Победа на реке Халхин-Гол сыграла решающую роль в отрезвлении воинствующих самураев и, надо признаться, положила начало росту полководческой карьеры Г. К. Жукова.

Даже в декабре 1941 года, когда Гитлер, проигрывая «Тайфун», яростно просил и требовал от Японии напасть на СССР, японские вооруженные силы и их Квантунская армия не решились на этот шаг. Но кроме Хасана и Халхин-Гола на немцев и японцев обрушились последствия легендарной, глубоко засекреченной операции «Снег», проведенной нашими органами госбезопасности с участием в первую очередь сотрудников внешней разведки.

Об этой операции будет сказано несколько ниже.

Как известно, еще задолго до начала Второй мировой войны японцы, вынашивая планы нападения на Советский Союз, пополняли Квантунскую армию личным составом и укрепляли ее различными системами новейшего вооружения. Квантунцы не побрезговали в случае необходимости применить против китайцев и россиян химическое и даже запрещенное к тому времени бактериологическое (биологическое) оружие.

Самураи подходили к решению подобной проблемы по-иезуитски – кому дозволена цель, тому дозволены и средства. Для них это было правое дело. Но в борьбе за «правое дело» иногда проигрывает дело, а иногда – правота.

Речь в этой главе пойдет о сугубо засекреченном объекте японской военщины – отряде № 731. Это была своеобразная психологически-испытательная и производственно-бактериологическая лаборатория. Применение нового чудо-оружия, как считали посланцы Страны восходящего солнца, должно существенно помочь им в одолении северного противника – СССР не огнем снарядов и бомб, а страшной по последствиям для здоровья заразой.

Специальный отряд особого назначения японских вооруженных сил занимался исследованием в области биологического оружия с целью подготовки к ведению бактериологической войны. Сотрудниками отряда проводились опыты на живых людях с целью установления количества времени, которое человек может прожить под воздействием разных факторов:

– поражение кожных покровов кипятком;

– высушивание (мумификация) тела в специальных камерах;

– лишение воды;

– лишение пищи;

– обморожение всего тела или отдельных его участков,

– лишение сна до потери сознания;

– поражение электротоком;

– вивисекция или живосечение на живом человеке без анестезии с целью изучения функций организма, воздействия на него различных веществ, методов лечения;

– заражение инфекционными болезнями, и т. д.

Аналогичной деятельностью применительно к домашним животным и сельскохозяйственным культурам занимался и отряд № 100. Этому отряду тоже ставилась задача по производству бактериологического оружия и проведению диверсионных мероприятий: отравление колодцев, водоемов, лошадей, крупного рогатого скота и других домашних животных.

Основная база этого подразделения находилась в 10 километрах южнее Синьцзина в небольшом населенном пункте Мэнцзятунь. Штат его сотрудников был намного меньше отряда № 731 и насчитывал около 800 человек. Кроме этих отрядов было еще два филиала – № 162 и 643.

* * *

Но все по порядку.

Идея создания отряда восходит к 1932 году. Сначала лаборатория, а потом отряд № 731 разместили в 1936 году вблизи деревни Пинфан к юго-востоку от Харбина. Чтобы подготовить площадку для секретного комплекса, были сожжены более 300 китайских крестьянских домов. На тот период эта территория принадлежала марионеточному государству Маньчжоу-Го. Для отряда было построено около полутора сотен зданий на пространстве 6 кв. км. Легендировалась стройка под размещение Главного управления по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии.

Руководил отрядом генерал-лейтенант медицинской службы Сиро Исси.

Для соблюдения режимных мер создавалась полная автономность жизнеобеспечения объекта. Внутри высокого и глухого забора находились две электростанции, артезианские скважины, аэродром, истребительная авиация ПВО, приготовленная к уничтожению воздушных летательных аппаратов, даже японских, пролетающих над территорией отряда, а также отдельная железнодорожная ветка.

Набирали в отряд выпускников престижных японских университетов, ученых и военных специалистов. Много было выпускников медицинских вузов.

На заседании правительства, когда обсуждался вопрос о месте дислокации отряда, все – и политики, и военные – чуть ли не в один голос заявили: его надо вынести за пределы Японии. Предлагали отряд разместить ориентировочно в Китае.

Во-первых, в метрополии сложно соблюсти режим секретности.

Во-вторых, утечка материала грозила смертью китайцам, а не японцам.

В-третьих, под рукой было полно объектов для испытания, так называемых «бревен» (местных граждан: китайских, корейских, американских, австралийских, советских военнопленных, российских белоэмигрантов, проживавших в Харбине, и даже захваченных местных крестьян в округе. Нередко «бревнами» становились целые семьи с малолетними детьми).

Пригнанных «испытываемых кроликов» или «бревен» хорошо откармливали в ходе трехразового питания, – чистота эксперимента превыше всего! «Бревно» в отряде – это уже был не человек, а препарат или объект изучения.

В одном из заявлений сотрудник отряда Тошими Мизобучи, захваченный советской военной контрразведкой после поражения Квантунской армии, признался:

– Мы считали, что «бревна» – не люди, что они даже ниже скотов. Впрочем, среди работавших в отряде ученых и исследователей не было никого, кто хоть сколько-нибудь сочувствовал «бревнам». Все – и военнослужащие, и вольнонаемные отряда – считали, что истребление «бревен» – дело совершенно естественное… «Бревна» уже мертвые сами по себе. Теперь они умирали второй раз, и мы лишь исполняли смертный приговор.

На «бревнах» испытывали эффективность разных штаммов болезней. Особенно нравилась чума. В лабораториях отряда был выведен такой штамм чумной бактерии, который в 60 раз превосходил по вирулентности обычную чуму. Хотя, по правде говоря, трудно назвать такую страшную болезнь обычной.

Кроме того, в отряде исследовались пределы выносливости человеческих органов. Ставились, например, опыты, сколько человек может прожить под воздействием разных негативных факторов, о которых говорилось выше. Жертвы попадали в отряд часто вместе с детьми и внуками. Японских врачей интересовало поведение разных возрастных групп при заражении. В отряде были специальные узкие клетки, куда запирали зараженных людей, а потом наблюдали над изменениями состояния организма.

Часто людей живых препарировали, вытаскивая органы, и наблюдали, как болезнь распространяется внутри.

На допросе в советской военной контрразведке в 1945 году один из сотрудников отряда признался:

– У всех подопытных, погибших от цианистого водорода, лица были багрово-красного цвета. У тех, кто умирал от иприта, все тело было обожжено так, что на труп нельзя было смотреть. Наши опыты показали, что выносливость человека приблизительно равна выносливости голубя. В условиях, в которых погибал голубь, погибал и подопытный человек.