– У нас была чудесная домработница, португалка, она жила здесь. Но, к сожалению, ей сделали предложение получше, – рассказывал Ройфе.

– Правда? – спросил Натан.

– Да, друг предложил ей руку и сердце. И нашей португалки след простыл.

– Она забыла свой флаг.

Натан кивнул на пластиковый португальский флажок, прикрепленный к стене. Рядом с ним висел плакат с роскошным видом мавританского замка в горах у Синтры, неподалеку от Эшторила; в правом нижнем углу красовался слегка надорванный герб Синтры. В эту минуту, запихивая свое белье в светлый, облицованный березовым шпоном икеевский комод, стоявший под плакатом, Натан понял, как отчаянно не хватало домработнице-португалке окна в подвальной комнате, и тогда вместо него она повесила на стену изображение местности, продуваемой всеми ветрами. Что ж, плакат пусть остается, а вот флаг придется спустить. Кстати, почему здесь нет зеркала?

– Она сбежала ночью. Барахло свое здесь побросала. Горячая была дамочка.

С этими словами Ройфе присел на корточки и принялся без всякого смущения рыться в фотосумке, которую Натан оставил раскрытой на мохнатом ковре. Щетинки ворса маячили у Натана перед глазами. Ковер, наверное, годов семидесятых. Или ворс снова в моде? Ковер был грифельного цвета, что как-то не вязалось с интерьерами семидесятых. Ну не безумие ли? Он правда на это согласился? Он в самом деле сможет здесь заснуть, проснуться и потом нормально функционировать?

Натан решил призвать на помощь чувство юмора.

– Я, пожалуй, смогу частично заменить вашу домработницу, если нечем будет заняться. С метелкой для пыли я неплохо управляюсь.

– Поймаю тебя на слове, так и знай. Здесь страшный бардак. Ух ты, классная штука! – Доктор держал в руках беспроводное устройство для управления вспышками. – Что это за фиговина? “Беспроводной блок управления вспышками «Никон” SU-800», – прочитал Ройфе на этикетке. – Круто.

Чтобы подключиться к беспроводной сети, Натан воспользовался точкой доступа LTE на айфоне. Ройфе дал ему пароль от своего вайфая – “Имя сети: DoctoR. Пароль: inFeKtion!!”, который чья-то трясущаяся рука записала серебристым маркером на обратной стороне десятидолларовой подарочной карты PizzaPizza/ Toys “R” Us.

– Верни мне, когда подключишься, – предупредил доктор.

Опасался, как бы менеджеры бонусной программы PizzaPizza не узнали пароль от его вайфая? Вряд ли. Старикашка уж слишком настойчиво уверял, что с техникой не дружит, а на самом деле, похоже, прекрасно разбирался в айфонах, айпадах и прочей электронике, поэтому паранойя, охватывавшая Натана в доме Ройфе, по-видимому, имела под собой основания. Натан не сомневался: если он воспользуется сетью DoctoR, каждый удар по клавише будет зафиксирован, каждое электронное письмо похищено и помещено в архив, каждый разговор по скайпу расшифрован и сохранен для каких-нибудь дурных целей. Или ему просто хочется думать так, хочется, чтобы эта история оказалась более захватывающей, чем предполагалось?

Сначала Ройфе поднял настоящую бучу: он хотел железобетонный, заверенный юристом контракт, который скрепит их тайный творческий союз, и тогда любые материальные претензии, равно как и разбирательства по поводу ненадлежащего обращения с пациентами и прочие юридические фокусы, связанные с медициной, станут просто невозможными. Но едва Натан согласился переехать к нему, доктор, казалось, беспечно махнул рукой на всю эту затею. Похоже, даже забыл на время, что ни в какую не давал Натану записать хоть слово, сделать хоть одну фотографию, прежде чем они не прогонят свою сделку через какое-нибудь солидное литературное агентство – “может, даже через Эндрю Уайли, агента Сакса”. Теперь он, видимо, был совершенно удовлетворен туманными идеями о том, каким волшебством создастся этот двуединый сплав, новое воплощение Сакса – с кинофильмом, а то и оперой, парочкой тонких пародий и, конечно же, злобными нападками коллег, которые будут горячиться от зависти, вызванной выходом в свет книги под рабочим названием “Употреблено: любопытный случай из практики”. Ройфе уже репетировал, как будет отвечать на обвинения в эксплуатации собственного профессионального опыта: “Мы работаем в русле освященной временем традиции клинических рассказов. Так делал Фрейд, так делал Шарко, так делал Лурия. И так делаем мы! Мы используем познавательный метод, нацеленный на то, чтобы вызвать дискуссию, абсолютно легитимный”. Натан был бы только счастлив, если бы энтузиазм Ройфе помог им продвинуться как можно дальше без бумаг, юристов, сделок, агентов и прочей головной боли. Он хотел знать, что в любой момент, хоть посреди ночи, может уйти, укатив за собой чемодан, не прощаясь и ни о чем не сожалея.

Натан рассказал Ройфе о своем пристрастии к “Нэспрессо”, и доктор, дабы скрепить их соглашение, принес в подземные владения юноши Pixie, кофемашину – личную, из рабочего кабинета, и две длинные коробочки с серыми капсулами Roma. Натан никогда не видел Pixie во плоти. Кофемашина была восхитительного серебристо-белого цвета и подозрительно гармонировала с ворсистым ковром.

– Не благодари. У меня на кухне еще одна стоит, шикарная, здоровенная. Так что без кофеина не останусь.

И теперь Натан пил Roma из белой изящной керамической чашечки с блюдцем – они шли в комплекте с машиной; на стенке чашечки в квадратной выемке со скошенными краями был нанесен логотип “Нэспрессо” – крылатая N, расколотая надвое. Зеленые прописные буквы на донышках сообщали, что это “Коллекция «Нэспрессо», сделано в Португалии”, и мысль, конечно же, возвращалась к плакату и бывшей домработнице. Синхронистичность? Наверное, таким образом космос выражает мне одобрение и не зря я сижу здесь, в подвале у Ройфе, решил Натан. Во всем происходящем, бесспорно, прослеживалась логика.

В маленькую, но толковую кухню бывшей домработницы (по соседству – гостиная с плиточным полом) Натан решил Pixie не относить, а оставить пока что в спальне на комоде. Ему хотелось чувствовать себя искателем приключений, поселившимся в европейском отеле, а не человеком, вынужденным переехать окончательно и бесповоротно – скажем, к своему недавно овдовевшему отцу. Однажды Натану уже пришлось это сделать, и снова испытать такое или подобное он не готов – уж слишком горькой и безысходной была его жизнь тогда. Вероятно, настроившись на волну Наоми, Ройфе объявил со смехом, что отдельного входа в жилище внедренного журналиста нет – тем легче за ним присматривать, однако ванна, душ и все остальное в рабочем состоянии.

Следовало признать: он остался здесь из-за Чейз. Захотел жить с ней в одном доме. Черт его знает почему. Чейз, конечно, привлекательна, но от нее немедленно повеяло легким безумием, а это сразу остужает и говорит о том, что не стоит предаваться напрасным мечтам. Но где она находится? Знает ли вообще о его переезде? Слышит ли его? Придет ли к нему в гости? Допив кофе, Натан попытался связаться с Наоми по электронной почте, позвонил, написал эсэмэску. Нет ответа. Тогда он набрал номер Дуни в Словении, и тоже безрезультатно – после девяти гудков связь прервалась, оставить сообщение ему не предложили, и безутешный Натан подумал, уж не убила ли она себя, не сумев пережить, что заразила его.