А вот главу рода приходится ждать довольно долго. Мы с братом торчим в кабинете и маемся от скуки. Обсуждение произошедшего быстро сходит на нет. Все случилось очень быстро и никто ничего толком не видел. Яр тут же ментально передает наши общие сведения деду и мы ждем его приезда.

— Бардак! — дед врывается, хлопнув дверью, проносится смерчем через всю комнату и плюхается в кресло за столом.

Выглядит он злым и слегка взъерошенным. Дед прикрывает глаза, успокаиваясь, а мы молча ждем.

— Так, — наконец говорит он. — Пока основная версия — авария по неосторожности.

— Что? — я от возмущения подскакиваю.

— Да сядь ты! Успокойся, — раздражается дед. — Это официальная версия, еще будет расследование, экспертиза. И конечно я не верю в такую случайность. Сразу после нашего разговора, ну надо же.

— Что с водителем? Он жив?

— Да, оба живы и уже получили помощь целителей. Водителя грузовика привели в сознание и я лично присутствовал при его первичном допросе, до того как жрицы всех прогнали. Подключил нужных людей. В общем, он говорит, что потерял управление. Не врет совершенно точно. Ну или искренне верит в то, что говорит. Перепуган до смерти, путается. Сначала сказал, что точно тормозил, потом что возможно перепутал газ и тормоз.

— А что по мусоровозу и брошенной тачке? — спрашивает Яр.

— Да, по тем данным, что ты передал, Ярослав, все проверили. Обычные люди, никак не связанные между собой. Навскидку, что удалось выяснить за это время, все это случайности.

Я хмыкаю и мотаю головой. Слишком много случайностей в нужном месте и в нужное время.

— Да, Игорь, согласен. Всех еще раз хорошенько проверят и перепроверят. Но все организовано настолько чисто и хорошо, что даже я впечатлен. Ни одного следа не оставили, — в голосе деда звучит подобие восхищения. — А значит, дело гораздо серьезнее, чем мы думали.

— Но на что они рассчитывали? — не понимаю я. — Убить одаренных в аварии практически невозможно. Даже если учесть, что грузовик был накачен силой. Нет, вероятность конечно была, мы же не бессмертные, но она такая небольшая…

— Это, внук, предупреждение. Точнее даже не предупреждение, а щелчок по носу. Демонстрация возможностей. Уверен, как бы глубоко мы не копнули, ничего нового в этом деле не обнаружим.

— Но зачем раскрывать себя так быстро? — не сдаюсь я. — Разве не лучше было бы позволить нам думать, что пока про нас никто не знает?

— Мы уже залезли в это, Игорь. Дернули пару ниточек и кому-то это очень не понравилось. Нас предупредили — не лезть дальше. Сразу дали по носу. Не очень изящная, но чистая работа.

— Значит вся эта конспирация с родителями бесполезна?

— Игорь, в таком случае мы бы не разговаривали, — дед мрачнеет и устало опускает плечи. — Но отступать нельзя. И некуда нам отступать. Я и не рассчитывал, что с этим врагом будет просто справиться, но думал, что у нас будет больше времени.

— Чем мы можем помочь? — решительно встает Яр.

— Сядь, — морщится глава рода. — Надо хорошенько обдумать следующий шаг. Я уже поднял на ноги половину города. Пусть думают, что сейчас я озабочен лишь этим. Не зря же я себе все это время зарабатывал скверную репутацию. Буду рвать и метать, может даже в морду кому съездить придется. С тобой, Игорь, без изменений, отправляешься обратно в академию и как можно скорее.

— Думаешь там будет безопаснее? — усмехаюсь я.

— Думаю да. Императорская академия — не то место, где можно замять смерть одного из наследников великого рода. Случись что, и все великие князья поднимут шум. А учитывая, что там сейчас дочь императора, то там все перевернут, но докопаются. Академия напичкана артефактами и защищена таким количеством силы, что только боги способны ее обойти.

Я недоверчиво кривюсь. Сам же только что говорил про возможности наших врагов. Для них подстроить несчастный случай — плевое дело.

— Ты просто не понимаешь, внук, — терпеливо объясняет он, не реагируя на мои гримасы. — На территории академии еще никто не погибал. За всю ее историю. Да, увечья и прочие неприятности случаются, все таки подготовка там не уровня детского сада. Но это место находится под строжайшим контролем, не только имперских служб, но и всех родов, которые отправляют туда своих детей. Поэтому пока ты там, у тебя больше всего шансов.

Доверия от этих слов во мне не прибавляется, но я киваю в знак того, что он меня убедил.

— Только это не значит, что ты можешь расслабиться. За тобой будут следить и попытаются подобраться поближе, учти. И смотри внимательно, кто и как это будет делать.

Хотел я того или нет, семейным ремеслом, то есть шпионажем, мне все же придется заняться. Я прямо слышу, как тихо хихикает один следователь где-то в застенках спецслужб.

— Ну а мне что делать? — насупленно ворчит Яр, так и не присев.

— Отправить бы тебя в пустыню… — дед задумчиво водит пальцами по столу.

— Даже не вздумай! — тут же начинает возмущаться брат. — Отправишь — сбегу!

— Да тише ты, никуда я тебя не отправлю. Вот за что мне такие вспыльчивые внуки? Что один, что второй, готовы с низкого старта бежать. Вам дай волю, дел таких натворите, вся подготовка к демонам полетит. Так, все, брысь, дайте подумать. Ярослав, отвези брата сам.

Глава рода откидывается в кресле, уходя в глубокие раздумья. Лоб его покрывается морщинами, глаза бегают. Понятно, началась сложная вычислительная работа. Мы с братом, синхронно вздохнув, уходим.

Яр, как и велел дед, сам берет в руки штурвал и везет меня на остров.

Закат уже не кажется волнительным зрелищем, а силуэты зданий академии и вовсе выглядят зловеще. И если до этого я раздумывал о том, как мне бороться с косыми взглядами и презрительными подколками, то теперь, похоже, я им буду только рад.

Вот она, благодатная почва для моей паранойи. Каждый, кто посмотрит в мою сторону, будет казаться подосланным убийцей. И ведь морду никому не набьешь, тут же отчислят. На радость злопыхателям.

И друзьям снова придется врать. У меня даже мелькает мысль рассориться с ними, чтобы были подальше от меня. Изобразить придурка для меня не проблема. Но в одиночку я точно свихнусь.

По мере приближения к главному острову, настроение мое портится окончательно. Брат на прощание пожимает мне руку и долго не отпускает ее.

— Береги булки, мелкий, — вдруг усмехается он. — Прорвемся. Я присмотрю за стариком, а ты, будь так любезен, не сдохни.

— Договорились, — я улыбаюсь. — Ты лучше за свои булки переживай, жирдяй.

На такое я получаю увесистый тычок в плечо и ворчание «это масса, а не жир, придурок», не сильно похожее на недовольное. На том мы и заканчиваем прощание и я еще стою какое-то время на причале, провожая взглядом катер, пока он не сливается с дымкой горизонта.