, частенько обедавшую с ней, ходившую за покупками, выбиравшую подарки на Рождество и сплетничавшую по телефону, а незнакомку.

Берил, бледная как призрак, смотрела на отца будто в трансе, сжав тонкие пальцы с ярко накрашенными длинными ногтями в кулаки. Рот ее скривила жуткая гримаса ненависти, и она прошипела:

– Проклятый ублюдок, чтобы ты горел в аду!

Последние посетители направлялись к выходу из церкви. Алекс, Дафна и Лианн сидели молча, но вдруг Лианн робко спросила:

– Не подбросите меня до дома?

– Конечно, – сказала Алекс, а сама подумала: «Это неспроста – Лианн злится на мать или смущена ее поведением и хочет извиниться».

Лианн подошла к Берил. Та стояла у стола, где Алекс раскрыла альбом в кожаном переплете, чтобы родственники и друзья выразили соболезнования. На лице Берил промелькнуло явное неодобрение, но она кивнула и, бросив Лианн несколько слов, удалилась.

Дафна предложила остановиться по дороге и выпить по чашечке кофе на Дель-Рио-бульвар за четыре квартала от дома Китти. Лианн, к удивлению Алекс, сразу же согласилась.

– Мне так неловко за мать, – призналась она, когда они расположились за столиком кофейной. – Она… она сама не своя, с тех пор как узнала о вашем отце. Это было для нее тяжелым ударом.

– Не похоже, чтобы она испытывала к нему дружеские чувства, – холодно возразила Дафна.

Алекс бросила на сестру тревожный взгляд. Дафна настороже – это видно. Она пытается что-то выведать и не остановится ни перед чем, чтобы оправдать маму, – даже если придется очернить память отца.

Лианн побледнела и нервно затеребила пакетик с сахаром.

– Я очень беспокоюсь за вашу маму. Что будет с Лидией? Моя мать чувствует себя виноватой.