него! Проверьте номенклатуру вооружений, которыми торговал или планировал торговать Паша-Пулемет!!!

Следующие секунд сорок пять я, кажется, даже не дышал. А когда услышал матерную тираду одного из аналитиков, зябко поежился.

— Что там, Тапер⁈ — прервал его Валет и добился более вразумительного ответа:

— В августе тридцать шестого специалисты одной из лабораторий Разумовского принимали активное участие в ликвидации последствий теракта в Львовском НИИ эпидемиологии и гигиены. Через несколько часов после взрыва в двух местных сетевых изданиях появились статьи о хищении веществ, которые могут быть использованы для создания биологического оружия. Однако волна репостов по какой-то причине оказалась на два порядка меньше расчетной, а реальные результаты расследования уголовного дела были засекречены.

Я закрыл глаза, представил себе последствия использования какого-нибудь боевого вируса и потерял дар речи — перед внутренним взором возникла невероятно реалистичная картина мертвого современного города! Обшарпанные дома, глядящие друг на друга темными провалами запыленных стекол; ржавые остовы автомобилей, брошенных владельцами как попало и где попало; обрывки тряпья и бумаги, гонимые ветром по потрескавшемуся асфальту; парки, вместо привычной растительности покрытые пятнами бурой жижи; провода, провисшие до земли — все, на что падал взгляд, ощущалось мертвым. Причем мертвым окончательно и бесповоротно. А все вместе пугало до дрожи в коленях! Надо ли говорить, что я на какое-то время потерялся в пространстве и не сразу среагировал на оклик? Впрочем, та же самая фраза, повторенная еще раз, все-таки вернула меня в реальность. И даже помогла начать соображать:

— Раздор, ау-у-у!!! С тобой все в порядке⁈

— Вроде, да… — ответил я не без труда заставив себя отвлечься от созерцания привычных геометрических фигур, сменивших апокалиптическую картину. — А что?

— От тебя вдруг потянуло какой-то стылой жутью! — буркнула напарница, немного поколебалась и зачем-то добавила: — Я даже испугалась.

— Понял, что после гибели Мораны и предательства деловых партнеров Паша-Пулемет может пойти вразнос. Потом представил себе последствия применения биологического оружия и перестарался с реалистичностью. Теперь стараюсь развидеть придуманную картинку, но пока не получается.

— Не, нам такое счастье не нужно! — воскликнула она и прикипела взглядом к большому экрану, на котором появилась косая черта, отсекающая все вражеские метки и большую часть зеленых. Еще через пару-тройку секунд ожили наши гарнитуры. И «порадовали» басом Шаляпина:

— Бросайте винтовку, доставайте противогазы из хранилища, открывайте ближайший выезд из тоннеля и спускайтесь к квадроциклу. Остальное объясню по дороге…

…Гнать квадрик на полной скорости, в предрассветных сумерках и ориентируясь на чужие подсказки, я бы точно не смог. А Росянка без колебаний давила на акселератор, и мощная машина, тихонечко завывая движком, перелетала через мелкие ручейки и овраги, объезжала буреломы, буераки и скальные выходы, взбиралась по крутым склонам холмов и съезжала в низины. Увы, Шаляпин, ведущий нас по карте и изображению с камеры спутника, видел только общую картинку, поэтому задавал только общее направление, что вынуждало напарницу то и дело бросать четырехколесного зверя из стороны в сторону, пригибаться, чтобы не напороться на нижние ветви деревьев, и периодически экстренно тормозить. Тем не менее, мы с каждым мгновением приближались к границе зоны, в которую нельзя было запускать бойцов Паши-Пулемета. И, вроде бы, успевали.

Впрочем, абсолютной уверенности в последнем у меня не было и быть не могло — для того, чтобы удержаться на квадрике в полуприседе и вовремя гасить рывки напряжением ног, требовались не только внимание, недюжинная сила, выносливость и реакция, но и везение. В результате смотреть на миникарту удавалось раз в сто лет. И, как правило, мельком. А Шаляпин, гад, периодически нас накручивал. Сначала сообщил о «сходе с дистанции» боевой двойки Черепа и Колуна, преследовавших «наших же» клиентов. Уточнив подробности у их координатора, «порадовал» известием о том, что парни пытались перепрыгнуть «вроде бы неширокий овраг», но не долетели до противоположного края, со всей дури воткнулись в склон и здорово поломались. Еще через несколько минут оповестил сразу о двух чем-то похожих авариях, а еще через три-четыре озвучил результаты последнего прогноза аналитиков, согласно которым внедорожник, приблизившийся к виртуальной границе сильнее всего, сможем остановить только мы. Если, конечно, поторопимся!

В этот момент Росянка обложила его трехэтажным матом и спросила, как, по его мнению, мы можем ехать быстрее, если и без того выжимаем из машины все возможное?

Я тоже задал вопрос — поинтересовался, почему не подняли ударные вертолеты. И получил ответ, не добавивший нам настроения:

— А какие гарантии, что у этих уродов нет сообщников на аэродроме? Один звонок или текстовое сообщение — и головная машина может дать по тормозам, выгрузить пусковую установку и запустить боеголовку не в сторону летного поля, а перпендикулярно направлению ветра. Да, в таком случае заражение начнется немного позже, но все равно начнется. Поэтому тревогу по гарнизону командование еще не поднимало. И не поднимет до тех пор, пока есть шансы предотвратить применение этой дряни!

— Тогда чем вы там занимаетесь⁈ — взбесилась напарница, отправляя квадрик в очередной короткий полет через яму рядом со здоровенным выворотнем. А когда машина благополучно приземлилась на все четыре колеса и продолжила сумасшедшую гонку, продолжила наезд: — Смотрите прикольную киношку⁈ Делаете ставки⁈ Чешете яйца⁈

Шаляпин выдал серию очередных подсказок, дождался, пока мы выедем на небольшой плес, и отшутился:

— Кто чем. Я вот общаюсь с парочкой счастливчиков, заинтересовавших богиню Удачи, а аналитики качают петабайты инфы с архивов дорожных камер региона и прогоняют их через специальные программы. Кстати, отнюдь не безрезультатно: обнаружены записи, по которым можно определить примерную нагрузку на шины всех четырех внедорожников и сделать кое-какие выводы.

— А поконкретнее можно⁈ — устав от его словоблудия, гневно рявкнула она.

— Можно. С вероятностью в девяносто семь и три десятых процента машины не бронированы от слова «совсем». Зато в каждой по три бойца, по две «Вербы» и что-то относительно легкое вроде 82-миллиметрового бесшумного миномета 2Б25 или его современных аналогов — эти изделия компания Паши-Пулемета продавала за границу тысячами штук…

— Предельная дальность стрельбы первого миномета всего тысяча двести метров. А его последняя модификация шарашит в три раза дальше! — буркнула Росянка и заставила координатора фыркнуть:

— Ты удивишься, но наши аналитики в курсе. Поэтому провели линию, рассчитывая на худший из возможных сценариев. Что, впрочем, не отменяет необходимости остановить стрелков как можно ра-…

Провал под передними колесами квадрика появился совершенно неожиданно — мы вломились в кусты, за которыми, согласно 3-D карте, должен был начаться пологий спуск, поросший молодыми березками, и внезапно зависли в воздухе над оврагом глубиной метра три и шириной порядка восьми-девяти! Будь противоположный склон чуть ниже, а сам овраг ориентирован перпендикулярно нашему курсу, полет закончился бы более-менее нормально, но не повезло ни с первым, ни со вторым — мы летели под углом к склону, возвышавшемуся над нами как минимум на полтора человеческих роста, а наша машина плавно заваливалась на левое переднее крыло!

Хотя слово «плавно», вне всякого сомнения, подходило лишь к моему восприятию происходящего — Росянка, вцепившаяся в руль, все так же стояла на подножках на полусогнутых ногах и смотрела вперед! Впрочем, разжимать пальцы она начала за миг до того, как я подхватил ее под мышки, заорал «Отпускай!!!» и как следует оттолкнулся. Но на этом ее более-менее осознанные действия закончились, а я продолжил рвать жилы, пытаясь превратить беспорядочное вращение двух сцепленных тел в более-менее управляемый полет и не поломаться при ударе о приближающийся склон. Поэтому в момент отрыва от движущейся опоры дал чуть больше импульса на левую ногу, по очень хитрой траектории прижал напарницу к себе, на мгновение изогнулся, как кошка, подработал левой рукой, чтобы начать вращение в нужную сторону, а за миг до удара прижал к себе «балласт» и зафиксировал его ногами.

Страховка обеими руками получилась в разы жестче, чем хотелось бы, но все равно получилась — да, я на несколько мгновений потерял способность дышать, но не поломался, не отключился и не перестал контролировать происходящее. Поэтому вжал левую ладонь, упакованную в тактические перчатки, в не такую уж и мягкую почву, слегка стабилизировал скольжение на спине, прикрытой разгрузкой, и начал тормозить подошвами ботинок. На такую мелочь, как боль от соприкосновения с автоматом, шарахнувшим по плечу, внимания не обратил — старался выжить сам и удержать на себе Росянку. К сожалению, набранная инерция, неровности склона и «помощь» напарницы, судорожно пытавшейся сгруппироваться, кинули нас в боковое вращение. И пусть я успел прижать к себе