Принимает она нуждающихся в помощи людей, а любовь - это тяжелый недуг, круглосуточно, - вздохнула Вика и добавила:

- Правда, берет Дарина за свои услуги очень дорого!

- Такие услуги, если они действенны, не имеют цены! - с энтузиазмом воскликнула Яна и, схватив блокнот, принялась лихорадочно записывать адрес жрицы.

* * *

Подойдя к добротной бревенчатой избе, Яна воровато оглянулась, словно стыдясь того, что люди могут увидеть ее входящей к колдунье. Яна стыдилась того, что ей не хватает собственного ума вернуть Ричарда и приходится прибегать к помощи потусторонних сил, но ради него она была готова на все.

Яна толкнула тяжелую дверь и вошла в темный прохладный и абсолютно пустой коридор. В нос ей ударил едкий, дурманящий запах каких-то трав и корений. Яну, вошедшую с чистого деревенского воздуха, даже замутило. Она прокашлялась:

- Эй, здесь есть кто-нибудь?

Из глубины коридора показалась фигура в каком-то длинном и широком одеянии из парчи.

Когда она приблизилась, Яна рассмотрела женщину лет пятидесяти, с гладко зачесанными назад черными до синевы волосами, сильно накрашенными ресницами и черными широкими бровями.

В этих густо накрашенных ресницах глаза терялись, словно мухи в паутине, было даже непонятно, какого они цвета. Яну поразило ее мертвенно-белое лицо, как в японском театре, и ярко-красные губы. В голове промелькнула мысль о том, что жрица явно не экономит на гриме. Странная женщина произнесла низким, хриплым голосом (про такой голос в народе говорят - прокуренный):

- Сейчас здесь никого нет.

Яна с удивлением посмотрела на нее.

Женщина закрыла глаза и начала раскачиваться из стороны в сторону, как маятник - медленно и ритмично. У Яны уже закружилась голова, когда наконец-то женщина в парче затряслась всем телом, гортанно вскрикнула и широко открыла глаза, с интересом посмотрев на Яну.

- Я - Дарина, я здесь! Я - дух жрицы, живущей уже пять сотен лет, который только меняет тела как оболочки. Следуйте за мной!

И она, медленно развернувшись, поплыла обратно в глубь коридора. Яна поплелась следом, про себя думая: «Почему дух великой Дарины выбрал столь непривлекательное тело?»

Жрица ввела Яну в круглую полутемную комнату и указала на деревянный стул коротким, толстым пальцем, на котором красовался перстень с огромным камнем. Яна присела, внутренне трепеща. Дарина опустилась в большое, темно-вишневое бархатное кресло напротив и закрыла глаза.

Воцарилось гробовое молчание.

Яна осмотрелась по сторонам. По всем стенам, оклеенным черными с золотом обоями, висели зеркала в богатых, тяжелых, золоченых рамах. По всей окружности помещения размещались всевозможных размеров и фасонов светильники, амулеты и пучки разных пахучих сухих трав. На круглом столе с парчовой скатертью поблескивал большой хрустальный шар и чадила простая медная лампа.

Дарина все еще не подавала признаков жизни. Яна поудобнее села на жестком стуле и уже приготовилась тоже вздремнуть, как жрица резко сказала, не открывая глаз:

- Дарина все знает. О любви пришла просить, грешная!

Яна от неожиданности вздрогнула и, прокашлявшись, начала разговор:

- Да, я по поводу.

- Молчи, грешная! - решительно оборвала ее Дарина.

Яна возмутилась:

- Что это вы меня все время грешной называете? Сама Дарина, что ли, за пять сотен лет не нагрешила?

Ясновидящая открыла глаза и с интересом посмотрела на Яну.

- Не дерзи, грешная. Любовь потеряла, теперь, если хочешь вернуть ее, слушай Дарину.

У Яны учащенно забилось сердце.

- В точку попали! Меня интересует вопрос, можно ли ее, то есть любовь, вернуть?

Дарина задумалась и протянула гортанным, голосом:

- Пятьсот долларов!

Яна с готовностью щелкнула замком сумки и выложила требуемую сумму на стол, спросив:

- Дарина не берет рублями?

- Потеряла любовь за границей, так и плати в валюте, - лаконично ответила жрица.

У, Яны перехватило дух, теперь она уже верила Дарине и внимала каждому ее слову.

Жрица махнула рукой с широким рукавом, при этом деньги со стола исчезли, а хрустальный шар быстро завращался. По комнате понесся веер искр, Дарина, не мигая, смотрела на шар. Когда шар остановился, она заговорила замогильным голосом:

- Лучше бы ты оставила своего избранника в покое, потому что, когда вы вместе, Каинова печать появляется на ваших челах.

- Это нам уже говорили! - радостно ответила Яна. - А что там про любовь?

Дарина как-то странно посмотрела на Яну и продолжила:

- Только сильное заклинание вернет его к тебе. Ты - Овен?

- Что? - не поняла Яна. - А! Нет.

- Дева?

- Нет.

- Близнецы?

Так продолжалось до тех пор, пока ясновидящая не дошла до нужного знака Зодиака.

«Как здорово гадает», - подумала Яна.

- Ты должна напоить его зельем, - продолжала монотонным голосом Дарина и достала маленькую баночку откуда-то из своего одеяния. Встряхнув баночку, жрица протянула ее Яне. - Все содержимое нужно высыпать ему в чай. Еще тебе следует три раза плюнуть ему в лицо.

- Как это?

- Желательно внезапно и уложиться в срок - три месяца. Это обязательное условие! - подчеркнула Дарина. - Еще один обряд включает в себя отрезку локона у соперницы и сжигание его в пламени заговоренной свечи. - Дарина протянула Яне черную восковую свечу.

Яна встрепенулась.

- Соперницы?! Значит, у меня все же есть соперница!

- Белокурая девушка, самый опасный вид разлучниц, - подтвердила гадалка и добавила:

- Все его мысли только о ней.

Яна схватилась за голову.

- Настя! Я была права, заподозрив между ними связь!

- Ты слышишь звон колоколов? - вдруг совсем не по теме разговора спросила Дарина.

- Нет, а что, нужно? - забеспокоилась Яна.

- Когда заклинание заработает, услышишь, - пообещала Дарина и закрыла глаза, - ступай с миром, дух Дарины устал.

- Я не возьму свечку, - замялась Яна, - эта соперница в положении, а вид у этой свечки такой страшный… Я не хочу зла ребенку. Мало ему того, что его отец в тюрьме?

- Ничего не будет ни ей, ни ребенку, Дарина не занимается черной магией, - не открывая глаз, устало ответила ясновидящая, - а за соперницу не беспокойся, у нее мысли чернее этой свечки.

- До свидания, - попрощалась Яна и вышла из бревенчатой избы, прижимая к груди сумку со своими трофеями: черной свечкой и банкой с мелко нарубленной травой и каким-то белым порошком.