– Я не хочу всем врать, – говорю я.

Он вздыхает. Я буквально чувствую его напряжение.

– Сделай мне одолжение! Всего один раз.

Он не говорит этого, но до меня и так доходит. Я знаю, что ему нужно сосредоточиться на футболе, потому что скоро приедут агенты. И он не хочет, чтобы личная трагедия и слухи мешали ему играть.

Глубоко вздохнув, я сглатываю слюну вместе с отчаянием, которое комом стоит в горле.

– Ладно, Трей. Я никому не скажу.

По тому, как дрожит у него нога, видно, что наркотик начинает действовать.

– Я не хочу тебя обидеть, – говорит Трей. – Никогда не хотел. Я всегда буду тебя любить.

Я не отрываю глаз от пакетика с таблетками, которые он до сих пор держит в руке.

– К твоему сведению, принимая наркотики, ты играешь в опасную игру. Трей, бросай прямо сейчас, а то погибнешь. Пожалуйста. Прошу тебя. Я всегда буду тебя любить и желаю тебе только хорошего, даже если мы уже не вместе, – добавляю я и разворачиваюсь, чтобы уйти, – но больше я за тебя не отвечаю.

– Пообещай мне одно. Не говори никому про наркотики, – говорит он почти умоляюще. – Пусть это умрет вместе с тобой. Пожалуйста, Моника. Это меня погубит.

Я медленно киваю:

– Обещаю, Трей. Ни одной живой душе. Никогда.

СКЛОНИВШИСЬ НАД БУХГАЛТЕРСКИМИ КНИГАМИ, Айза качает головой:

– У меня проблемы.

– С чем?

– С деньгами. – Листая страницы в журнале, она что-то подсчитывает на калькуляторе.

– Не хватает, – говорит она. – Вик, это проклятье какое-то, всегда не хватает.

– А сколько ты должна?

– Тридцать пять штук.

Я подхожу ближе, недоумевая. Как можно было загнать себя в такую ситуацию?

– И сколько сейчас не хватает?

– Четыре сотни, ипотечный платеж за этот месяц, – отвечает Айза. – Я что-нибудь придумаю. Может, мне удастся уговорить их продлить срок погашения.

– Я дам четыреста долларов, – из глубины гаража говорит Берни. Весь предыдущий час он работал молча, паяя старые детали для винтажных автомобилей, запчасти от которых Айза держит в дальней части мастерской.

– Берни, мне не нужны твои деньги, – кричит в ответ Айза. – И потом, я же тебя уволила. Не забыл?

– Не-а, не забыл. Давай ты сходишь со мной на свидание, а потом увольняй. Ну как, идет?

– Нет. Мне твои деньги не нужны. – Айза возвращается к офису. – Просто попрошу банк дать послабление.

– Ну да, это всегда срабатывает, – саркастически замечаю я.

– Попробовать-то можно, – бормочет она.

– Не знаю, почему она отказывается от моей помощи, – говорит мне Берни. – Я ей сто раз предлагал.

– Может, просто не хочет ни от кого зависеть, – говорю я. – И потом, мне кажется, она тебя терпеть не может.

Берни отмахивается от моих слов:

– Не ведись на ее нерешительность. Я уломаю Айзу.

– Я все слышу! – кричит Айза из офиса. – И Вик прав. Берни, я действительно терпеть тебя не могу.

– Как это ты терпеть меня не можешь? Я ничего плохого не сделал, – говорит Берни.

Айза громко фыркает:

– Да сам факт твоего существования действует мне на нервы, ботан, – говорит она.

Вместо того чтобы обидеться, Берни мне подмигивает:

– Да она уже почти сдалась. Черт! Спорим, не за горами тот день, когда она согласится пойти со мной на свидание?

Айза врывается обратно в мастерскую и останавливается, уперев руки в боки.

– Берни, мечтать не вредно. Ну посмотри на себя. – Она указывает на него рукой. – Прическа как у Хауди Дуди[16], кожа такая белая, что мне нужны солнечные очки просто для того, чтобы подойти к тебе, а одеться по-человечески ты даже с дулом у виска не сможешь.

– Берни, не слушай ее, – вмешиваюсь я. – Она несчастная женщина.

– Пошел к черту, Вик, – говорит Айза. – Ты вообще ни хрена не знаешь.

– Да все в порядке, – говорит Берни, резкость Айзы его явно позабавила.

– Извините, можно? – От входной двери доносится знакомый женский голос.

Это Моника. На ней узкие джинсы и белый кружевной топ, который подчеркивает медовый оттенок ее кожи. Черт, какая же Моника красивая! Я в шоке оттого, что она пришла в мастерскую. Ничего не могу с собой поделать, просто стою и смотрю.

Пройдя мимо меня, Айза расплывается в улыбке, которую использует лишь для клиентов.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Моника кивает и бросает взгляд своих сияющих зеленых глаз на меня.

– Вик, привет.

– Привет, – отзываюсь я.

Айза легко переключилась с режима стервы на режим деловой женщины.

– Меня зовут Изабель, я владелица автомастерской Энрике. Вам масло поменять? Новый аккумулятор?

– Мне нужна работа, – выпаливает Моника.

Что-что? Мне, наверное, послышалось.

– Работа? – повторяю я, буквально давясь словами. – Шутишь?

– Я не шучу. – Моника выпрямляется. Ее внимание целиком направлено на Айзу. – Про машины я знаю мало, но могла бы приходить после школы и по выходным. Вам даже не нужно мне много платить.

– Нет, – говорю я.

Моника обращает на меня уничтожающий взгляд:

– Я смогу.

Айза осматривает ее с головы до ног, как будто может судить о способностях по одежде.

– Ты вообще когда-нибудь работала с автомобилями?

– Я умею водить, – едва слышно говорит Моника, но мгновенно оживляется. – Но я обещаю, что быстро всему научусь. Мне очень надо. Пожалуйста.

Айза явно раздумывает, я это вижу. Только не это.

– Нельзя ей здесь работать, – выпаливаю я.

Не нужна она мне здесь. Работать с ней было бы сплошной пыткой. Моей она никогда не станет. Долго ли еще я смогу скрывать, что хочу обнимать ее, целовать, прикасаться к ней?

– У Моники тренировки по чирлидингу. Наверное, она от напряжения с ума сошла и теперь думает, что сможет работать в грязной автомастерской. Айза, она чирлидер, а не механик.

Айза отмахивается от меня:

– Не тебе указывать мне, кого можно, а кого нельзя нанимать на работу.

Это единственное место, где я могу скрыться от мыслей о Монике. А с ней здесь… Я указываю на белый кружевной топ: