Если выдавали вид на жительство, то все понятно, это хорошо. Если отказывали, то тоже хорошо. Семья летела обратно, обогащенная лишними двадцатью-тридцатью тысячами долларов, полученными как пособия и заработанными за эти полгода. Раздавали долги соседям, строили хороший дом, открывали у себя на родине бизнес. Ну а дальше – все как в индийской мелодраме: заводили прислугу за пятьдесят долларов в месяц и до конца своих дней считались обеспеченными людьми. Что нетрудно, учитывая индийские цены.

В общем, хороший такой, деловой подход. Единственное, что этот подход был изобретен кем-то умным, а остальные, как стадо, ломанулись в это ноу-хау, вытаптывая все в округе и не проявляя никакого пиетета ни перед канадцами, ни перед своими соотечественниками. Разумеется, канадские власти хоть и медленно раскачивались, но все же раскачались и этот ручеек начали пресекать. Законы, конечно, вот так сразу не поменяешь, но поставить у выхода из самолета пару человек для проверки паспортов у пассажиров – это оказалось несложно. Но весьма эффективно.

Как обычно, рейс в Торонто. В туалетах – конфетти из разорванных в клочья паспортов. Наш бригадир дважды прочитала информацию про то, что на выходе будут проверять документы, но кто ж эти нравоучения слушает? Все то же спокойствие, требования Vegeterian и Hot Water, все те же очереди в туалеты. Правда, когда после посадки у выхода из самолета показались люди в форме, сонные сари отошли от анабиоза, слегка зашевелились и вроде как занервничали. И правильно занервничали, так как в Канаду их отказались впускать и они полетели тем же самолетом обратно в Москву.

Еще через пару месяцев до пассажиров Дели – Москва – Торонто таки дошла новость о гадкой подставе. И появилась новая технология побега на канадские социальные пособия. Паспорта стали рвать не в самолете, а уже после, перед прохождением паспортного контроля в аэропорту. То есть выходили из самолета как белые люди. Потом шли себе, шли на паспортный контроль, не забывая зарулить в туалет, который находился как раз по пути. Там делали свое черное дело и так же невозмутимо шли дальше сдаваться. Канадцы, находя обрывки документов уже на своей территории, еще пару месяцев размышляли, как бы и этот канал перекрыть. И наконец придумали. Закрыть туалеты на замок. И поставить в опасной точке пару полицейских.

Вот как раз в момент светлого озарения канадских властей и лечу я в очередной раз в Торонто. Рейс не задался с самого начала: забыла сменку, и весь рейс предстояло пропрыгать на десятисантиметровых шпильках. Чтобы вы понимали масштаб катастрофы: у стюардесс всегда с собой должны быть две пары обуви. Парадно-выходная, на каблуке. Для встречи пассажиров. Чтобы как с журнальной картинки у трапа стоять. И вторая пара. Без каблука, не такая изящная, но, главное, удобная. Это уже когда все загрузились, тобой налюбовались. И началась тяжелая работа. Наверное, знаете, что в среднем бортпроводник проходит за рейс несколько километров? А за одиннадцатичасовой в Торонто, да еще со специфической публикой – наверное, и несколько десятков километров предстоит намотать на внутреннем спидометре. И как же я так! Когда ставила машину на парковку, вытащила из сумки мешочек с любимыми балетками. Что-то они мне на дне мешали найти. Найти нашла, а вот драгоценный мешок так и забыла на переднем сиденье. Недостача обнаружилась в последний момент. Как и бывает по закону подлости. Я с тоской оглядела уже заполненный салон: загрузка битком, со стандартным набором граждан Индии, стремящихся в канадский рай.

Ко всему этому счастью добавилась одна сумасшедшая дама-пассажирка в моей зоне ответственности. Первый вызов с ее места пришел ровно через секунду после того, как она заняла свое место. Продираясь через толпу ее соотечественников, загружающих огромные баулы на багажные полки, я прискакала на вызов. Стандартная такая, объемная дама в сари. Немолодая. Со стандартными глазами снулой рыбы. Она поднимает ко мне лицо, встречается взглядом… И что-то щелкает! В ее глазах уже не сон, а неожиданно резкий всплеск непонятных мне эмоций. Страх, узнавание, недоверие, восторг. Я не могу прочесть этот взгляд, и мне не по себе.

Она трогает меня, на руке не хватает двух пальцев. Плиииз! Девять стаканов воды! На нее и ее семейство. Приношу стопку стаканчиков и пару полных бутылок минералки. Через пять минут – опять вызов: нужны лекарства. Индуска снова смотрит мне в глаза и гладит по руке.

Потом опять воду. Потом опять что-то. Я перестала ходить к ним на вызовы. Но дама тоже решила взбодриться и походить по самолету. Сталкивалась с ней везде. В проходе, на кухне, у туалетов. Эта рука и глаза преследовали меня весь рейс. Даже когда я пошла отдохнуть на час в бизнес-класс. И задремала на заднем ряду, накрывшись с головой. Меня нашли и там. Беспалая рука тихонько тянет мой плед – плииизз… I need a pillow…

В середине рейса мысли женщины переключились с меня на туалеты. Толстая пачка паспортов где-то в районе груди конкретно просвечивала через тонкую ткань сари. И с этими паспортами она стояла в очереди. Я не выдержала. Подошла к ней сама. И, глядя в глаза, рассказала, что будет с ней и с ее семейством, если она сейчас порвет паспорта. Она тупила. Выражение глаз не изменилось ни на йоту, и ни один мускул не дрогнул. Я еще раз все повторила и сказала: «Плиииз!» Но минут через десять, когда почти подошла ее очередь, она все же стронулась с места и вернулась на свое место. И так и застыла до конца рейса. Уже не жала кнопку вызова и не просила воды. Просто сидела, как соляной столп, уставившись пустыми и несчастными глазами в спинку впередистоящего кресла. Родня ее не трогала. Как будто весь гомон и шум обтекали семью стороной. Тут уже меня саму это начало беспокоить. Я периодически стала проходить мимо, даже задерживаясь около нее. Но меня больше никто не хватал за руку, и не было ни малейшей реакции.

Посадка в Торонто. Индусы пестрой толпой тянутся к выходу из самолета. Как и обещалось – проверка паспортов на выходе. Шум, гам, кого-то не выпускают, и они с тюками занимают места в бизнес-классе до прояснения ситуации. Увидевшие сюрприз пассажиры мешкают. Сознательно копаются в вещах. И «наша» семья тоже. Неужели все же что-то сделали с паспортами? Впереди их ждут охотники. Уже у выхода «сумасшедшая» оборачивается. Опять замерла и ищет меня взглядом. И он такой силы, что я спотыкаюсь, и, кажется, вот-вот парализует. В глазах индуски гремучая смесь страха и надежды. И что ей от меня надо, в конце-то концов? Но еще минута. Она отворачивается к контролерам и протягивает документы. Слава богу. Их выпустили из самолета.

Досматриваем салон. Господи! Как же можно так насвинячить за какие-то одиннадцать часов полета?! Чего только не валяется на полу! От использованных памперсов до рассыпанных касалеток! А в каком состоянии пледы? Часть из них в состоянии использованных памперсов.

Но нам уже тоже надо выходить – представитель торопит. У меня сумка и неудобный портплед с запасной формой и одеждой. Ремень портпледа постоянно сползает с плеча и сбивает кресла, пока пробираемся по проходу. Весь бизнес уже забит желающими лететь обратно в Москву поневоле. Кто-то пытается скандалить, кто-то плачет, кто-то растерянно озирается, ища другой выход из самолета. Но канадцы неумолимы. К нашему прилету они подготовились.