— Единственные конфеты, которые я ем, — французский шоколад с ореховой начинкой.

— Вот эти? — Дознаватель извлек из своего стола коробку.

— Да.

— А Константин Сохов любил эти конфеты?

— Нет.

— Тогда как вы объясните, что на столе в комнате, где было обнаружено тело Сохова, стояла бутылка джина “Бифитер”, бутылка тоника и коробка ваших любимых конфет?

— У меня нет объяснений.

— Давайте подумаем вместе. Константин остается в офисе после окончания рабочего дня. Со слов кладовщика, это не впервые и с вашего разрешения. Мотивировка — Сохов должен поработать с документами. Потом для Константина сделали дубликат ключей. Обычно он сам сдавал склад-офис на охрану, а утром приходил пораньше и открывал офис. 12 февраля в шесть вечера все сотрудники уходят, Сохов остается один. В понедельник 15 февраля, когда кладовщик обнаружил труп Константина Сохова, на столе стояла бутылка вашего любимого джина и лежала коробка ваших любимых конфет. Что бы вы подумали на моем месте?

— Что Костя ждал меня. — Ее голос внезапно охрип, пиджак прилип к спине, руки задрожали. Хотелось курить, но Лариса боялась, что не справится с замком сумочки и предательская дрожь ее выдаст. — Я не приезжала в пятницу вечером в офис, — пробормотала она. — Я не знаю, кого ждал Костя, но не меня.

— Ну вот, вы и сами поняли, что придется рассказать о ваших отношениях с Соховым.

Лара молчала, тупо глядя на свои руки. В голове была легкая муть, то ли после вчерашней выпивки, то ли из-за всего пережитого за эти дни. Следователь выжидал. Выдержав паузу, он начал ровным тоном:

— Ну хорошо, оставим эту тему. Расскажите, как вы провели пятницу, 12 февраля.

— В тот день я была в командировке в Подольске. Ехать туда далеко, поэтому я встала в пять утра, в шесть часов выехала из дома, провела переговоры и вернулась в Москву, в свой офис. Мне принесли документы на подпись, я их просмотрела, потом отправилась домой и сразу легла спать.

— С Константином общались?

— Только по делу.

— А о свидании вечером договаривались?

— Господи, да какое свидание? Я еле на ногах держалась. Мечтала поскорее добраться до постели и проспать, как минимум, двенадцать часов.

Все же Лариса решила закурить. Руки тряслись, зажигалка не желала высекать огонь, прикурить удалось только с третьей попытки.

— А может быть, вы приехали домой, немного отдохнули и позвонили Константину? А он подготовился к встрече... — Голос дознавателя был вкрадчивым, он как будто пытался убедить ее.

— Да говорю же вам — нет и нет! — Лариса повысила голос, но тут же опомнилась и продолжала уже на тон ниже: — Я безумно устала и хотела рухнуть в постель.

— Вот и опять мы возвращаемся к вопросу о вашем романе с Соховым. — Прохоров откинулся на спинку стула и стал вертеть большими пальцами. — У влюбленной женщины может открыться второе дыхание. Вы могли пренебречь отдыхом ради встречи с любимым человеком.

Наклонившись вперед, он уставился на нее. Лара не видела его глаза за тонированными стеклами очков, да и не хотела видеть, если честно. Наверняка у него такой же противный взгляд, как и он сам.

“Де жа вю, — устало подумала она. — Все происходит как в плохих совковых фильмах — орлиный взгляд следователя, который уже давно все понял, и растерянная допрашиваемая, которую вот-вот расколют до самой задницы...”

Не дождавшись ответа, тем же вкрадчивым тоном следователь задал новый вопрос:

— Все же не исключено, что вы поехали в тот вечер в свой офис, скажем, часов в десять, после кратковременного отдыха...

— Да не ездила я туда!

И опять Прохоров стал пытать ее о взаимоотношениях с Костей и другими любовниками, ехидно улыбаясь и покачивая головой. Первое время Лариса отвечала, потом ей это надоело, и она стала огрызаться.

Чего он от нее хотел? Зачем ему нужно знать, часто ли они встречались, где и как все было? Реализует свое желание подсмотреть в замочную скважину? Намеренно уничтожает ее? Ехидство, а порой и откровенное хамство сквозило во всех его вопросах и комментариях. Мол, ты считаешься респектабельной дамой, однако ведешь себя как банальная шлюха, удовлетворяющая передок с бойким юношей, не думая, как это отразится на твоей репутации. Ладно бы сняла квартиру для интимных свиданий, но ты отдавалась в своем офисе... Так чего ж изображать даму, когда ты — потаскуха...

Наконец следователь откинулся на спинку стула и сделал вид, что потерял интерес к этой теме.

— Хорошо, расскажите, что вы делали, когда приехали домой.

— Но я уже отвечала на этот вопрос! Разве мой муж не подтвердил, что я весь вечер провела дома?

Дознаватель молчал, испытующе глядя на нее.

“Неужели Миша не сделал мне алиби? — встревожилась Лариса. — Почему же он ничего мне не сказал? Судя по виду Прохорова, тут кроется какой-то подвох... Ай да Миша... Да и я тоже хороша — ухожу от разговора вместо того, чтобы выяснить у мужа, о чем его спрашивал следователь и что он ему ответил”.

Хозяин кабинета не спешил прервать паузу, выжидательно поглядывая на Лару. Так и не дождавшись, он решил подъехать с другой стороны:

— Вы растили Сохова до уровня своего зама, всему учили, он стал профессионалом в вашей области. А допустим, его перекупила другая фирма. Что бы вы сделали?

— Вы имеете в виду, не могла ли я ему за это отомстить?

— Примерно так.

— Спросили бы лучше напрямую: а не вы ли, Лариса Николаевна, его убили?

— А не вы ли, Лариса Николаевна, его убили? — ехидным тоном повторил следователь.

— Нет, — спокойно ответила она. — Я его не убивала.

— А Алла Дмитриевна?

— А ей-то зачем его убивать?

— Например, Сохова переманила другая коммерческая организация, а ваша фирма, как я понимаю, для Аллы Дмитриевны почти родная, вот она и шлепнула его, чтобы перебежчик не раскрывал конкурентам ваши коммерческие тайны. Заодно и характер свой показала, чтоб больше ни у кого такого соблазна не возникало.

— Да бросьте вы! Моя подруга деловая женщина, а не убийца.

— А по другому, общечеловеческому мотиву?

— Например?

— Например, из-за ревности... — Следователь смотрел на Лару с легким прищуром.

— А кто кого, по-вашему, должен ревновать?

— Например, вы Сохова к кому-либо.

— Это к кому же?

— Вам лучше знать, — елейным тоном произнес дознаватель. — Допустим, к Алле Дмитриевне. Или она к вам.

— Зачем ей Костя? У Аллы своих кавалеров хватает.

— Ну, этого добра слишком много не бывает. А именно один-единственный может стать камнем раздора между подругами.