– О… – отозвался голос Раскасса, – хорошо. Входить тебе нельзя, потому что позже вам предстоит случайная встреча, ты забыла? Если артефакт не найдется у него дома или в машине. Мы осматриваем дом прямо сейчас, о результатах тебе сообщим. И на бампер его «Форда» ему подсадили маячок. Если ты нам понадобишься, мы сумеем подстроить встречу сегодня вечером.

– Поняла.

– Есть версии, кто этот старикан? Она вошла через окно ванной…

– На этот раз заметила, – пробормотала Шарлотта, опять переключая частоту. – Нет, только сильное фамильное сходство с нашим мужчиной, как ты и сам видел. Может быть, отец.

– Мог приехать на похороны, – согласился Раскасс. – Очевидно, назначил им встречу в ресторане.

Шарлотта не стала возражать, хотя, на ее взгляд, ни Маррити, ни старик не ожидали встречи.

– Это еще кто? – прошептал себе под нос Берт Малк, проезжая обратно мимо «У Альфредо». У него на глазах темноволосая девица в солнцезащитных очках забралась в машину, которая умчала ее прочь. Она могла быть наблюдателем – возможно, ее место займет другой. Причем это определенно была та самая девица, которая сегодня утром дважды прокатилась мимо дома Маррити.

Боззарис, наверно, был уже в ресторане. Малк останавливался на парковке возле «7-11», чтобы с уличного телефона позвонить саяну-связнику, который передал сообщение от Лепидопта: «Три человека вошли в дом М., как только отец с дочкой уехали. Вы вдвоем проследите, чтобы без похищений. Дневной свет».

«Дневной свет» означал высший уровень готовности.

Там уже разворачивалась полномасштабная операция.

Малк ощущал на бедре угловатые очертания «Беретты 70S». Девять винтовочных патронов калибра 22 – мелкий калибр, но таковы были стандарты Моссада. Теоретически считалось, что глушитель к «Беретте» не требуется: выстрел звучал хоть и громко, но был мало похож на ружейный выстрел. Скорее громкий щелчок, чем оглушительный грохот более тяжелого оружия. Да и длинный винтовочный 22-й представляет угрозу для жизни, если знать, куда его всадить.

Малк вырулил налево, на И-стрит, проверяя другие выезды с парковки и задние двери ресторана.

Когда он наконец припарковался и вошел внутрь, Боззарис был уже там: дожидался на виниловом диванчике возле зала для некурящих в западном углу. Поднявшись, он указал подбородком:

– А, Стив! Столик ждет.

Любое имя на «С» означало: «Не успел проверить и убедиться, что нет слежки».

Отлично, подумал Малк, проходя за младшим напарником к столику всего в нескольких шагах от стола, где сидела девочка не старше двенадцати лет и темноволосый мужчина, примерно его ровесник, лет тридцати пяти. Добыча на месте, мысленно отметил он, не позволяя себе глазеть прямо на Фрэнка и Дафну Маррити. Он заметил, что Фрэнк заказал лазанью, а девочка ест пасту с сосисками и болгарским перцем.

Малк с Боззарисом сели на углу квадратного стола, стул к стулу, постаравшись отгородить обоих Маррити от остальных посетителей. Малк мысленно вспоминал, как его учили кода-то опрокидываться вместе со стулом и стрелять под столом.

Усевшись, он вытащил из кармана гигиеническую помаду и принялся нервно откручивать колпачок; потом, спохватившись, что пользоваться помадой в ресторане, пожалуй, неприлично, резко вернул его на место. И внимательно присмотрелся к тюбику.

– Зараза, – рассеянно обратился он к Боззарису. – Это и не помада вовсе, это… средство от насморка. На этикетке красный нос. А я ею губы мазал.

– Ой-ой-ой! – ужаснулся Боззарис. – Знаешь, эти штуки испытывают на фабрике такие типы, которым другой работы и не найти.

– Заткнись, – огрызнулся Малк и сунул флакончик обратно в карман.

– Эту штуку пихал к себе в нос какой-нибудь здоровенный старый дебил. – Боззарис посмотрел на часы, потом на дверь, словно они ждали кого-то еще, и только потом обвел взглядом столики и кабинки. – Бейли ведь сказал – в час?

– Так записал автоответчик, – подтвердил Малк, оглядываясь вокруг. Под тем предлогом, что с нетерпением ждешь воображаемого третьего, можно было рассматривать окружающих. Он запоминал всех посетителей: мужчину и женщину в кабинке к югу от Маррити, трех женщин постарше в северном конце зала и трех парней в футболках, по виду студентов, у внутренней стены под полкой, уставленной коробками из-под макарон и банками из-под итальянского печенья. Как минимум одна из этих компаний, сказал он себе, наверняка тайные агенты неизвестной третьей силы, и сейчас они гадают, кто такие мы с Боззарисом. Хорошо хоть разговор у нас непринужденный, про это средство от насморка и прочую чушь.

– Что будешь заказывать? – спросил Малк.

– Не знаю. Пиво, бутерброд.

Малк, обращавший внимание на такие вещи, заметил, что Боззарис пытается скрыть свой израильский акцент, произнося «р» в передней части рта и сглаживая ударения. Для него интонации американского английского звучали чуждо по сравнению израильским выговором.

– Я, наверное, тоже, – сказал Малк.

– Я для начала в гальюн, – предупредил, вставая, Боззарис. – Если девушка подойдет, возьми мне «Будвайзер».

Малк кивнул, а когда Боззарис отошел, достал из кармана шариковую ручку и стал чертить каракули на бумажной салфетке-подстилке – расфокусированный взгляд позволял краем глаза следить за окружающими. Он и сам не заметил, как нарисовал собаку в шляпе-котелке и усатую улитку в пенсне.

– Нет, – заговорил в шести футах от него Маррити, – похороны, наверное, будут здесь. Думаю, Беннет с Мойрой устроят, чтобы тело самолетом отправили из Шаста. Надо было мне утром им позвонить.

Малк отметил, что Маррити явно не видит причин таиться. Как он и говорил вчера Боззарису, Фрэнк явно не в курсе истории своей бабки.

Краем зрения он увидел, как девочка кивнула.

Вернулся Боззарис.

– Ты бы тоже сходил, – очень тихо посоветовал он. – Обрати внимание на старичка за крайним столиком у восточной стены.

Малк кивнул, догадавшись, что речь идет о старикане, побывавшем у Маррити пять часов назад. Что, черт возьми, все это значит?

– Придет Бейли или не придет, – сказал он в полный голос, – нам-то что? – и отодвинул стул.

– Даф? – встревоженно позвал Маррити, и Малк оглянулся.

Девочка схватилась рукой за горло, лицо ее побледнело.

– Даф, ты говорить можешь?

Она покачала головой, в глазах появился испуг, и Маррити выскользнул из-за стола, вскочил и поднял дочь на ноги. Развернув ее за плечи, он наклонился и сцепил кулаки у нее на животе.

– Расслабься, Даф, – сказал он. – Прием Геймлиха!

Он толкнул кулаки назад и вверх, вгоняя нижний ей в желудок прямо под ребра. Девочка вцепилась руками в бедра, но застрявший кусок, очевидно, остался на месте.