Когда старик неуклюже прохромал внутрь, он прикрыл за собой дверь.

– Даф! У нас… гости.

В дверях кухни появилась Дафна, она успела сменить пижаму на зеленый комбинезон поверх белой футболки – она явно ожидала, что отец приведет старика домой.

– Я тут объясняю, – продолжал Маррити, – что у нас вчера видеомагнитофон сгорел от короткого замыкания. Ты дверь в спальню закрыла, коты не выберутся?

Девочка кивнула и обратилась к деду:

– Сгорел вместе с фильмом внутри.

– Да? – отозвался Маррити-отец. – Какой фильм?

Он расстегнул молнию на оливково-зеленой куртке «Мемберз онли», и Маррити отметил, что на ней еще не разгладились складки, и рубашка с длинным рукавом в красно-белую полоску тоже была еще ненадеванной, помятой в местах сгибов. Маррити стало интересно, не оставалось ли в доме Грамотейки наличных.

– «Большое приключение Пи-Ви», – ответила Дафна.

Отец Маррити никак не мог пристроить свою куртку на спинку стула.

– Я… – начал он хрипло и, откашлявшись, продолжал, – надеюсь, не из видеотеки?

– Нет, наш, – сказал ему Маррити. – Кофе сварить?

– Кофе, – рассеянно отозвался старик. – Кофе… – он, моргая, смотрел на сына. – Нет, я так давно на ногах, что мне обедать пора. Рюмочка «Южного комфорта» со льдом меня бы подкрепила.

Маррити отметил, что вокруг старика витал странный запах – смесь жвачки «Джуси фрут», сигаретного дыма и водки. Водка в восьмом часу утра, подумал он, и ликер на закуску? Если старика по пути отсюда остановит полиция и предъявит пятьсот вторую, сочтут ли меня виновным в том, что я наливал ему спиртное? Поняв, что ему все равно, Маррити щедро плеснул в стакан янтарного ликера.

– Лед в холодильнике, – сказал он, протягивая выпивку, – возьми сам.

– А мне можно подкрепиться? – спросила Дафна.

– Нет! – сказал старик.

– Нет, – улыбнулся дочке Маррити. – Садись, но чтоб тебя было видно, но не слышно.

– Ладно-ладно.

Дафна уселась за стол, как и Маррити; его отец, бросив в стакан пару кубиков льда, занял стул, на котором висела его новенькая куртка.

Старик, откинувшись на спинку, осматривал кухню, и Маррити поймал себя на странном желании: запретить ему разглядывать вещи, которые они с Люси и Дафной собирали годами: кофейные чашки и посудные полотенца с котами Клибана, календарь с кошками на двери кладовки, набор солонок и перечниц с картинками из мультфильмов на верхних полках. Впрочем, может быть, старик завидовал такому обжитому дому – выглядел он совсем бесприютным.

Наконец он перевел взгляд на Фрэнка.

– Не дело – давать ребенку спиртное, – со всей серьезностью заметил он.

– Что у вас с ногой? – спросила его Дафна.

– Под машину попал, – ответил старик, как будто рассердившись на вопрос.

– Грамотейка звонила тебе вчера? – спросил Маррити. – Как ты узнал, что она умерла?

Старик поднял глаза на Маррити.

– Я начал беспокоиться и позвонил в полицию Шаста. Когда она звонила мне оттуда, то говорила, что ей кажется, она скоро умрет, а машину и все остальное отдает мне. Да и одно то, что позвонила…

Маррити понял, что не верит отцу. Может быть, – подумалось ему, – это он ее и убил! Хотя нет, он никак не успел бы вернуться из Шаста, разбить ее окно и забрать ключи.

– Ты, – обратился старик, очевидно к Дафне, хотя смотрел он в свой стакан, – спросила, чем она меня шантажировала. Умер один человек, и вместе с ним пропала некая сумма, а у нее имелись улики, указывающие на меня. Может быть, она даже верила в мою вину. Но она шантажировала меня не ради денег, она хотела только одного – чтобы я уехал и ни с кем из вас больше не контактировал. Я бы почти наверняка попал в тюрьму – меня очень ловко подставили. Мне приходило даже в голову, не она ли… – старик не договорил и неловко ухватил свой стакан, его пальцы несколько раз ловили воздух, не дотягиваясь на пару дюймов. Все же он дотянулся до ликера и сделал большой глоток.

Маррити заметил, что Дафне не терпится задать вопрос, и спросил за нее:

– Почему она хотела, чтобы ты уехал, исчез?

– Это… при девочке нехорошо говорить, – с запинкой проговорил Маррити-отец. – Ну… я женился на твоей матери отчасти, самую малость, чтобы доказать самому себе, что… способен любить женщину. В пятидесятых годах другого выхода и не было. Получилось… не очень удачно.

Старческое лицо покраснело, он сделал несколько жадных глотков и, почти присвистнув, выдохнул сквозь зубы.

– Так твоим отцом был Альберт Эйнштейн? – быстро спросил Фрэнк. – И моим дедом?

– Ты, кажется, уже сам знаешь, – осторожно отозвался старый Маррити.

– А зачем из этого делали такой секрет? Я до вчерашнего дня даже намека никогда не слышал. В Британской энциклопедии Грамотейка не упоминается, и сама она ни словом не обмолвилась.

– Грамотейка родилась в 1902, до того как Эйнштейн женился на ее матери. Видишь ли… слишком скандальная история. Он хотел стать профессором, а это ведь была Швейцария девятнадцатого века. А спустя какое-то время к этой лжи и к новому имени девочки все так привыкли, что не имело смысла ничего менять.

– Так-так. А зачем ты ездил к нему в 55-м, сразу после того как бросил мою мать?

Ответный взгляд отца ничего не выражал.

– По-моему, ты что-то путаешь, – сказал он. – Все эти старые дела можно будет обсудить позже.

– Ты собирался шантажировать Эйнштейна его дочерью? – поинтересовался Маррити.

– Можно закурить? – спросил вместо ответа его отец и полез к себе за спину, в карман куртки.

– Конечно. Дафна, ты не принесешь пепельницу?

Девочка кивнула и выбралась из-за стола.

– Ты меня совсем не знаешь, – продолжал старик, – так что я не буду обижаться на твои слова. Но – нет, я не пытался его шантажировать. А мать, может, и пыталась.

– И чего добивалась? – спросил Фрэнк.

Дафна поставила стеклянную пепельницу на стол возле локтя старика, но тот и не взглянул на нее, вытягивая из кармана пиджака початую пачку «Мальборо» и вытряхивая из нее сигарету.

– Может быть, того же, чего добилась от меня. Отсутствия. Он ни разу не возвращался в Калифорнию после 1933 года. – Старик наконец взглянул на Дафну. – Ручаюсь, твоя кассета уцелела. Ты ее вытащила?

– Ну, она точно закоптилась, – осторожно возразила девочка. – И на улице всю ночь пролежала. Ее, наверное, съели улитки.

Старик оторвал от пластинки две спички сразу и обе выронил, после чего очень старательно отделил одну и сумел зажечь и поднести к кончику сигареты.

– У меня, – заявил он, выпустив клуб дыма и задув горящую спичку, – есть друг, он восстанавливает самые разные электромагнитные носители: компьютерные диски, видеокассеты. Дай кассету мне, я ему покажу.